23.05.2007

Ярослав Бутаков

ЗАВЕТЫ НАЗАРБАЕВА

«Отец нации» пытается создать политическую систему, способную уберечь Казахстан от распада

ВЕЛИКИЙ И ПОЖИЗНЕННЫЙ

На днях парламент Казахстана принял важные поправки в конституцию страны, предложенные президентом Нурсултаном Назарбаевым. Они знаменуют собой эпохальные внутриполитические изменения.

Казахстан из президентской станет парламентско-президентской республикой. Правительство будет формироваться после консультаций президента с парламентскими фракциями и с согласия большинства парламента. Парламент простым большинством голосов может отправить в отставку правительство. Срок президентских полномочий сокращен с 7 до 5 лет, а возможность занимать пост президента ограничена двумя сроками подряд. Как бы взамен, президент получает право роспуска парламента, но только после консультаций с фракциями парламента.

Увеличивается число депутатов парламента. Нижняя палата – Мажилис – будет избираться по партийным спискам на основе пропорционального представительства. 9 из 107 депутатов Мажилиса будут избираться Ассамблеей народов Казахстана. 15 из 47 сенаторов будут назначаться президентом, часть из них – после консультаций с Ассамблеей.

Созданы условия для повышения роли политических партий. Вводится их прямое государственное финансирование.

Существенно расширяются права местных органов власти – маслихатов. Назначение акимов (глав администраций) областей, районов и городов будет происходить только с согласия местных маслихатов.

Правда, все эти кардинальные изменения – дело не сегодняшнего дня. Они вступят в силу только после того, как истечет нынешний президентский срок Назарбаева. В конце 2012 года президент будет избираться уже на 5 лет и править ему предстоит уже в соответствии с волей парламента.

Причем не исключено, что этим президентом будет сам Нурсултан Назарбаев, которому к тому времени исполнится 72 года (возраст для политика не самый преклонный не только для патриархальной Азии, но даже для Европы; напомним, что Миттеран завершил свое президентство в 79 лет, Ширак – в 74 года, а Ле Пен баллотировался на последних выборах в возрасте 78 лет). Парламент попутно принял еще одну поправку о том, что ограничение президентских сроков двумя не распространяется на первого главу государства.

Как сказал на пресс-конференции государственный секретарь Канат Саудабаев, «тем самым, сохраняя один из основных демократических постулатов Конституции, высший представительный орган Республики выразил волю народа. В этом решении воздана заслуженная дань уважения и признательности Нурсултану Абишевичу Назарбаеву, первому Президенту Казахстана и создателю нашей независимой государственности. Воспользуется ли предоставленной Парламентом и народом возможностью первый Президент – это теперь его право и привилегия».

Исключительно красивый политический акт – еще при жизни мирно увенчать свое авторитарное правление дарованием народу политической вольности. С этого момента политическая деятельность Назарбаева достигла своего зенита. И отнюдь не напыщенными кажутся слова госсекретаря Саудабаева о «создателе независимой государственности» Казахстана. Только подлинный устроитель земли может запланировать и осуществить такое триумфальное завершение своей карьеры.

Давно замечено, что Назарбаев реализует многие из предложений казахстанской оппозиции, но с некоторой задержкой. Разговоры о политической реформе в Казахстане шли давно. Особенно много их было перед последними президентскими выборами в декабре 2005 года. Тогда оппозиция предлагала реформирование политической системы в направлении усиления полномочий парламента и местного самоуправления. После очередной безоговорочной победы Назарбаева на выборах толки о предстоящей реформе еще какое-то время шли, потом постепенно поутихли. Как оказалось, для того, чтобы глава государства озвучил, да еще целым пакетом, такую программу политических изменений, которую боялись предлагать очень многие оппозиционеры.

Для своего осуществления любое политическое начинание в Казахстане должно исходить от главы государства. Сложившийся в Казахстане строй вполне можно назвать просвещенным авторитаризмом. По своему политическому характеру и исторической роли эпоха Назарбаева в Казахстане уже сейчас напоминает эпоху Кемаля Ататюрка в Турции.

Нет необходимости искать в принятом изменении конституции какие-то уловки, которые бы позволили власти через пять с половиной лет отложить их введение в действие. Отменить их смогут только инспирированные извне насильственные действия какой-нибудь радикальной оппозиции, направленные на то, чтобы специально сорвать запланированную демократизацию и неизбежно связанное с нею укрепление государственного строя. Ни один разумный человек в Казахстане не поверит в то, что нынешний глава государства сам возьмет обратно свои слова, воплощенные в конституции.

Заметной особенностью независимого Казахстана стало планирование государственного развития на долгие годы вперед. Это и программа экономического развития «Казахстан-2030», и Программа по вхождению Казахстана в 50 наиболее конкурентоспособных стран мира, озвученная в прошлогоднем послании президента народу республики. Теперь вот в Казахстане стали открыто на годы вперед планировать кардинальные изменения политической системы. В отличие от большинства стран, именующих себя демократическими. В них подобные подвижки знаменуют собой результат конфликта, являются компромиссом, объявляются в спешке и совершенно не гарантированы от пересмотра в случае очередной победы какой-то из сторон политического конфликта.

И что еще заслуживает быть отмеченным. Конструкция власти в Казахстане будет значительно больше напоминать нынешний государственный строй России. То же превалирование политических партий, например. Такое впечатление, что обе страны все больше сближаются не только экономически, не только во внешнеполитических, особенно энергетических делах, но и во внутреннем устройстве. Даже закрадывается подозрение: не содержится ли в изменениях казахстанской конституции намек на то, что в будущем и у российского президента отнимут часть полномочий? Но вот принципиальные отличия. РФ пришла к утверждению глав регионов от их прямых выборов, а Казахстан, наоборот, от их прямого назначения. И нет у нас такого органа морального авторитета, как Ассамблея народов.

 

ПРЕЕМНИКА НЕ БУДЕТ

При сложившейся в Казахстане модели власти долгое время единственную интригу политическому процессу придавала проблема преемника Нурсултана Назарбаева. При традициях семейственности, характерных для власти в Центральной Азии, казалось невероятным, чтобы этим преемником был кто-нибудь вне правящего клана. Но, поскольку центрально-азиатским традициям противоречит передача власти дочерям, а сыновей у Нурсултана Абишевича нет, то главными «претендентами на престол» считались зятья президента. И это несмотря на то, например, что старшая дочь президента, Дарига Назарбаева, активно занимается общественно-политической деятельностью. Она какое-то время руководила ею же созданной партией «Асар» («Вместе»), не оппозиционной правящей пропрезидентской партией «Отан» («Отечество»), а просто отдельной партией (еще одна особенность казахстанской многопартийности – отсутствие конкуренции между партиями, напоминающее «многопартийность» ГДР или КНР). Но на съезде летом прошлого года партия Дариги влилась в правящую партию «Отан», и внешне самостоятельные политические игры старшей дочери президента прекратились. Надолго ли?

Серьезные властные амбиции приписывают мужу средней дочери президента, Динары, Тимуру Кулибаеву, с лета прошлого года возглавившему совет директоров газового монополиста АО «КазМунайГаз». Еще в конце 90-х годов заговорили о «первом династическом браке» в СНГ, когда сын тогдашнего президента Киргизии Аскара Акаева Айдар Акаев женился на младшей дочери Назарбаева – Алие. Но этот союз распался еще задолго до «революции тюльпанов» в Киргизии, и Алия больше практически не рассматривается в качестве политической фигуры.

Многим представителям казахстанских верхов памятны события конца 2001 – начала 2002 гг. Это был один из первых крупных актов борьбы за будущее кресло преемника. Тогда очень многие кланы и группы влияния объединились вокруг чрезмерно усилившейся, на их взгляд, группы Дариги и ее супруга – Рахата Алиева. В итоге старший зять был снят с важной должности заместителя председателя Комитета национальной безопасности и отправлен в почетную ссылку – послом в Австрию. Однако в 2005 году опала закончилась. Рахат был возращен на родину и назначен заместителем министра иностранных дел.

Летом прошлого года от имени Рахата Алиева была вброшена в СМИ идея об установлении в Казахстане наследственной монархии. Автор отмечал, что монархия соответствует казахским традициям и в то же время не противоречит идее демократии и прав человека. Речь, конечно, шла о конституционной монархии, но с казахской спецификой. Так, Рахат Алиев предлагал, чтобы заметное место в управлении заняла родовая казахская аристократия – этакая палата лордов на степной манер.

Статья эта многим показалась курьезом, некоторые же восприняли ее как пробный шар для введения в Казахстане династической преемственности. Скорее всего, это действительно была проверка общественного мнения, но вовсе не обязательно на предмет подготовки преемственности власти.

Между тем, Рахат Алиев теперь уже явно не претендует на звание преемника. В феврале с.г. его снова отправили к прежнему месту работы - послом в Австрии. А на днях по нему и поддерживающим его группам нанесен очередной удар не без участия самого президента. На днях МВД Казахстана возбудило уголовное дело в отношении Рахата Алиева и еще 12 человек. Им инкриминируется похищение людей, в частности, бывшего председателя правления «Нурбанка» А. Гилимова и его зама Ж. Тимралиева. Указывается, что Нурсултан Назарбаев дал личное указание правоохранительным органам республики провести расследование этих уголовных дел, невзирая на лица и должности.

Не исключено, что возбуждение дела против главного «претендента на престол» и объявление конституционной реформы тесным образом связаны между собой.

Как видим, вопрос о преемнике в прежнем смысле, когда подразумевалось, что человек, который сменит Нурсултана Назарбаева на посту президента, будет обладать всей полнотой его юридических прав, теперь отпал.

Очевидно, что появление во главе Казахстана фигуры, имеющей такую же формальную власть, какой ныне пользуется Нурсултан Назарбаев, но не обладающей таким моральным авторитетом (а в этом плане никто в обозримом будущем Казахстана не сможет встать вровень с нынешним президентом), сразу поставит его под огонь других потенциальных «претендентов на престол», которые почувствуют себя несправедливо обойденными. А в такой стране, как Казахстан, борьба за власть легко может «взорвать» государство и закончиться его распадом. Чувствуя, что такой вариант – вполне реален, Назарбаев решил сделать все, чтобы исключить саму возможность подобного поворота событий.

Поэтому в создаваемой им системе представители его семьи (а также других влиятельных кланов) будут бороться за власть посредством конкуренции политических партий. Но при этом ни один из них не получит абсолютной власти над другими. А президент, возможно, с течением времени превратится в чисто техническую фигуру, возглавляющую исполнительную власть. Впрочем, во времена становления казахской государственности в XVII–XVIII вв. хан также являлся во многом исполнителем воли поставившей его кланово-племенной аристократии.

 

ТРАЙБАЛИСТСКАЯ МНОГОПАРТИЙНОСТЬ

В настоящее время, как показали парламентские выборы 2004 года и президентские выборы 2005 года, в Казахстане по-прежнему нет сколько-нибудь сильной оппозиции. Партия «Ак Жол» («Светлый Путь») представлена всего 1 депутатом в Мажилисе. Вскоре после выборов 2004 года из нее выделилось радикальное крыло, назвавшее себя «Настоящий Ак Жол», пытавшееся инициировать движение «За справедливый Казахстан». Партия «Демократический выбор Казахстана», блокировавшаяся с Народным союзом коммунистов (есть еще Коммунистическая народная партия) и также выражающая устремления радикальной оппозиции, не прошла в Мажилис.

Общая особенность оппозиционных партий Казахстана – все они были созданы бывшими высокопоставленными деятелями администрации Назарбаева, в разное время по тем или иным причинам удаленным от власти. Есть еще Акемжан Кажегельдин – экс-премьер, соперник Назарбаева перед президентскими выборами 1998 года, ныне скрывающийся за границей. Сейчас он своего рода казахстанский аналог Березовского, только не такой кричаще активный.

Остальные партии – это или прямо пропрезидентские («Асар», ныне влившийся в «Отан»), или «оппозиция его величества» (блок АИСТ – Гражданская и Аграрная партии, представленный в Мажилисе одним депутатом). В любом случае, нет реальной конкуренции между партиями за власть. В Казахстане нет системной оппозиции, готовой в любой момент заменить «партию власти». Поэтому не исключено, что создавая партийно-парламентский режим, Назарбаев будет копировать нынешний российский опыт. То есть, в дополнение к «Отану», являющемуся аналогом «Единой России», возникнет аналог «Справедливой России» – партия, пользующаяся поддержкой значительной части государственного аппарата. Можно даже подумать, что решение о поглощении «Асара» «Отаном» было в какой-то степени недальновидным и не учитывало вставших теперь задач по созданию конкурентоспособной системной оппозиции.

Впрочем, ликвидируя самостоятельность «Асара» Нурсултан Назарбаев, возможно, руководствовался другими мотивами, а именно – единством правящего клана и недопустимостью его раздробления по партиям. Новая системная оппозиция возникнет не из «семьи», а из альтернативных источников – таков очевидный подтекст всех этих партийных подвижек. Причем это не ширма, а действительная цель. Всем понятны пагубные последствия длительной клановой монополии на власть.

В период организации этой двухпартийной системы Назарбаев, очевидно, будет оказывать поддержку то одной, то другой партии. Не исключено, что в процессе этого партийного строительства будут задействованы какие-то из внесистемных оппозиционеров. Все-таки это не чужие люди для власти. Возможно даже, что на роль вождя такой системной оппозиции будет выдвинут Галымжан Жакиянов, экс-губернатор Павлодарской области, отстраненный и судимый формально за злоупотребления, на деле – за создание партии ДВК, и выпущенный на свободу вскоре после переизбрания Назарбаева президентом в начале 2006 года. Он считается одним из наиболее «вменяемых» оппозиционеров, да и после отсидки держится в отдалении от остальных, считая, что они пытаются использовать его имидж «страдальца» в своих интересах.

В Казахстане есть условия для складывания конкурентной многопартийности. Значительный ресурс кроется в традиционной трайбалистской структуре казахского общества. Еще от средневековья казахи унаследовали деление на три жуза (племени) – Старший, Средний и Младший. Это деление остается актуальным и до сего дня (для казаха до сих пор считается позорным не знать семь поколений своих предков по мужской линии). Особенно сильно оно проявляется именно в политике.

По сути дела, план создания конкурентной многопартийности – не что иное как попытка ввести в стабильное, предсказуемое русло, в рамки определенных процедур неизбежный процесс передела власти между представителями различных жузов. Для такой племенной системы единый авторитарный правитель – скорее минус, чем плюс. Назарбаев останется единственным исключением, как основатель современного казахского государства.

 

СТАНЕТ ЛИ КАЗАХСТАН ФЕДЕРАЦИЕЙ?

Сразу обращает на себя внимание то, что во всей этой системе нет места национальным меньшинствам Казахстана. Между тем, не-казахи составляют не менее 41% населения Казахстана, из них русские – 27%. Казахстан – не мононациональное государство. Причем вторая по численности национальная общность страны имеет государственность за пределами Казахстана. Это, скорее, двунациональное государство, по типу Канады или Бельгии, или же Швейцарии (последнее, правда, государство c тремя нациями). Причем основное нацменьшинство – русские – обладают достаточно компактной территорией расселения в Казахстане.

Казалось бы, данное обстоятельство должно было отразиться в государственном устройстве Казахстана. В мировой практике государства с подобным национальным балансом либо федеративные, причем на национальной (Бельгия) или квази-национальной (Швейцария, Канада) основе, либо с национальными автономиями (Испания). Между тем, Казахстан – унитарное государство.

Пока русские в Казахстане не являются сплоченной этнополитической группой. Причиной этому не только политическая пассивность наших зарубежных соотечественников, характерная для всего постсоветского пространства, но и взвешенная политика Назарбаева в национальном вопросе. После вспышки русофобии в начале 90-х годов, проявления радикального национализма были обузданы. Казахстан в плане государственной терпимости к русским заметно отличается в лучшую сторону от всех республик бывшего СССР, за исключением Беларуси. Но наличия «русского вопроса» в нем нельзя отрицать.

Пока наиболее приспособляемые «казахстанские русские» пытаются интегрироваться в элиту Казахстана настолько, насколько это позволяет титульная нация (составляющая сейчас около 59% населения республики). Своеобразным отражением термина «четвертый жуз», неофициально применяемого к русским в Казахстане (в отличие от трех казахских жузов), является негласная квота: около 25% мест на средних и низших начальственных должностях госаппарата заняты не-казахами. Правда, эта квота имеет некоторую тенденцию к уменьшению. В прошлом году Назарбаев провозгласил приоритетной задачей ускорение и завершение перевода делопроизводства на казахский язык. Надо полагать, после окончания этого процесса доля не-казахов на административных должностях будет сокращаться и дальше.

Неизбежно с течением времени возможности для русских выдвинуться в элиту Казахстана еще сильнее сократятся. Что будет тогда, лет примерно через 10-15? Весьма вероятен новый подъем русского национального движения, фактически подавленного в 90-е. Снова станут актуальными лозунги борьбы за русскую автономию на севере Казахстана. Неизвестно, чем это закончится. Победа русского движения выльется в создание национальной провинции – что-то вроде франкоязычного Квебека в англоязычной Канаде. Русскому языку придадут статус второго государственного (как французского в Канаде). Поражение же обернется массовым исходом оставшихся русских с территории Казахстана. Второй вариант становится тем вероятнее, чем быстрее сокращается доля русских в населении Казахстана. Многое будет зависеть от того, что будет представлять собой к тому времени Россия.

Думается, что превентивная реформа такого же рода, как, например, произведеный раздел Бельгии на фламандскую и валлонскую части, спасла бы Казахстан от неприятных коллизий в межнациональных отношениях, а также в отношениях с Россией. Но, поскольку пока давления в пользу такой реформы нет, то и ждать ее не приходится. Опять же, решающую роль здесь могла бы сыграть позиция России, заинтересованной как в сильном, едином и дружественном Казахстане, так и в наличии там большого числа русских.

Есть и второй путь. Частичный намек на него содержится в плане Назарбаева по расширению самостоятельности местных органов власти, которые получат право утверждать глав администрации. По сути, области Казахстана будут пользоваться примерно такими же правами, какие имеют сейчас большинство субъектов РФ. С течением времени эта самостоятельность, возможно, будет возрастать. Федерализация Казахстана по типу швейцарских кантонов видится одним из путей решения национального вопроса. Областные органы власти получат право принимать законы о местном языке, например. Но чтобы сформировать местные элиты, русские Казахстана должны структурироваться как политическая нация.

Отношения с Россией будут оказывать большое влияние на развитие указанных процессов в Казахстане. Но они не будут определяющими. Своим геополитическим положением Казахстан поставлен перед необходимостью лавирования в международных отношениях. Это называется в Казахстане «многовекторностью».

 

МНОГОВЕКТОРНОСТЬ КАК ГАРАНТИЯ СУВЕРЕНИТЕТА

Отношения между Россией и Казахстаном всегда испытывали колебания. На смену заверениям в горячей дружбе приходили периоды охлаждения и наоборот. Еще в марте этого года, во время очередного визита Назарбаева в Москву, между ним и Путиным сквозил холодок. Видимо, не все вопросы, связанные с будущим транзитом казахстанских углеводородов удалось решить к тому времени. Казахстан яростно демонстрировал «многовекторность» именно в этом вопросе, выражая готовность участвовать в инициированных США и Евросоюзом проектах – Транскаспийского газопровода и Nabucco, лишавших Россию монополии на транзит казахстанских энергоресурсов. А политическим выражением этих стремлений стало изъявление желания Назарбаева преобразовать ГУАМ в ГУАК – союз Грузии, Украины, Азербайджана и Казахстана – с явно выраженным антироссийским подтекстом в плане энерготранзита. 

Вслед за этим наметилось очередное потепление, завершившееся триумфальным подписанием соглашения о строительстве Прикаспийского газопровода с участием России, Казахстана и Туркменистана. Однако этот поворот Астаны в сторону Москвы, учитывая всю прежнюю историю наших взаимоотношений, нельзя считать окончательным. В то же время, Россия объективно и впредь останется главным стратегическим партнером и союзником Казахстана. Но это партнерство не следует понимать так, что Астана будет во всем соглашаться с Москвой.

Казахстан чрезвычайно важен России как стратегический союзник в Центральной Азии, учитывая намерения Китая и США включить эту территорию в свои безраздельные зоны влияния. Назарбаев все годы превосходно играл на интересе великих держав к своей стране. Эта «многовекторность» – тот завет, который будет воплощать в жизнь любой преемник Назарбаева. Ведь от следования ему зависит степень реальной независимости Казахстана.

Количество показов: 2878

(Нет голосов)