17.05.2007

Константин Черемных

КРАКОВСКИЙ КРАХ

Что заставило Назарбаева отказаться от участия в «энергетическом НАТО»?

НА ЧАШЕ ВЕСОВ

Международный энергетический саммит в Кракове, о необходимости которого так долго говорили американские кураторы Восточной Европы, совершился. Но никаких судьбоносных решений не принял и принять не мог – по причине отсутствия самого желанного гостя.

Этот желанный гость не состоял в отряде «лесных братьев», как нынешний президент Литвы, и не ораторствовал на клеймящей «жидокоммуну» католической радиостанции, как его польский коллега. Участник, которого ждали с наибольшим нетерпением, много лет работал в советской партийной и хозяйственной номенклатуре. Он обеспечил в своей республике самое единодушное голосование на референдуме о сохранении Советского Союза. И более того, в знаковый день 19 августа 1991 года не поддержал правительство Бориса Ельцина.

Столь неоднозначное прошлое президента Казахстана Нурсултана Назарбаева ничуть не смущало организаторов мероприятия в Кракове, задуманного еще год назад и призванного осуществить прорыв в налаживании транзита энергоресурсов в обход России. В чем, как уверяли организаторы, коренным образом заинтересована Европа. Хотя на самом деле пресловутый альтернативный транзит нефти и газа из Средней Азии европейцам открыто, не брезгуя откровенно ультимативными интонациями, навязывал Вашингтон. В преддверии саммита госсекретарь Кондолиза Райс, третье по должности лицо Америки, должно быть, тренировала перед зеркалом самую победительную из своих фирменных улыбок, которую предполагалось явить Москве вслед за варшавским триумфом.

Именно мадам Райс в течение двух лет флиртовала с главой Казахстана, убеждая его в благожелательности Белого Дома. Предполагалось, что ее безразмерная мимика вкупе с авторитетом сверхдержавы, равно и щедрыми обещаниями ее могучих корпораций, склонит казахского лидера к участию в открытом и демонстративном антироссийском сговоре – после чего ей предоставится возможность лично утереть нос Москве.

У главы Казахстана был весьма ограниченный выбор. На одной чаше весов был не только восторг Варшавы и примкнувшей к ней «свободной Балтии», где не осталось ни одного президента без американского бэкграунда, но и гарантии особого партнерства Астаны с Вашингтоном – с похлопыванием по плечу на лужайке у Белого Дома, с пресс-конференциями в лучших залах, приемами в лучших домах и тостами за ритуальными «молитвенными завтраками» в зеркальном великолепии «Хилтона». На другой – партнерство с Туркменистаном и Россией в добыче и экспорте газа не поперек Каспия, как повелел американский Госдеп, а вдоль его восточного побережья и далее по существующим и надежно работающим транзитным путям, без фанфар, но с пользой для всех вовлеченных сторон, включая соседний Узбекистан.

Предпочитая медным трубам в Кракове неспешное общение с Владимиром Путиным и Гурбангулы Бердымухамедовым в Астане и Ашхабаде, Назарбаев, несомненно, догадывался о том, что не его, а российского лидера мировая пресса объявит победителем в напряженной геополитической интриге. Но эффект отсутствия лидера Казахстана в Польше был во много раз сильнее, чем эффект его присутствия в Ашхабаде. Лишив краковское толковище политического и экономического смысла, именно Назарбаев выдернул парадный ковер из-под завистников-заговорщиков, в результате чего оказались в луже не только они сами, но и их заокеанские покровители.

Вместо медных труб польским организаторам досталась одна головная боль: им пришлось еще и извиняться перед Азербайджаном за золотую монету в память о взятии карабахского города Шуша, изготовленную варшавским монетным двором по заказу Еревана. Но если Баку хотя бы удовлетворил свое самолюбие, то украинскому президенту оказалось вовсе нечем порадовать своих редеющих сторонников по навязанному из-за океана госперевороту.

Американским налогоплательщикам уместно поинтересоваться масштабом расходов на очередной международный хеппенинг, ставивший единственной целью «щелкнуть по носу» Кремль. В эти расходы можно включить не только инвестиции во все три прибалтийских правительства и их последние экспромты на европейской сцене, но и те немалые средства, что были выброшены фондами обеих американских партий на пресловутую «демократизацию» Украины. Ведь именно Украине предназначалась особая роль в том самом альтернативном транзите нефти; именно через ее территорию «освобожденный» от московского контроля энергопоток должен был достичь польских портов; именно Киеву, наконец, предназначалась лидирующая роль в так называемом «содружестве демократического выбора». Смысл формирования самого этого «содружества», в свою очередь, состоял в том, чтобы заместить собою провалившийся проект ранее созданного ГУУАМа после того, как его ряды без особых церемоний покинул Узбекистан.

Явившись в Краков, глава Казахстана не просто доставил бы удовольствие организаторам и спонсорам сходки завистников и клеветников: он спас бы лицо правящего Вашингтона в канун президентских выборов. Отказавшись от такой чести, он сделал очень дерзкий шаг. Слишком дерзкий, чтобы ранжировать его действия по разряду «торговли влиянием», а преимущества, полученные от Москвы, считать обыкновенной платой за лояльность.

 

ВЕХИ «ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ПАРТНЕРСТВА»

Согласившись на участие в краковской сходке, Нурсултан Назарбаев ничего бы ровным счетом не потерял. Год назад он подписывал с американской стороной предварительные договоренности по транскаспийскому газопроводу в Астане, что не послужило препятствием для вполне выгодных финансово-экономических соглашений, подписанных буквально на следующий день с Москвой.

Нерентабельность транзита казахских энергоносителей по дну Каспия с последующей троекратной перевалкой по пути в Европу не вызывала сомнения ни у казахских, ни у российских, ни даже у польских специалистов. Об этом прямым текстом заявил в начале апреля министр иностранных дел Казахстана. Роль Назарбаева в Кракове, таким образом, была исключительно политической. От него всего лишь требовалось, как говорят в уголовном мире, «уважить» всемирного пахана. Он отказался.

Этот отказ – отнюдь не только результат согласия Москвы включить Казахскую государственную нефтяную компанию в консорциум по сооружению немилого Вашингтону нефтепровода Бургас-Александруполис, равно как и увеличить объемы прокачки казахской нефти по маршруту Тенгиз–Новороссийск. За этим отказом стоит итог многолетнего опыта взаимодействия с Москвой и Западом.

Лидеру Казахстана вряд ли легко забыть, как его имя полоскалось в международной прессе в конце девяностых, когда его американский партнер Джеймс Гиффен был обвинен в выплате щедрых комиссионных казахским чиновникам. Тогдашняя антиказахская информационная кампания вышла далеко за рамки конкретного эпизода. Ее ретивые исполнители не пропустили ни одного имени в семье президента, откровенно шантажируя всех предполагаемых наследников и беспардонно влезая не только в коммерческие, но и в сугубо личные дела главы государства.

Лидер Казахстана хорошо помнит и о том, как его целенаправленно стравливали с руководством Узбекистана, играя на амбициях регионального лидерства; как этим манипуляциям подыграл российский «олигархат», когда политику Москвы в СНГ фактически контролировал Борис Березовский.

Но свежее всего в его памяти, должно быть, митинги «цветных революционеров» на улицах казахских городов. В ту пору международные архитекторы «демократического» бунта сделали в Казахстане ставку не только и не столько на записных диссидентов – в основном из рядов откровенно проворовавшегося чиновничества, но и на древние племенные традиции «страны-мишени». Флиртуя с Заманбеком Нуркадиловым, неофициально имевшим репутацию первого лица казахского «старшего жуза», американские стратеги были готовы перевернуть вверх дном всю политическую систему Казахстана, что грозило не жизнерадостностью Майдана с цветастыми шарфами и воздушными шариками, но самой настоящей гражданской войной.

2005-й год, когда Казахстан и Узбекистан стояли на очереди на шоковую хирургию демократизации, стал моментом истины для лидеров обеих республик, предопределив их равноправное участие в Шанхайской организации сотрудничества, как и все прочие меры по планомерному отстранению от данайских даров из-за океана. Последующие годы добавили к этому опыту прямую и экономически осмысленную заинтересованность в партнерстве с Западной Европой – тем больше осмысленную, чем больше сама Европа противилась контролю заокеанского пахана.

 

ЭКОНОМИКА И ЧЕСТЬ

Стремясь выйти на европейские рынки с максимальной выгодой для республиканского бюджета, Казахстан до недавних пор рассчитывал отнюдь не только на российский транзит. Казахские компании с одобрения главы государства участвовали в международных тендерах по приватизации энергоактивов и терминалов, предлагая потенциальным партнерам весьма выгодные инвестиционные условия. Но Рига предпочла сбагрить «Вентспилс Нафта» швейцарским инвесторам, Вильнюс из «высших» побуждений подарил Мажейкяйский НПЗ польскому «Орлену», а израильское правительство предпочло специально ограничить круг возможных покупателей своей нефтепереработки местными инвесторами, лишь бы отстранить от конкурса Казахстан. «Подарив» Хайфский НПЗ Леониду Невзлину, махинации которого послужили поводом для уголовных расследований не только в России, но и в Испании, и в самом Израиле, Казахстану «указали на его место».

О том, что это место – рядом с Россией, лишний раз напомнила образцово антикоммунистическая Варшава, поставившая перед Астаной по форме большевистский ультиматум: кто не с нами, тот против нас. Даже при обсуждении вопроса о ГКЧП в советском ЦК Назарбаев мог воздержаться. Здесь же вопрос стоял «или-или», «пан или пропал».

И пан пропал – или, по крайней мере, крупно оскандалился перед заокеанскими патронами.

Выиграла дружба, подкрепленная реальной, а не нарисованной на карте взаимной пользой. В предложениях со стороны Москвы речь шла не только о совместном энерготранзите, но и о партнерстве в переработке урана и космических проектах – в тех сферах, которые составляют гордость научно-производственного и кадрового потенциала Казахстана; в тех достижениях цивилизации, которые республика унаследовала от единого государства, открывшего казахскому народу безграничные горизонты интеллектуального поиска, экономического прогресса и человеческого дерзания.

Новые встречные шаги Москвы несомненно контрастировали с двойными стандартами сателлитов США, демонстративно отстранявших Казахстан от своих перерабатывающих и экспортных мощностей. Впрочем, решающую роль для Назарбаева могло сыграть демонстративное унижение его страны в сфере, далекой от экономики. Последней каплей, определившей его выбор, могло стать то расистское произведение западного киноискусства, где человечек с казацкими усами, наделенный казахским именем и фамилией, представлен даже не туземцем, а животным, доцивилизационным существом, кривляющимся и лизоблюдствующим перед «высокоразвитым» Нью-Йорком.

На что надеялись в Вашингтоне, ожидая рукопожатий Назарбаева с клеветниками и завистниками России? На престиж и силу собственного авторитета? На безусловную действенность подкупа, как универсального метода манипуляции постсоветскими странами? На то, что расположение его страны вдали от моря заставит его ползти на коленях к паханской кормушке, перед лицом своего народа прощая клеветникам все их фокусы – от насмешек над культурой казахов до осознанной попытки посеять среди них братоубийственную смуту?

Назарбаев продемонстрировал миру нечто большее, чем нежелание подчиниться заокеанскому пахану. Он напомнил о том, что в мировой политике еще не утратил ценности такой нематериальный актив, как чувство собственного достоинства. Он показал пример многим другим политикам, в том числе и тем, что кичатся принадлежностью к особо «белой» прибалтийской расе. Он оставил сателлитам-марионеткам, сомнительную честь лизать сапоги и хлебать похвалы из унитаза антироссийской прессы.

Конечно, ему за все это будут мстить. На его страну ниспошлют непойманных бин Ладенов и прочую ультрарадикальную агентуру «стратегии хаоса»; у его детей, зятьев и племянников будут выискивать счета в европейских странах; на его собственную голову будут готовить не только медиа-напраслину и киношный глум, но и киллеров, как готовили туркменскому соседу.

И Россия обязана встать на его защиту – не только от имени своих энергокорпораций, но от имени всего мирового большинства, отказывающегося от по форме диктаторской и по существу расистской униполярной модели мирового правления и суждения. От модели, идеологи которой сами становятся заложниками своих глобальных амбиций, и ныне суетятся и мелочатся перед своим же общественным мнением, и готовы ради монетки в президентскую копилку если не уничтожить другие народы, то хотя бы потоптаться имперским сапогом по их общей памяти.

Вызов, брошенный нам в Эстонии, встряхнул нашу историческую память в том числе и для того, чтобы вспомнить о пятерых казахах из двадцати восьми героев-панфиловцев, павших в сорок первом на подступах к Москве, и об акыне Джамбуле, назвавшем осажденных ленинградцев своими детьми. Партнерство с Казахстаном – дань не только экономике, но и истории; то, что соединяет русских с казахами – вопрос чести, а не политической целесообразности. Он поставлен сегодня перед нами с той же остротой, как он стоял перед казахским лидером, когда в канун неправедной краковской обедни он обдумывал свой политический и личный выбор.

Количество показов: 2484

(Нет голосов)