02.07.2007

Ярослав Бутаков

ВЫЗОВ ЧАВЕСА

Нужна ли России борьба с мировым империализмом?

Визит президента Венесуэлы Уго Чавеса в Россию приобрел особое звучание вследствие двух обстоятельств. Первое – резко взятый лидером южноамериканской страны курс на национализацию нефтяной и газовой промышленности вкупе с его обострившимися отношениями с США. Второе – охлаждение отношений между Россией и США, расцениваемое многими как начало новой «холодной войны» или как ее преддверие. Напомним, что четыре (!) предыдущих приезда венесуэльского руководителя в Россию – два в 2001 году, в 2004 и 2006 гг. – не сопровождались таким пафосным ажиотажем.

Слова Чавеса о России как о «родной и дорогой» для него земле, множащиеся контракты на закупку Венесуэлой российского оружия, разговоры о приходе в Южную Америку российских нефте- и газодобывающих компаний, взамен изгоняемых оттуда западных корпораций, многие склонны восторженно воспринимать как имперский реванш России, как ее возвращение в подбрюшье Америки. Словно вернулся вспять 1962 год, и мы будто размещаем в Новом Свете ракеты, нацеленные на США.

 

ВОЖДЬ МЕЖДУНАРОДНОГО МАСШТАБА

Чавесу необходимо воздать должное не только как национальному вождю, но и как региональному лидеру. Помимо того, что он пытается создать условия для подлинной независимости своей страны, он активно генерирует международную поддержку своей политики. Он выстраивает международный фронт всех недовольных имперским диктатом США, мобилизуя в свою помощь усилия таких держав, как Россия и Китай. Он консолидирует часть латиноамериканских государств в их извечных попытках выйти из-под зависимости от США, обрести подлинный суверенитет. Политика Чавеса опирается на массовые антиимпериалистические настроения подавляющего большинства простых людей Латинской Америки.

Одновременно с этим, Чавес использует естественные преимущества своей страны как крупнейшего в регионе добытчика энергоресурсов и успешно конвертирует этот геоэкономический капитал в политический. В модели западного полушария, выстраиваемой Чавесом, Венесуэла отчетливо занимает место «энергетической сверхдержавы» континента, где инфраструктурные проекты, организуемые благодаря венесуэльским углеводородам, служат главной цели – лидерства в антиимпериалистическом (антивашингтонском) фронте. Чавес прежде всего вождь своего народа и никогда об этом не забывает.

Русским левым Чавес импонирует бескомпромиссной решимостью, которую он проявляет в борьбе с крупным, особенно транснациональным капиталом. Для русских правых националистов Чавес привлекателен именно национально-государственной направленностью своей политики, обеспечением независимости и вызывающим тоном в разговоре с США – тоном, который многие бы хотели (хотя не до конца отдают себе отчет: а зачем?) слышать из уст российских руководителей.

Получается, что Чавес лучше любого отечественного политика смог привлечь к себе симпатии представителей самых разных политических направлений России. Стоит ему лишь воскликнуть «Venceremos el imperialismo!» – и уже раздаются голоса: «Вот он, вождь, которого мы ждали! Ах, как он не боится так говорить с ненавистным нам Бушем!».

При всем уважении и даже искреннем восхищении Чавесом как национальным политиком (своей страны!), спросим себя: а нужно ли, по справедливости восторгаясь Чавесом, делать из него идеал для нас?

Понятны симпатии левых к Чавесу. Позитивное отношение к нему традиционалистов тоже объяснимо. Ведь национальная политическая традиция Латинской Америки – как раз левая, популистская, революционная. И наоборот – все правые латиноамериканские диктаторы были антитрадиционны и антинациональны. Русскому национал-патриоту консервативной ориентации всегда будут ближе и понятнее Кастро, Альенде и Чавес, отстаивающие независимость своей страны, чем Батиста, Сомоса и Пиночет, стелившиеся перед иноземными торгашами и полностью от них зависевшие.

Но здесь впору задуматься: как же так, маленькая Венесуэла преподает урок большой России как следует вести независимую политику? Полно, не аберрация ли тут какая-то? И сразу напрашивается сравнение с 1960-ми годами. Тогда СССР был в авангарде борьбы народов Земли за национальную независимость, против гнета колониальных держав и транснациональных корпораций. А теперь, получается, что в авангарде Венесуэла (а также Иран и еще несколько менее развитых стран), ну, более-менее еще Китай, а что же Россия?

Сегодня Чавес настраивает нас на то, чтобы снова вступить во всемирный лагерь борцов против «дядюшки Сэма». На это же он нацеливает и Китай. «Или мы победим американский империализм, или он победит человечество» – так звучит сформулированная Чавесом суровая дилемма, которую он предлагает нам решить сейчас и навсегда.

Очевидно, мы получили серьезный сигнал, который стоит хорошо осмыслить. Ответ на вопрос, нужна ли нам «антиимпериалистическая борьба» в том формате, который интересует венесуэльского лидера, важен в первую очередь для нас самих. И уже потом – для Чавеса.

 

ПРИЛИВЫ И ОТЛИВЫ СОЦИАЛИЗМА

Для того чтобы ответить на этот вопрос, позволим себе небольшой исторический экскурс. Проводимая Чавесом национализация нефтяной промышленности Венесуэлы – не первая. Еще в 1975 году правительство партии «Демократическое действие» приняло решение национализировать нефтедобывающую и железорудную промышленность страны. Однако уже в конце 70-х годов, в правление президента Кампинса от Социал-христианской партии, в стране начался затяжной экономический спад, несмотря на высокие доходы от нефтяного экспорта. В экономической политике этот спад привел к тому, что в 1995 году Национальный конгресс принял закон, разрешающий иностранным и транснациональным компаниям участвовать в предприятиях нефтяного сектора. Так что Чавес сейчас начинает по новой, и еще неизвестно, закончится ли это лучше, чем у его предшественников.

Кстати, первоначально политика Чавеса, пришедшего к власти на волне народного недовольства в 1998 году (а до этого он возглавлял два неудавшихся военных переворота и, сидя в тюрьме, приобрел имидж «народного страдальца»), не предусматривала столь решительных мер. Чавес «разошелся» постепенно, в ходе борьбы с правой оппозицией. Борьбы, постоянно требующей от него все новых шагов для привлечения народных симпатий. Оппозиция, пользуясь нормой венесуэльской конституции 1999 года (принятой, кстати, по настоянию Чавеса и заменившей конституцию 1961 года, на которой он отказался присягать), предусматривающей возможность отзыва любого выборного лица по истечении половины срока полномочий, уже неоднократно добивалась референдума о досрочной отставке Уго Чавеса. Однако тот неизменно побеждает – как на выборах, так и на референдумах. Выносимые им на референдум важнейшие революционные законопроекты также получают поддержку народа.

Было бы неверно считать шаги Чавеса по пути к социализму серией популистских акций, проводимых с целью заручиться народной поддержкой в борьбе с оппозицией. В стране развертывается настоящая революция. У власти стоит выразитель интересов практически всех слоев населения Венесуэлы, кроме паразитических и компрадорских. Он и осуществляет «революцию сверху», используя всю мощь государственных институтов. Конституционные нормы, которые нам показались бы анархическими, подрывающими стабильность власти, на самом деле помогают Чавесу, хотя иной раз и являются для него источником «головной боли», поскольку позволяют оппозиции постоянно тревожить власть. Но он переигрывает оппозицию в открытой конкурентной борьбе, и каждая такая победа движет вперед дело социализации экономики.

Вот только куда в итоге Венесуэла придет? История Латинской Америки прошлого (и даже позапрошлого) столетия показывает, что революционные преобразования в этом регионе не являются трамплином для дальнейшего развития. Здесь имеет место извечная цикличность – правые диктаторы сменяются левыми вождями и наоборот. И так до бесконечности. Чавес хочет выйти из этого порочного круга на путях более решительных преобразований социалистического толка. Удастся ли ему это? Не закончится ли все правым реваншем?

Отметим, что питательной почвой всех успешных правых переворотов в Латинской Америке являлось не столько внешнее вмешательство (хотя и без него не обходилось), сколько недовольство значительной части народа неизбежно возникающими при переходе к социализму экономическими трудностями.

Положение Чавеса шатко, как почти любого латиноамериканского правителя. Пожалуй, наиболее стабильный режим в регионе – на Кубе после победы социалистической революции. Может быть, поэтому Чавес больше всего ориентируется на опыт «острова Свободы»? Осуществление социализма, без оговорок и уступок капитализму, представляется ему единственным надежным гарантом предотвращения реставрации власти правых и засилья транснациональных компаний в будущем. Вдобавок, он подключает к этому пути другие левые правительства континента (Моралес в Боливии, Киршнер в Аргентине, Ортега в Никарагуа), понимая, что один режим в одной отдельно взятой стране Южной Америки будет не в состоянии успешно противостоять неизбежной в будущем контратаке правых.

 

ШКОЛА НАЦИОНАЛЬНОГО ПРАГМАТИЗМА

Но если сравнивать с 1960-ми годами, международные роли совершенно другие. Россия – не социалистическое, предельно деидеологизированное государство. Вернее сказать, в ранг государственной идеологии у нас введен теперь экономический прагматизм. Соответственно, Россия как лидер антиимпериалистической борьбы народов Латинской Америки – нонсенс. Чавес, думаю, отлично это понимает. Он, как хороший дипломат, умело льстит нашим национальным чувствам, апеллируя при этом непосредственно к народу. И встречает понимание, вызывает симпатии, которые российский политический истеблишмент не может игнорировать. Чавес использует в международной политике народную дипломатию. Было бы странно, если бы он этого не делал. И было бы странно, если бы мы на это не реагировали. Соблазн, конечно, велик – встать во главе революционного движения всех народов западного полушария против империализма янки. Куда там СССР, у которого в друзьях были только одни кубинцы! Да только нужно ли это нам?

Учитывая цикличность революционных процессов в Латинской Америке, было бы неразумно планировать политику в регионе, рассчитывая на непрерывное раскручивание социалистических преобразований в этих странах, их полевение, их консолидацию против диктата США. Еще неразумнее было бы пытаться превратить Россию в гаранта непрерывности этого процесса. Таким гарантом не смог стать даже СССР, а у него было больше возможностей. Но даже если бы это и было возможно, не поглотит ли такая задача слишком много сил, необходимых для решения собственных проблем, в первую очередь – внутреннего развития? Зачем превращать сокрушение США в некую идею фикс?

Складывается впечатление, что очень многие наши симпатизанты Чавесу (а также Ахмадинежаду и т.п.) мыслят такими же категориями, как и он сам, а именно – категориями вечно угнетенной страны третьего мира, для которой единственное средство самоутверждения на мировой арене – бросить вызов богатой и сильной сверхдержаве (в данном случае – США). Это психология, совершенно не соответствующая достоинству русского патриота, патриота страны, обязанной быть сильной. То, что в современном положении России есть сходство с положением стран третьего мира – не повод, чтобы подстраиваться под настроения этой группы. Наоборот, России необходимо восстанавливать свое влияние и свое величие, не отвлекаясь на псевдомессианские задачи.

И даже начинать разработку ресурсов Венесуэлы российским компаниям следует с определенной осторожностью. Да, Чавес всячески зовет их занять места, освободившиеся после ухода некоторых иностранных ТНК. Очевидно, собственными силами Венесуэла освоить свои богатства пока не в состоянии.

Видимо, Чавес также предполагает, что заинтересованность российского капитала в Венесуэле послужит гарантом безопасности его страны (а если это серьезно столкнет лбами Россию и США – тем лучше). А в случае же чего – ЛУКОЙЛ и «Газпром» можно будет так же легко выдворить из Венесуэлы, как это недавно проделано с ExxonMobil и ConocoPhillips. Возникает вопрос, может ли вообще российский капитал (частный, государственный ли) надежно чувствовать себя в Венесуэле при всем том, что там происходит? Не потребует ли его участие в нефтяных и газовых проектах Венесуэлы каких-то гарантий политической лояльности России этой стране? Если так, то это уже политическая зависимость – наша от Венесуэлы, а не наоборот.

Что дает нам анализ действий Венесуэлы (а также ее союзников в Латинской Америке, Ирана, других стран – участниц ОПЕК)? Перед нами – государства, последовательно отстаивающие свои национальные интересы, и давайте у них поучимся лучше именно этому, а не антиамериканской риторике и «боданию» с Бушем.

Конечно, свои причины «бодаться» есть и нас, и, в случае чего, мы вполне можем призвать на помощь других международных игроков, оказавшихся в такой же ситуации. Однако консолидация во имя совместного противостояния вовсе не есть самоцель. Здоровый национальный эгоизм и стремление пользоваться чужой благосклонностью для решения своих внутренних задач – вот принципы, на которых виртуозно строит свою внешнюю политику Чавес. В этом же ключе, очевидно, следует действовать и нам.

Количество показов: 4578

(Нет голосов)