06.05.2007

Максим КАЛАШНИКОВ

ПЕРЕОСВОЕНИЕ РОССИИ

Чтобы не развалиться в 2010-е годы, РФ должна сделать ставку на опережающую модернизацию

Президентское послание, прочитанное Владимиром Путиным 27 апреля 2007 года, можно назвать наброском неотложных мер для борьбы с надвигающимся на страну кризисом 2010-х годов. Демографический кризис, старение населения, жилищно-коммунальные бедствия и энергетический «голод» – вот составные части грандиозного вызова 2010-х. По самым скромным подсчетам, стране понадобятся вложения в два триллиона долларов. Справиться с таким вызовом на нынешней технологической базе невозможно. Понадобится делать науку и изобретательство одними из главных движущих сил в развитии РФ. Но понимаем ли мы всю глубину, важность и сложность будущей технореволюции?

ЗАВЕЩАНИЕ АКАДЕМИКА ЛЕГАСОВА

Если говорить вкратце, то РФ должна обрести технологии, которые позволят нам добиваться поставленных целей с наименьшими затратами ресурсов, труда и денег. Речь идет, ни много ни мало, о создании новой техносферы в стране, о переосвоении России. Кроме того, построенные в 2010-е годы жилища, инфраструктура, системы жизнеобеспечения, промышленные предприятия и т.д должны потреблять как можно меньше энергии и сырья, требовать минимум работников и служить как можно дольше без ремонта. Так, чтобы страна могла экономить средства и обходиться наименьшим числом работников. А это в ряде случаев потребует революционных переходов к невиданным ранее технологиям.

Как самый простой пример приведем использование базальтового волокна, из коего можно делать трубы разного назначения и дорожное покрытие. Базальтовые трубы могут служить столетиями без замены и перекладки. Шоссе, сделанное не из асфальта, а из базальтового материала, также не нуждается в ремонте многие годы, напоминая по прочности и надежности древнеримские дороги. Если брать пример посложнее, то создание флота грузоподъемных дирижаблей и экранопланов (чего еще нет нигде в мире) позволит русским освоить богатства Арктики, Восточной Сибири и Дальнего Востока, сэкономив астрономические средства, что могли уйти на прокладку автодорог и железнодорожных трасс. Да и строить их в тундре на вечной мерзлоте – весьма проблематично.

Поразительно, но то, что предстоит сделать РФ в 2010-е годы, до боли напоминает те же задачи, что встали перед Советским Союзом 1980-х годов. В обоих случаях речь идет о технореволюции по имя спасения страны. И философия такого научно-технического переворота заложена еще в советские годы.

«Обычно мы обращаем внимание на сравнение показателей, достигнутых в СССР и за рубежом, и много говорим и пишем о том, что отечественная технология в среднем отстает от западной. По расходу энергии на производство таких, например, общеупотребляемых материалов, как сталь, алюминий, цемент, бумага, мы затрачиваем ее в среднем на 25-50 процентов больше, чем лучшие западные фирмы. Однако, если посмотреть, сколько теоретически нужно затратить энергии на производство единицы упомянутых материалов, то окажется, что даже у лучших западных технологий показатель расхода энергии превышает теоретический: для стали в 4 раза, для алюминия в 6 раз, для цемента в 5 раз, для бумаги в 125 раз, для переработки нефти в 9 раз...»

Это писал русский гений, академик Валерий Легасов в 1988 году. Тогда он в уже погибающей стране пытался достучаться до умов и сердец людей с одной мыслью: русским не надо догонять Запад. Надо через него перепрыгнуть и уйти в новую эру. В экономику Знания. Но Легасова не услышали. А потом, не в силах видеть того, что творится с Советским Союзом, академик добровольно ушел из жизни. Легасов жаждал доказать, что СССР может и должен построить совершенно новую экономику, где центрами становились бы университеты. Средоточия знаний и фундаментальных открытий. Именно они позволят нам создать революционно новые технологии следующей эпохи. И мощная советская наука позволяла совершить такой переход. Не совершив его, СССР погиб.

«Ясно, что сегодня никто из научных работников мира не может дать рекомендации, как, например, производить бумагу с затратами, в 100 раз меньшими, нежели существующие. Или расходовать на производство одной тонны стали вчетверо меньше электроэнергии. Вообще вряд ли когда-нибудь будет организован процесс с расходами на его проведение, строго равными теоретическим. Но данные примеры показывают, насколько современная технология далека от идеала, какие огромные резервы есть для ее улучшения. Эти цифры позволяют судить о том пути, который необходимо преодолеть исследователям.

Реальная ли эта задача в самой ее постановке? Для начавших этот путь уже сейчас ясно, что эволюционное совершенствование хорошо отработанной техники и технологии не даст большого улучшения, что вступление в следующий этап научно-технической революции связан с внедрением новых процессов, основанных на других принципах.

А когда надо создавать то, чего не еще не было, должен соблюдаться примат науки над промышленностью – только тогда можно обеспечить нормальный ход научно-технического прогресса...» – писал академик.

Легасов в 1987 году осмелился в числе самых первых сказать: все, и Запад уперся в свой предел. Впереди – переход к новой эпохе. Что для этого русским нужно, как в свое время Сталину, начать новый Большой Проект. Какой? Конечно же, космический! Он-то и позволял нам построить новую эру развития. Ее Легасов окрестил «технологической эпохой». Вчитаемся в послание мертвого советского академика:

«Разница между уходящей в прошлое “технической” эпохой и наступающей “технологической” – принципиальна.

Ведь сейчас меняются сами задачи, стоящие перед созидающим человечеством. Все последние века люди придумывали, создавали и тиражировали разные технические изделия. И прогресс справедливо видели в том, чтобы для каждого такого изделия добиться максимальных рабочих характеристик. Если делали транспортное средство – старались получить максимальную скорость, наивысшую грузоподъемность, если энергетическую установку – стремились к большей, желательно рекордной мощности. Надо было напитать мир новыми машинами, приборами, устройствами – именно в этом заключалась задача. А способ производства этих вещей принципиального значения не имел, проблема – в широком смысле слова – платы за обладание ими, в общем, не стояла.

В итоге мы пришли к тому, что любое современное производство имеет удручающе малый суммарный коэффициент полезного действия. Мы научились получать колоссальный эффект, но в дело, в реальную, нужную нам работу пойдет лишь два, четыре, самое большее – 10 процентов. Например, добыли на шахте уголь, которого достаточно для выработки ста единиц энергии. Перевозка угля, потом его сжигание, потом транспортировка полученной электроэнергии, неизбежный нагрев проводов и, наконец, работа на станках – эти операции проглотят из той сотни 97-98 единиц! Причем вся потерянная масса – рассеянное тепло, несгоревший уголь и прочее – уходит в атмосферу, порождая еще и экологические проблемы. Размножая шахты (или увеличивая их мощность), мы, правда, добьемся прироста полезного эффекта в абсолютных цифрах, только ведь и потери вырастут пропорционально! Гигантские силы, деньги, сырье пойдут “в стружку”. Значит, лозунг “больше шахт, заводов, поездов, металла, станков!” парадоксальным образом не решит проблем, зато создаст новые...

Этот пример характерен для любой сферы материальной деятельности человека. Тиражирование и, так сказать, «умощнение» техники перестает приводить к успеху...

...Если смыслом технической, индустриальной эры было достижение наилучших технических свойств любого изделия, установки, средства связи или транспорта, то смысл наступающего периода НТП – достижение наилучших технологических качеств. Товар обязан производиться таким и только таким способом, который оправдан и экономически, и экологически, и социально.

Убежден: отныне и в течение ближайших веков главные усилия науки будут направлены не на то, чтобы появилось что-то более “результативное”, чем нынешний автомобиль, телевизор, телефон, а на то, чтобы на смену привычным формам техники пришло что-то более технологичное. Под технологичностью имею в виду и доступность сырья, и разумность использования энергии, и целесообразность затрат времени и сил, и удобство для будущего потребителя, и учет всех побочных эффектов от внедрения новинки, например, степень безопасности. Центральным мотивом деятельности ученых и конструкторов станет желание создать процесс, придумать принципиально новую технологию – такую, при которой параметры самого изделия сохранятся на прежнем уровне – или даже в чем-то ухудшатся! – но изготовлено это изделие будет наиболее удобным способом.

Я бы выразил разницу между прошлым и будущим подходами так: раньше думали, что сделать, а теперь надо думать, как сделать...»

«Окружающий нас живой мир демонстрирует, что наиболее компактные, наиболее гибкие системы построены из элементов, многоцелевых по своему назначению. Созданные же человеком промышленные структуры исторически строились с использованием противоположных принципов, принципов создания структур, каждый элемент которых монофункционален. И макроструктура развитой сегодня промышленности отражает эти принципы: отдельно – производство энергии, отдельно – ее транспортировка, отдельно – ее использование. Все это делает систему чрезвычайно громоздкой, опасной и создает избыточные потоки сырья и энергии. Совмещение различных процессов является перспективой. Тот же ядерный реактор может служить одновременно источником тепла, электроэнергии, производить полезные радионуклиды и излучения, которые могут быть использованы в медицине и технике...»

«...Технологический период означает интеграцию самых разных факторов – научных, инженерных, личных, социальных. В связи с этим радикальные изменения должна претерпеть вся система управления. Схематизируя, можно так сказать: управление всю жизнь заключалось в том, чтобы выдать указания – нужно столько-то поездов, столько-то соли, столько-то зубных щеток. А экономика (опять-таки намеренно упрощаю) состояла в том, чтобы под эти задания обеспечить необходимые ресурсы: людей, сырье, станки, деньги. Но когда производитель озабочен вопросом «как?» (то есть каким именно способом лучше решить конечную задачу – в наших примерах это коммуникация, проблема питания, гигиена населения), он волен и даже обязан избрать свой вариант. Этот избранный вариант, в свою очередь, потребует усилий смежных отраслей. И вот тут уже прямыми указаниями и количественными разнарядками ничего не добьешься. Да и зачем, в самом деле, ставить перед автомобилестроителями такую задачу: дайте столько-то большегрузных машин и столько-то быстроходных. Дескать, почему именно такой расклад – это уж не вашего ума дело, посчитали где положено.

А задача должна звучать – нет, не «звучать», а быть! – другой: обеспечьте для общества такой-то конечный результат. Удовлетворите такую-то общественную потребность. Ведь если в корень смотреть, автомобили нужны не для езды и даже не «для перевозок» – а сами эти перевозки нужны для удовлетворения определенных потребностей общества. Так пусть исполнитель и решит, как эти конечные потребности удовлетворить. Прицепами ли, челночными ли рейсами, переходом на более близко лежащее сырье или как-то еще. (Дирижаблями, экранопланами, скоростными «струнными» трассами Юницкого –прим. М.К.)

Тут-то и появится истинная самостоятельность, азартное творчество, желание и умение думать, делать работу осмысленную, а не всякую, появится государственное мышление.

Совершенно убежден, что использовать для эффективного перехода общества в новое, «технологическое» качество именно преимущества социализма, его коллективистские механизмы – наш прямой долг», – писал Легасов в своем труде «Из Сегодня в Завтра» (1988 г.)

То, что написал Легасов двадцать лет назад, должно стать программой действия для РФ сегодня. Иначе ей просто не выжить. История безжалостна. Если РФ не совершит скачка в легасовскую «технологическую эру», она повторит судьбу Советского Союза.

Попробуем посмотреть на Президентское послание-2007 с этой точки зрения.

 

ИННОВАЦИОННО НЕПРОХОДИМАЯ СТРАНА

Подавляющему большинству граждан РФ пришлись бы по вкусу быстровозводимые дома по 300 долларов за квадратный метр, скоростной общественный транспорт или лечение болезней без архидорогих импортных лекарств. Людям не хочется ежемесячно платить сумасшедшие деньги за квартиру и коммунальные услуги – и потому они безусловно заинтересованы в экономичных системах ЖКХ, в трубах, что не нуждаются в дорогом ежегодном ремонте.

Но есть богатое меньшинство, которое в оном не заинтересовано. Есть громадный бюрократический аппарат, которому очень важно, чтобы все в РФ обходилось как можно дороже. Чем больше тратится энергии и топлива, чем дороже строительство и медицина, транспорт и производство – тем бюрократии выгоднее. Ведь тем больше ей получается уворовать денег, отщипнуть от ВВП. Чем дороже подряды на ежегодный ремонт дорог и труб – тем больше взятки при их распределении. В инновациях не нуждаются, например, строительные магнаты: тогда они получают возможность доводить продажную цену жилья до 3-5 тысяч долларов за квадратный метр. Не нужно развитие страны и сырьевым олигархам: им удобнее гнать сырье за рубеж без всяких усилий. И при этом не надо отдавать обществу часть прибылей на строительство в РФ новых инфраструктуры, транспорта, промышленности. Власть и деньги в РФ сосредоточились в основном в руках тех, кому развитие невыгодно и даже опасно. Эгоистические интересы нынешнего правящего класса таковы, что ведут к физическому развалу РФ.

Надежды на то, что рыночная экономика сама по себе востребует новейшие технологии, в специфических условиях РФ рассеялись.

А резервы для роста – огромны. Особенно если скрестить местное самоуправление с технологическими новинками. Например, есть опыт самоуправления в поселке Хребет (Челябинская область, между Миассом и Златоустом). Когда местные жители взяли дела поселка в свои руки, они в рекордные сроки смогли уменьшить управленческий аппарат и снизить жилищно-коммунальные издержки, уполовинив квартирную плату. Они просто пресекли воровство чиновников. Легко представить себе, какой эффект можно получить в громадных городах. Если, конечно, удастся сломать яростное сопротивление сплоченных группировок чиновников и бизнеса, жирующего на казенных подрядах.

Поэтому в РФ – колоссальное инновационное сопротивление. Тысячи технологий и изобретений, что могли бы улучшить положение здесь и сейчас, отторгаются криминально-бюрократической системой.

С другой стороны, налицо опасность физического вымирания исследователей и изобретателей с советской подготовкой (им на смену идет слишком мало кадров). Есть обоснованное опасение, что после 2012 года начнется распад научно-исследовательских организаций в РФ из-за ухода ученых, чей средний возраст уже перевалил за 60 лет.

Вывод напрашивается сам собой. Если правители РФ хотят избежать катастрофы, им придется идти на крайне нелиберальные меры, многое заимствуя из практики СССР. Прежде всего, государство должно поддержать создание важнейших технологий на направлениях главных проблем. С другой – создавая благоприятные условия для технологических разработок, жестоко ломать сопротивление бюрократии из внедрению в практику.

 

СИНДРОМ БОГАТОГО ЛЕНТЯЯ

Сегодняшнее государство, равно как и правящий класс в РФ, ведут себя словно богатый бездельник. Он лежит под пальмой (в виде нефтяной вышки) и ждет, что все будет делаться само собой – стоит лишь заплатить деньги. Что технологии и передовые разработки возникнут без его участия. Ему останется лишь выбрать их и профинансировать. Таковы представления «колониального либерализма», навязанные истеблишменту РФ.

Точно по этой логике создана Российская венчурная компания, куда закачаны бюджетные деньги. Теперь «лентяй» ждет, что в нее принесут некоторые предложения. При этом государство не ставит четких задач. Какие именно технологии ему нужны? Во что оно заранее готово вложить деньги? Что именно: устройства для снижения расхода топлива в котлах и двигателях? Экраноплан для грузоперевозок в Арктике? Системы децентрализованного отопления для отдельных домов? Технологии строительства домов себестоимостью не выше 15 тысяч рублей за квадратный метр? Нет – нужно абстрактно найти некие инновации.

С нашей точки зрения, это странно. В обозримом прошлом государства совсем не гнушались постановкой четких задач перед наукой и инноваторами. Советское правительство объявляло конкурс на технологию выпуска искусственного каучука – и вкладывало деньги в оную. По планам правительств создавались турбореактивные двигатели в Британии и США военных времен. Ядерное оружие разрабатывалось в рамках американского строго государственного проекта. В США сегодня многие важнейшие разработки двойного назначения идут в рамках выдвинутых государством задач – и финансируются из бюджета. С тем, чтобы дальше стать общим достоянием Америки, послужить развертыванию новых «бизнесов».

Опыт говорит, что практически для всех прорывных разработок еще нет рынка – он появляется лишь после того, как это нечто совершенно новое появится. Да можно ли вообще сыскать готовый рынок для того, чего еще нет нигде в мире? Как мог появиться спрос на Интернет, покуда его не создало американское правительство? Какой банк стал бы инвестировать в атомные электростанции, пока их не создал и не опробовал в деле СССР?

По логике же нынешних либералов РФ, все должно делаться иначе. Некто неизвестно на какие деньги (ищи сам!), в свободное от основных занятий время должен сделать, скажем, атомную бомбу. Потом найти на нее заказчиков, рынок сбыта. И потом принести ее на конкурс в государственную венчурную компанию. Чтобы бюджет отчасти помог ему наладить производство. Замените бомбу ядерным реактором, космической ракетой, совершенно новым лекарством (каким был когда-то пенициллин) – суть не изменится. Смешно? Но именно так норовит поставить дело инновационного прорыва современная РФ. Здесь государство считает, что ему надо действовать именно так – да еще писать законы по поводу инноваций.

Но разве масштаб встающих перед РФ угроз 2010-х годов не требует разработок в области домостроения, ЖКХ, энергетики и энергосбережения – причем на тех же принципах, что в свое время применялись в программах ядерных и космических? Разве не обрекает нынешняя схема инновационной политики саму РФ на вечное отставание от стран-лидеров?

А теперь посмотрим на Президентское послание-2007 именно с такой точки зрения. Тут есть кое-что обнадеживающее.

 

НЕКОТОРЫЕ НАДЕЖДЫ

«Вернусь к вопросу использования средств Фонда национального благосостояния. Часть его средств должна направляться на капитализацию институтов развития, прежде всего Банка развития, Инвестиционного фонда, Российской венчурной компании и других. Для этого предлагаю уже в текущем году направить 300 миллиардов рублей, предусмотрев в будущем дальнейшие ассигнования на эти цели.

Что касается проектов, финансируемых за счет институтов развития, то они, считаю, должны быть посвящены решению важнейших задач в экономике.

Первое – это устранение инфраструктурных ограничений роста.

Второе – повышение эффективности использования природных ресурсов.

И третье – модернизация и развитие высокотехнологичных промышленных производств.

При этом отмечу принципиальный момент: бюджетные средства должны здесь стать не главным источником, а прежде всего катализатором для частных инвестиций.

Вкладывая бюджетные средства в экономику, государство должно лишь подставить плечо – подставить плечо там, где риски для частных инвесторов пока еще слишком высоки. А основной ролью государства должно быть содействие бизнесу в создании новых, по-настоящему современных производств и в появлении как можно большего количества национальных публичных компаний...» – заявил В.Путин.

Пусть так, но это – общие принципы. Понятное дело, послание президента не может вместить в себя все – но где проекты, подобные атомному или космическому? Где постановка конкретных, а не общих задач? Где проектные, проблемные команды на обозначенных государством направлениях, что ведут поиск перспективных исследовательских коллективов? Отдельные положения президентского послания вполне отвечают этим характеристикам:

«...В прошлом году мы приняли федеральный закон, в соответствии с которым научная работа в государственных академиях будет идти на основе пятилетней программы фундаментальных исследований. Она должна быть утверждена Правительством на базе предложений Российской академии наук и других госакадемий.

При этом в 2008 году на программу фундаментальных исследований предполагается направить 48 миллиардов рублей. Дополнительно еще около 8 миллиардов рублей будет заложено в фонды, поддерживающие фундаментальные исследования. И в дальнейшем прошу предусматривать рост таких ассигнований.

Другое направление финансирования – это специальные целевые программы, в рамках которых государственные заказы на прикладные научные исследования и разработки должны выставляться на открытые конкурсы. По их результатам будут заключаться договоры уже с конкретными научными организациями и коллективами. Это позволит обеспечить столь необходимую конкуренцию в научной среде...»

Остается надеяться, что в 2008-м государство, наконец, выдвинет четкие ориентиры: что ему нужно. Но, увы, пока нет гарантий того, что работы по государственным запросам будут организованы так же хорошо, как советский атомный проект.

И очень настораживает то, что обойдено вниманием сопротивление бюрократии инновациям. Ведь это – проблема проблем. И хотелось бы верить, что государство все же осмелится заказать разработку того, чего еще нет во всем мире. Совершенно новых технологий и видов техники. Так, как завещал нам академик Легасов.

Без этого нам не справиться с вызовами 2010-х годов. Они слишком тяжелы. Реальность мстит нам за дела, запущенные в 90-е годы...

Количество показов: 2494

(Нет голосов)