18.06.2007

Ярослав Бутаков

КОНСЕРВАТИВНЫЙ ПРОЕКТ И ЛЕВАЯ ИДЕЯ

Традиционные ценности и социальные идеалы станут основой идеологии будущего

Новый консервативный проект для России не сможет не учитывать традиции семидесяти с лишним лет советской истории. Ибо что такое российский консерватизм? Ориентирован ли он на времена Российской Империи? Или на еще более ранние – Московскую Русь, удельно-вечевой строй, языческие племена? А разве в наше, постсоветское время не создается, а потом не «консервируется», не закрепляется, не сохраняется что-то не только вредное?

Важнейшим пунктом легитимации Советского Союза в глазах русских людей, не только придерживавшихся коммунистических взглядов, стала победа во Второй мировой войне. До сих пор именно она служит главным источником международной легитимности РФ как великой державы (или хотя бы как преемника великой державы). А период правления Сталина стал одной из четырех революций сверху, сформировавших цивилизационную идентичность России и поэтому имеющих право именоваться революциями консервативными.

В его время была проведена последняя масштабная модернизация страны, сопровождавшаяся усилением ее державной мощи. Это было характерно для всех подобных периодов преобразований в русской истории. Но одновременно происходила реабилитация традиционных ценностей, ранее попранных революцией снизу, – патриотизма, культа армии и служения Отечеству, устоев семьи и общественной морали. Сложились основные элементы советского консервативного, а не революционного проекта.

В плане консервативности все четыре эпохи наиболее значимых для страны преобразований различались. Подчеркнутым внешним антиконсерватизмом отличалась эпоха Петра I. Но и предыдущие крупные революции сверху – Ивана Великого и Владимира Святого – тоже характеризовались сокрушающе-созидающей инновационной волной. Необходимо также отметить, что инновации в любой из названных периодов мощным потоком шли на Русь-Россию из иноязычных и иноверных земель.

Динамичное диалектическое соединение в ограниченном масштабе времени разнонаправленных тенденций, в фокусе которых находилась воля правителя-преобразователя, всякий раз выводило Великую Россию на новый виток исторического развития, когда требовалось решать новые национальные задачи. И многие прежние инновации постепенно становились структурными элементами нового охранительства.

Все четыре названных правителя приобрели в глазах поколений русских людей героический, даже мистический ореол, хотя некоторые видят их в демоническом свете. Тем не менее, мало кто решается отрицать выдающуюся историческую роль каждого из них. Это, можно сказать, тот общий взгляд на историю, который объединяет большинство русских людей, независимо от взглядов политических.

Итак, о героике. Мы уже говорили о Великой Отечественной войне, навсегда ставшей для русского народа источником могучего нациеобразующего героического мифа. Миф, как известно, это та единственная реальность, в которой человек не сомневается, чтобы не утратить смысла своего бытия. «Каждый миф показывает, каким образом реальность начала существовать, идет ли речь о реальности в целом … или только о каком-то ее фрагменте» (М. Элиаде) И в этой героической, священной войне Россия победила именно тогда, когда во главе ее стоял коммунистический режим. Было в истории России множество других эпико-героических периодов. Но Великая Отечественная занимает особое место и в силу своей близости по времени, наибольшей актуальности для нас, и в силу наибольших потерь, понесенных нашим народом, и в силу столь выделяемой мифом инфернальности нашего противника.

Поэтому просто невозможно обойти вниманием левую идею, когда говоришь об идеологическом наполнении самого значимого военного конфликта ХХ века. И здесь выделим три момента:

1. Важными истоками героики Великой Отечественной стали не только консервативно-патриотические мотивы, реабилитированные при Сталине, но и левая героика Революции и Гражданской войны. Можно спорить о сравнительном соотношении этих элементов (спор этот, как обычно, будет бессмыслен), но не о самом факте.

2. Синтез левой революционной героики с патриотической героикой, произошедший благодаря Великой Отечественной войне, сделал первую одним из важнейших компонентов сложившегося в то время советского консервативного проекта.

3. Всемирно-исторический характер подобного процесса. Во многих странах мира в ХХ веке произошли национальные и национально-освободительные войны под знаменем левой идеи (зачастую эти войны тоже являлись частью Второй мировой). И там национальная левая героика органично слилась с патриотической, превратившись в часть нового охранительства. В отличие от левых, крайне правые нигде в мире не сумели создать долгоживущего героического мифа, сравнимого по мобилизующему значению с аналогичными левыми мифами. Героика фашистского мифа привлекала в основном наличием в ней некоторой освободительной составляющей, которая, однако, оказалась слабее завоевательной. Все такие мифы носили и носят маргинальный характер.

Итак, в ХХ веке не только в России левая, социально-освободительная идея, придала новый пафос героическому. Такой, который старая консервативная национал-патриотическая героика уже была не в состоянии поддерживать в одиночку, подтверждением чему стал итог Первой мировой войны. Героика борьбы за свободу (народа-нации от угнетателей, не только внешних, но и внутренних) только усилит будущий национальный консервативный проект. А значит, важное место в нем займут также те элементы прежнего левого проекта, которые с течением времени превратились в факторы охранительства.

Но, соответственно, должны быть использованы и сильные стороны старых консерваторов. Ведь левые на протяжении прошлого века часто побеждали правых только своей героикой и социальным пафосом. И в их системе координат оказывались невостребованными те интеллектуальные инновации, которые развивала правая мысль, отечественная и иностранная. Сами же левые своей политической практикой признали невозможность построения сколько-нибудь жизнеспособного государства хотя бы без частичной опоры на традиционные ценности. Эти ценности станут основополагающими в будущей России.

«Будущее принадлежит православному правовому государству, которое сумеет сочетать твердую власть (начало диктатуры) с народоправством (начало вольницы) и со служением социальной правде», – писал «евразиец» Н.Н. Алексеев еще в 20-е годы прошлого века.

Количество показов: 5069

(Нет голосов)