Текст впервые опубликован в журнале "Русский предприниматель" №11(23) ноябрь 2004

Константин Черемных

ЗЕМЛЯ ТЕКУЩАЯ...

Эрозия израильской мечты

ИСЕР – ВСЕМ РЕБЯТАМ ПРИМЕР
Как-то уж так повелось, что, едва заходит речь о примерах эффективной борьбы с терроризмом, нашим СМИ – от толстого аналитического журнала до бульварной газетки – всегда приходит в голову лишь один достойный подражания пример. А именно – Государство Израиль. Специалисты и политики, ссылающиеся на самоотверженных меченосцев крошечной страны, особо воодушевляются, когда речь идет о зарубежных операциях супротив врагов земли иудейской.
Судя по раскупаемости мемуаров израильских разведчиков по сравнению с советскими, широкая аудитория и без телевизионной подсказки очарована славой и впечатлена опытом ближневосточных рыцарей плаща и кинжала. На место Исаева-Штирлица и Белова-Вайса в системе ценностей отечественного потребителя, похоже, серьезно претендует вполне реальный Исер Харель.
Наши вдохновенные и в большинстве явно бескорыстные пиарщики непогрешимой МОССАД, а также «Шин-Бет» и «Аман», превознося заслуги коллег с Ближнего Востока, словно не замечают явных отличий между Третьим Римом и Землей обетованной. Само сопоставление одной седьмой части суши с полоской земли шириной в шестьдесят километров по меньшей мере некорректно. Прежде всего потому, что таковая полоска в мире конца двадцатого – начала двадцать первого века никак не может быть самодостаточной при самой беспримерной доблести своих «силовиков».
Тем более несопоставимы затраты на пятисоткилометровый, насквозь просматриваемый периметр Израиля с колоссальными средствами на многие тысячи верст нашей границы, с нашей мизерной плотностью населения и просторами диких или запущенных территорий. О чем и напомнил наш президент в своей речи после бесланских событий, запомнившейся другими деталями.
Есть и третье обстоятельство, о котором все отечественные СМИ без исключения, включая маргинальные образцы от сугубо юдофобских до своей полной противоположности, не желают упоминать, – ибо оно нарушает привычную им картину мира. Речь идет о том, что сегодняшний Израиль, мягко говоря, отнюдь не представляет собою идеал как государственной целостности, так и личной безопасности. То есть тех самых ценностей, на которые мы сегодня столь горячо уповаем.

«Я НЕ ЗНАЮ, О ЧЕМ ВЫ ГОВОРИТЕ...»
Каких-нибудь двенадцать лет назад, на излете третьей волны массового притока иммигрантов на Землю обетованную, границы этой земли, включая оккупированные в трех войнах территории, не подвергались сомнению в пределах этого государства – причем не только иудейским, но и существенной частью мусульманского населения. Еще летом девяносто второго года скудная пустынная земля Израиля, возможно, не текла молоком и медом, как ей положено по преданию, но по крайней мере дышала удивительным покоем. Правительству Ицхака Шамира каким-то образом удавалось содержать уникальный ближневосточный оазис в почти благостном равновесии. Улочки иерусалимского Старого города вибрировали тогда от многоголосой толпы туристов. Вереница учеников ешивы в трогательных одинаковых костюмчиках спокойно расходилась со снежно-белой колонной мусульман, шествующих к мечети Аль-Акса, и на весь Старый город с трудом встречались два-три сонных от жары полисмена. Под интифадой подразумевалось решение палестинской общины неделю-другую торговать исключительно до часу дня, то есть в рабочее время израильтян, что никогда, впрочем, не соблюдалось. Паломник-христианин добирался до святого города Вифлеема на обычном рейсовом автобусе и пользовался услугами, как правило, еврейских гидов, которые столь же досконально знали святые места, сколь их московские соплеменницы – русскую словесность.
Сегодня вы с трудом найдете израильтянина, который согласится провести вас по арабской части Старого города, равно как и араба, торгующего в еврейском его квартале, – что во времена Шамира было совершенно обычным делом. В настороженный Вифлеем, утративший краски туристического рая, вы доберетесь лишь в сопровождении арабского проводника. Вы не поверите, что половину населения этого города еще недавно составляли арабы-христиане. А вместо галдящих на улице Бен Иегуды домохозяек, радующихся обретению новой родины, вы обнаружите тихо перешептывающихся людей, точно как в старом анекдоте доверяющих друг другу свою заботу: «Таки я не знаю, о чем вы говорите, но ехать надо». – «Куда?» – «Отсюда...».
Если бы какой-то подгулявший депутат кнессета в эпоху правления Шамира брякнул, что поперек Земли обетованной следует построить заградительную стену, остальной состав, невзирая на партийные различия, со скорбным семитическим сочувствием единогласно повертел бы пальцем у виска. Сегодняшний, уже построенный кусок стены, – такая же неизбывная реальность, как неподвижная фигура с автоматом у бывшего туристического объекта. Тот факт, что начатое строительство не завершено в связи с давлением международного сообщества, лишний раз говорит о далеко не прочных позициях Израиля в мире и далеко не могучей государственной воле его нынешнего руководства. Нынешняя неопределенность страшнее былых войн. За двенадцать лет политической нестабильности, начавшейся с момента избрания премьером Ицхака Рабина, из Израиля эмигрировало – только по официальным данным – 270 тысяч человек. За четыре последних года в стране погибло больше евреев и арабов, чем за предыдущие полвека истории страны. Безработица достигла максимального прироста среди развитых стран, приближаясь к беспрецедентным тринадцати процентам. Страна, привыкшая к щедрой внешней помощи и привилегированному статусу в мире, оказалась в безнадежной зависимости от египетских энергоносителей и попала в черный список криминальных экономик. Правительство, зажатое между прессом внутреннего террора и столь же немилосердным давлением глобального правозащитного мнения, не в силах предложить обществу выход из ситуации. Прежде неведомое словосочетание «кризис сионизма» все чаще громким шепотом произносится в нынешнем Израиле.

ФЕНОМЕН МАЯТНИКА
Проще всего возложить вину за деградацию государства на внешнего врага. Местные «аборигены» пеняют не только на арабов, но и на пеструю толпу иммигрантов третьей волны, особенно «русских».
В этом есть доля правды. Новые русские израильтяне, гуртом побежавшие двенадцать лет назад голосовать за Ицхака Рабина, не хотели зла исторической родине. Их соблазнил вовсе не Рабин, а тяжеловесная агитация государственного профсоюза Гистадрут, предлагавшая до боли знакомые по оставленной физической родине социальные блага. О которых правительство Шамира, по их мнению, не могло толком позаботиться – по причине своей партийной правизны.
Старушкам, ностальгирующим по бесплатной скорой помощи и приравнении советского стажа к израильскому при назначении пенсий, было невдомек, что «правизна» и «левизна» в израильском понимании – совсем не то же самое, что в понятии общемировом. Что правые партии в Израиле отличаются от левых уже давно в первую очередь не по отношению к старикам, а по отношению к арабам.
Когда оказалось, что левизна правительства оборачивается угрозой личной безопасности, старушки с единодушием, знакомым по черному юмору Хармса, побежали в обратную сторону – голосовать за правого кандидата Нетаньягу. Он оказался и впрямь во всех отношениях правым, и старушки с не меньшей страстью соблазнились левым кандидатом с блестящей фамилией Барак, что означает «молния». Он потускнел в их глазах, впрочем, еще быстрее Рабина, и их понесло снова в обратную сторону – к правому, даже вроде бы радикально правому Ариэлю Шарону... Этот заводной маятник остановился лишь тогда, когда радикально правый Шарон согласился на территориальную концессию, на которую не соглашались левые. В итоге бывшие советские граждане с неизжитым потребительским комплексом перестроечного гомо советикус смотрят уже не в стороны, а в разнообразную даль – в зависимости от благосостояния детей.
Но они не причина. Они лишь дополнительный фермент, ускоряющий давно назревшую биохимическую реакцию.

ДЕТКИ В КЛЕТКЕ
Внуки иммигрантов третьей волны живут в другой реальности. К ее почти неслышному гомону стоит прислушаться, ибо в этой прозе жизни слышится что-то до боли знакомое. «Баба, мы сегодня идем марокканцев мочить». – «Ай, Мишенька, да что ты говоришь! Они же тоже евреи». – «Нет, они марокканцы, а мы русские». Возвращается через пару часов. Вид озадаченный: «Ну, слава Богу, не полезли в драку, да, Мишенька?» – «Полезть-то полезли, но нас с ними развели». – «Кто развел, Мишенька?» – «Грузины». – «Да разве у нас есть грузины?» – «Вот и я думал, что нет. Оказывается, есть. И оказывается, они-то все и решают».
Папе ребенок тоже преподносит сюрпризы: «Пап, зачем вы создаете эти русские партии? Они же никому, кроме вас, не интересны». – «Вот так раз! А ты бы какую создал?» Смотрит с хитрецой: «Я? Я бы создал АНТИКОШЕРНУЮ партию». – «Что?!» Мальчишеское откровение, рожденное презрением городской улицы к «пейсатым» раввинам, относится к девяносто девятому году. Мальчик не успел подрасти: два года спустя «антикошерная» партия и вправду невесть откуда появилась. Впрочем, это тоже скорее не явление, а симптом эрозии самосознания.

РУССКИЙ ВОПРОС?
На последних выборах в кнессет новоявленная «антираввинская» партия «Шинуй» завоевала третье место и вошла в правительство. Министра инфраструктуры от этой партии Иосефа Парицкого поминают лихом не за антирелигиозные дела, а за антигосударственные. Министра уличили в лоббировании интересов палестинской компании, получившей при левом премьере Бараке крупное газовое месторождение «Ям-Тетис» на средиземноморском шельфе, как раз – волею игры слов – у берегов сектора Газа.
Барака уж нет, но «газовская» нефть продолжает будоражить умы. С введением «плана Шарона», предполагающего передачу палестинцам всей территории Газы, принадлежность шельфа приобретает новый смысл. Особенно учитывая то обстоятельство, что радикально правый Ариэль Шарон, как выяснилось, получал деньги от тех же самых спонсоров, что и Ясир Арафат. Они-то и получат в распоряжение вожделенный кусок шельфа. А самая большая заслуга в этом принадлежит бывшему заместителю начальника внутренней разведки «Шин-Бет» Иосси Гиноссару. Впрочем, куда же смотрела славная МОССАД, в ту пору возглавляемая генералом Денни Яатомом? Слово «коррупция», набранное крупными буквами, три года не сходит со страниц израильских газет и сайтов. Оно стало такой же привычной частью пейзажа, как хмурый солдат у Масличной горы. А следом за ним подымается вечный русский вопрос, удивительно легко в девяностые годы проросший в пустынной местности: «Кто виноват?» Сторонники Шарона тычут пальцем в Барака, отдавшего христианскую армию Южного Ливана на растерзание «Хизболле». Впрочем, выясняется, что общие спонсоры Барака, Шарона и Арафата ничуть не менее сердечно дружили с «благородным» Рабином. На запятнанности конкурентов пытается в очередной раз вылезти Нетаньягу. Однако и ему легко можно припомнить обстоятельства его собственного успеха, когда небольшое преимущество было решено крупным денежным вливанием из России. От широко известного в мировых правоохранительных органах Григория Лучанского.
На внутрипартийных выборах в партии «Ликуд» Шарон обошел Нетаньягу тоже за счет внешнего спонсора. Деньги пришли, как утверждается, от австрийского бизнесмена Мартина Шлаффа. Того самого, что облагодетельствовал также и Арафата, соорудив в арабском городе Иерихон шикарное казино. Почему в арабском городе? Потому что там этот надоедливый раввинат не помешает благородным донам резаться в рулетку.
Бдительной прессе и здесь мерещится «русская тень»: в свое время этот Шлафф, говорят, работал на спецслужбы ГДР. А может, это они работали тогда на его капитал – рыцари затупившегося кинжала, соблазнившиеся контрабандной наживой в обход той, берлинской, заградительной стены и не меньше классового врага презиравшие «раввинат» дряхлеющего политбюро Эриха Хонеккера?

ДИСТАНЦИЯ ОГРОМНОГО РАЗМЕРА
Раскрученный либеральными израильскими СМИ образ «русской мафии», скопированный со страниц мировой прессы, сыграл, похоже, злую шутку с единственным «русским» министром, пытавшимся сорвать «план Шарона». Прогрессивная общественность покойно предавалась курортной неге в Эйлате и Шарм аш-Шейхе, когда горстка «истинно правых» во главе с уроженцем Кишинева Авигдором Либерманом напрасно срывала глотку на заседаниях кнессета. Но собравшись хлопнуть дверью перед решающим голосованием, фракция Либермана наткнулась у дверей на Дова Вайсгласа – главу аппарата Шарона и прямого участника арабско-еврейской игорно-газовой группировки. Кто-кто, а господин Вайсглас знал кое-что о спонсорах самого господина Либермана. И Либерман покорно вернулся на свое место, обеспечив требуемый кворум.
Пока правительство приносит в жертву «русских» теневиков, дабы отмыться от ярлыка «экономики, недостаточно борющейся с отмыванием денег», среди израильтян растет массовое недовольство той высшей инстанцией, что навешивает такие ярлыки и охотно одобряет концессии палестинцам, – Вашингтоном. А палестинцы в новые времена чаще выходили на митинги с американскими флагами, чем с портретами шейха Ясина... Обе стороны, независимо от эмоциональной окраски, ощущают себя в полном распоряжении сверхдержавы. Со сменой поколений и американизацией образования стирается память о том, что это не всегда было так.
Забывается, что первые еврейские поселенцы не оглядывались на каждый чих дяди Сэма; что, высаживая в пустыне леса и возрождая древний язык из двухтысячелетнего забытья, они строили оазис благоденствия, где находилось вполне достойное место арабам; что еврейско-палестинский вопрос не сразу стал разменной картой большой геополитики; что шулерский тезис «мира в обмен на территории» родился тогда же, когда «земля, текущая молоком и медом», стала удобным прибежищем, игровой площадкой, безотказной фабрикой паспортов и лицензий для единоплеменных, но астрономически чуждых ее миссии шулеров и воротил глобального масштаба.
Исключительные люди строили страну для таких же исключительных людей. А их правнуки открыли ее для всех желающих. Желающие прибыли со своим представлением о стиле жизни. Но нет, не русская и не грузинская мафия сделала «страну мечты» банальной «страной контрастов». Никто из русских бандитов не смог бы приобрести такой кусок средиземноморского побережья, нет у них таких возможностей, как у американских банкиров – братьев Райс. Никто из русских не смог бы скупить три крупнейших государственных банка, приватизированных росчерком пера премьера Нетаньягу. Да и Мартин Шлафф, прежде чем нажить состояние на разваливающейся разведке ГДР, родился в семье швейцарского банкира, а деньги держит на Багамах, а не в банке «Империал».
Но не в них беда, а в тех, кто распахнул двери перед якобы ничем не пахнущим капиталом, решив вписать в глобализацию уникальный мир, который пережевывается мировым криминально-финансовым процессом столь же легко и безвозвратно, как и все остальное.
Основателям Партии труда в страшном сне не могло присниться, что их наследник Амрам Мицна примет спонсорскую помощь на выборы от торговцев кокаином – этих самых братьев Райс. Молодой Исер Харель тоже вряд ли мог себе представить, что его наследник Денни Яатом окажется политическим партнером этого Мицны, параллельно торгуя алмазами в Анголе.
От профсоюзного вождя двадцатых годов Хаима Арлозорова до «голубка» Амрама Мицны расстояние столь же астрономически далекое, как от романтика Зеева Жаботинского до игорного бизнесмена Дова Вайсгласа. Вымирающие ровесники Хареля вспоминают о первых поселенцах, как наши ветераны революции о комиссаре продовольствия Цюрупе, который от голода падал в обморок. А офицеры МОССАД самым унизительным образом попадаются в лапы европейским спецслужбам и отправляются под суд, а вовсе не под венец славы.

АУТОИММУННАЯ БОЛЕЗНЬ
Третий Рим и Земля обетованная несопоставимы по размерам и по климату, по темпераменту и по вере. Но общего в их новейшей истории и в самом деле поразительно много.
Физик Мордехай Вануну, раскрывший миру планы ядерного строительства в пустыне Негев, – чем не Сахаров? Писатель-почвенник Исраэль Шамир, тоскующий о первобытной, досионистской Палестине, – чем не Валентин Распутин? Израильский психолог, дающий консультации лидерам движения «Хамас», – чем не наш демократ, возводящий на чеченский трон генерала Дудаева? Владелец казино, продающий кусок территории для собственных нефтегазовых и еще бог весть каких частных интересов, – чем не Березовский? Сын премьера, блаженствующий в роскошных авто на заграничные деньги, – чем не Ксения Собчак? Премьер, тщетно пытающийся найти баланс между левыми и правыми и теряющий страну, – чем не Горбачев? План Шарона – чем не Беловежская пуща, особенно если сопоставить территориальные пропорции? Исход Беловежья не поддается объяснению одними геополитическими играми. Как и путч. Как и провал путча.
Точно так же и деградация израильского государства не исчерпывается внешними обстоятельствами. Дело не в том, какой именно оккультный салон господин Шарон посещает в Вашингтоне. И не потому кнессет следует его указаниям, что все боятся некоего Вайсгласа. И не потому распад, как и у нас, не сопровождается массовыми волнениями.
Просто гнилостный процесс, в отличие от воспаления, протекает без повышения температуры. А возникает такой процесс, как известно, от застоя. А застой возникает от небрежения целью, от безразличия к предкам, от утраты миссии.
В Израиле гниет государственная идеология. Как это происходит, политологам часто не под силу объяснить. Зато любой медик знает об аутоиммунных болезнях, при которых организм теряет контроль над своей системой иммунитета. И иммунные реакции обращаются против органов и тканей собственного организма, приводя в итоге к его разрушению.

ВАКУУМ АЛЬТЕРНАТИВЫ
В эпоху Горбачева русский диссидент Эдуард Лимонов, тогда еще не мысливший о возвращении, написал легкомысленную и забавную фантастическую повесть о том, как однажды Советский Союз исчез – точнее, из-за какой-то ядерной неувязки весь покрылся ровной белой коркой непонятного происхождения. И вдруг оказалось, что без этой всеми ненавидимой империи жить на свете стало только хуже.
Пророчество сбылось отчасти и покатилось по миру ответной реакцией на отсутствие альтернативной философии, альтернативной модели, альтернативного полюса силы. В этом вакууме альтернативы прежние союзники оставшейся в одиночестве супердержавы оказались не при деле.
Поэтому Буш поддерживает план Шарона. Поэтому Вануну выходит из тюрьмы. Поэтому религиозное государство дарит миру транссексуальную певицу Дану Интернэшнл.
Отдельные «силовики» из этого не столь важного ныне государства отчаянно пытались пригодиться супердержаве. И внушали ее командирам, что свернуть шею Саддаму ничего не стоит. Равно как и возродить после этого потребительскую ценность – нефтепровод Киркук–Хайфа.
Помнится, нам тоже что-то такое рекомендовали в связи с каспийской нефтью. Потом был новогодний штурм Грозного. А потом случился Буденновск. Очищенный от иудеев сектор Газа в Израиле почему-то все чаще сравнивают с Чечней. Потому что спонсорам пресловутого плана, похоже, не нужно никакое палестинское государство. Им нужно непризнанное государство. С никем не контролируемым, но «суверенным» морским портом, аэродромами, шельфом и так далее. А с египетской разведкой швейцарские «гномы» могут заключать не менее выгодные гешефты, чем с гестапо или Штази.
Разница только в том, что от этой средиземноморской Чечни до реактора в Димоне не тысяча километров, а двадцать пять. Равно как и до биологических лабораторий Ашдода. Так что, если в один прекрасный день купленный на толкучке подержанный «стингер» шарахнет по разоблаченному объекту или – что более вероятно – какой-нибудь физик или биолог Дато Мордехаевич Биньямин-оглы, однажды осознав себя борцом за права каких-нибудь меньшинств, решит произвести над собою и округой особо изощренный акт покаяния, Земля обетованная – от совращенного Иерихона до поместья братьев Райс – вдруг может взять и покрыться толстой белой коркой неизвестного происхождения. И что, интересно, нам скажут тогда глубокоуважаемые эксперты всех трех российских телеканалов?

Количество показов: 5234
Рейтинг:  3.3

(Голосов: 1, Рейтинг: 3.3)