03.08.2007

Егор Холмогоров

ГЕОПОЛИТИКА АВИАНОСЦЕВ. ЧАСТЬ 1

Океанский флот – ключ к величию России

Изложенная в начале июля главкомом ВМФ Владимиром Масориным программа строительства Россией к 2027 большого надводного флота, включающего шесть авианосных ударных группировок, базирующихся на Тихом океане и Северном море, вызвала в обществе и значительный интерес, и достаточно бурные обсуждения, в которых столкнулись старые, как русский флот, позиции. Нам пришлось вновь выслушать аргументы о том, что России как сухопутной державе флот не нужен, а если нужен, то лишь прибрежный и оборонительный, а если и не оборонительный, то уж точно не авианосный.

Поэтому, в предлагаемой вниманию заинтересованного читателя серии статей, мы постараемся последовательно ответить на три вопроса. Зачем России нужен флот? Зачем России нужен океанский флот? Зачем России нужен авианосный океанский флот?

ЧЕРНАЯ КОШКА, КОТОРОЙ НЕТ

Спор о флоте – это «старинный спор славян между собою». Тем более парадоксальный, что зачастую ведут его не сторонники и противники величия России, как имеет место во многих других случаях. «Флотофобия» присуща многим искренни патриотичным и великодержавным людям, которым строительство флота представляется иллюзией, ложным путем в созидании русского великодержавия. Порой кажется, что эти люди еще не отрешились от старомосковского недоверия к «затее Петра». А защитники флота волей-неволей чувствуют себя наследниками знаменитого Феофана Прокоповича, проповедовавшего:

Для чего Бог создал столь обширные водные пространства? Для пития ли? Но для этого достаточно рек и источников, и вовсе нет надобности в таком обилии вод, которые объемлют большую часть земного круга… Но, как невозможно людям иметь сухопутные сообщения от одного конца земли до другого, то Бог и пролиял между селениями человеческими водное естество… Отсюда видим, какая и коликая нужда флота; видим также, что каждый, не любящий флота, не любит добра своего и за Божий о добре нашем промысел неблагодарен. Наше отечество своими границами прилежит к морям южным и северным. Как же столь славной и сильной державе не иметь флота, когда у каждой деревни, стоящей при реке или озере, есть лодки».

Этот спор, идущий уже не первое столетие, принимает в какие-то моменты характер диспута почти религиозного. Причем, гонимой стороной в нем оказывается именно сторонники флота. Как это было, например, в середине 1950-х, когда в СССР, под давлением Генштаба во главе с маршалом Соколовским, фактически была запрещена «морская стратегия», – причем и как дисциплина, и как термин. Попытка создать военно-морскую науку разбилась о демагогические заявления о необходимости единой военной науки и единой военной стратегии. К тому моменту, когда стараниями адмирала Горшкова ко второй половине 1970-х военно-морская идея в СССР была воссоздана в прежнем величии и даже никогда прежде не виданном Россией блеске, судьба отвела стране уже слишком мало времени, чтобы насладиться преимуществами наличия Океанского флота.

В эпохи великих потрясений, подобных Крымской Войне и Великой Реформе, Революции и Гражданской Войне, Смуте 1990-х, флот становился их первым заложником и оказывался первой жертвой. Несколько раз морское могущество России уничтожалось нами же самими буквально на корню. В этом русские корабли не раз и не два повторяли судьбу первого русского корабля «Орел», захваченного и сожженного бунтовщиками Стеньки Разина. Удивительно то, что противники строительства флота раз за разом используют этот факт как аргумент, причем аргумент совершенно «мистический» – мол, нет России удачи во флотском деле и нет на него Божьего благословения. Даже катастрофа «Курска» в 2000 году – и то пошла в эту флотофобскую копилку.

Эта «мистика» является самым обычным суеверием, к тому же – не вполне добросовестным. Поддержание морского флота, достойного великой державы, всегда дело очень дорогостоящим и требующм систематического напряжения и усилий государства. В случае возникновения малейших сбоев в функционировании государства флот гибнет первым. Это не какая-то специфически русская черта. Такие же точно потрясения – революции, крупные военные поражения – приводили к катастрофе флотов и других государств – Германии, Франции, Италии, Японии, причем многие из них свою морскую мощь так и не восстановили, а вместе с нею утратили и великодержавную мощь. Те же страны, на которые обычно указывают как на морские державы с устойчивой флотской традицией, Великобритания и США, – это державы не испытывавшие в последние столетия крупных социальных потрясений, иностранных вторжений и т.д. (Гражданская война в США шла в фактически дофлотский период, военно-морские силы имели в ней лишь ограниченное, хотя и чрезвычайно раздуваемое, значение).

Спору нет, флоту, как и всякому другому делу, удобней развиваться в тепличных условиях, и имейся они в России, наш флот достиг бы гораздо большего. Да вот только в этом случае в России лучше вовсе не жить, поскольку тепличных условий у нас не имеется и иметься никогда не будет. А создать и три столетия поддерживать один из сильнейших флотов мира, каковым является русский флот, в настолько экстремальных условиях, какие существуют у нас, – само по себе уже подвиг. А между тем, сравнительно с историей таких блестящих флотов, как германский или японский, история нашего флота и значительно продолжительней и в целом гораздо более успешна. Мы по-прежнему имеем и волю, и намерение, и возможности восстановить полноценный флот. Так что утверждения, что России «не везет с флотом», – это самонаводящаяся галлюцинация, самоослепление, мешающее видеть реальность на удивление удачной, а в отдельные периоды и блистательной истории русского флота, которая была бы еще более блестящей, если бы мы не шарахались и не отворачивались от моря в известные моменты нашей исторической жизни.

 

ДОКТРИНА ФЛОТОФОБИИ

Наряду с предъявлением черной кошки, противники флота используют целый спектр не устаревающих уже много столетий рациональных аргументов, которые могут быть сведены к трем основным. Аргумент первый – Россия является сухопутной державой, а потому флот является для России излишней и дорогостоящей роскошью, которую приходится поддерживать искусственно, а не за счет органических сил нации. Этот аргумент можно назвать геополитическим. Аргумент второй – история России в последние столетия доказала, что ее судьба ни разу и нигде не решалась на море, в морских сражениях; войны, которые вела Россия, были сухопутными, и флот в них ничего решить бы не мог. Этот аргумент можно назвать стратегическим. Наконец, третий аргумент – Россия не настолько богата, чтобы позволять себе явные излишества в виде мощного военно-морского флота, требующего постоянных затрат и обновления, значительно разумней израсходовать те же деньги на хозяйство или на сухопутную армию, а не на корабли. Этот аргумент можно назвать экономическим.

Совокупность геополитического, стратегического и экономического аргументов, исправно приправляемая анти-морской «мистикой», и составляет стройную и, к сожалению, много раз побеждавшую в истории России доктрину флотофобии. Попробуем теперь, аргумент за аргументом, разобрать логику этой доктрины, которая во многих случаях покоится на ложных постулатах, ошибках, противоречиях и недопонимании.

 

ГЕОПОЛИТИКА ЧРЕЗМАТЕРИКОВОЙ ДЕРЖАВЫ

Геополитический аргумент против флота является типичным случаем, когда мы, по выражению Максимилиана Волошина, «грезим русский сон под чуждыми нам именами». Геополитическая доктрина противопоставления сухопутной и морской держав выработана была не в России и не для России, а в Великобритании для осмысления ее собственного геополитического положения. При этом англичане, создававшие эту доктрину, мыслили оппонирующую им сухопутную державу как некую функциональную позицию, которую в начале XIX века занимал Наполеон, в начале XX века, когда Хэлфорд Маккиндер формулировал свою идею «географической оси истории», занимала Россия, угрожавшая британской Индии, потом на это место заступила Германия. На американской почве доктрина «сухопутной державы», оппозиционной державе морской, была проекцией противостояния с СССР в «холодной войне». Будь Россия и в самом деле расположена на острове, западным геополитикам пришлось бы придумать что-нибудь другое.

Рецепция англосаксонской геополитической доктрины на Континенте осуществлялась не столько русскими геополитиками, сколько германскими. Причем, как это часто случается с немцами, по принципу «назло мамке отморожу уши». Германия в лице ее геополитических мыслителей начала отождествлять себя с сушей, континентом, «Бегемотом», Спартой и т.д., в то время как Англия, понятное дело, это «владычица морей», «Левиафан», Афины. При этом немцы, впрочем, исправно старались создать сильный морской флот, и дважды им это почти удалось.

Русская геополитика, когда она развивалась достаточно своеобразно, без уклона в ситуативную геостратегию, подчиненную идее «Большой игры» с Британией, была попросту чужда оппозиции «Суши» и «Моря». Она исходила из особенностей геополитического строения русского пространства и геополитического положения России. Это положение выдающийся географ и геополитик В.П. Семенов-Тян-Шанский определил как чрезматериковое, или как геополитическую систему «от моря до моря». Альтернативными формами великодержавного геополитического устроения русский геополитик считал кольцеобразную, созданную вокруг того или иного «средиземного» моря, наподобие средиземноморской Римской Империи, или клочкообразную, подобную атлантическим Испанской или Британской империям Нового Времени.

Понятно, что и система, устроенная вокруг внутреннего моря и имеющая его своей коммуникацией, и система, в которой Океан соединяет множество разбросанных по миру клочков, требует раннего и во многом чрезмерного развития и даже переразвития флота. Создания «морской державы» в ее гипертрофированном виде, как это сделала Англия (и по какому пути пошла в начале ХХ века к своей скорой катастрофе кайзеровская Германия). Чрезматериковая геополитическая система, тянущаяся от моря до моря и от Океана до Океана, такого скорого и гипертрофированного развития флота, конечно, не требует. Для нее первостепенное значение имеют внутренние коммуникации, практически неуязвимые для внешнего, и тем более заморского, врага.

Геополитика чрезматериковой державы не столько решает вопрос, как стянуть с помощью моря разнородные части в единое целое, сколько другой – как связать внутренней коммуникацией обширное и протяженное пространство, на котором имеется неравномерность в распределении человеческих ресурсов и капитала. В XIX и начале ХХ века эту проблему решали две великих чрезматериковых державы, которым и принадлежало будущее в ХХ и XXI веках – Россия и США. Американцы свою проблему решили, воспользовавшись на суше более теплым климатом и значительно меньшим пространством, позволившим беспрепятственно создать «полицентрическую» систему расселения, в которой и Западное и Восточное побережья имеют сегодня почти одинаковое значение. На Океане американцы удачно воспользовались наличием между Атлантикой и Тихим Океаном узкого Панамского перешейка, превращенного в канал. Таким образом, обладая всеми преимуществами чрезматериковой державы, американцы смогли разыграть эти преимущества быстро и успешно.

Россия, также обладавшая преимуществом чрезматерикового геополитического строения, не имела, однако, тех «быстрых» преимуществ, которыми обладали США. В России холодно, большая часть Сибири является зоной вечной мерзлоты, построить через нее сеть железных или автомобильных дорог оказалось невозможно, перебросить население таким образом, чтобы в западной и в восточной части страны оно уравнялось – также оказалось не по силам. Наконец, вместо Панамского перешейка, позволявшего гонять линкоры и авианосцы из океана в океан, у нас есть лишь Севморпуть, и по сей день толком не освоенный. Это предопределило значительно более медленное разворачивание геополитических преимуществ России, значительно большую трудоемкость поднятия ее ресурсов. Державой-акселератом Россия, конечно же, не является, наш путь к величию долог, труден, полон срывов и возвратного хода. Но зато ведь и дело прочно. И удивительно уже то, что большую часть ХХ века Россия шла с США почти наравне, а кое в чем и опережая, а после страшного удара конца ХХ века довольно быстро приходит в себя. И связано это, в частности, с тем, что при беге на большие дистанции наши недостатки (чрезмерная протяженность территории, труднодоступность ресурсов) превращаются в преимущества, не «расстрелянные» ранним расходованием.

Таким образом, в той геополитической логике, которая создана в России, которая является для России собственной, а не ворованной у англосаксов, Россия и США не «противостоят» друг другу как «сухопутная» и «морская» держава, а являются практически идентичными по геополитическому строению участниками «соревнования», имеющими сходные предпосылки, сходные геополитические данные, однако реализующими их в разные сроки и по-разному. Именно чрезматериковая геополитическая модель строения великой державы оказалась в современном мире наиболее работоспособной. По ней построены и Россия и США, к ней будет стремиться Китай, геополитической задачей которого явно станет поиск выхода к Индийскому Океану.

«Клочкообразная» морская держава Великобритания из соревнования давно уже выбыла. А логикой чрезматериковых держав является развитие от упорядочения и интеграции внутреннего пространства (поразительно, как недавняя популярная песня, помещавшая Россию «от Волги до Енисея», здесь близка к геополитическим прозрениям Семенова-Тан-Шанского о необходимости создания в этой зоне «Русской Евразии» как центрового региона страны) к созданию избыточного напряжения «на краях», на приморских окраинах держав, причем, по возможности, равномерно, без выраженного преимущества первоначального колонизационного ядра. И для решения последней задачи, конечно же, и Америке, и России, и любой другой чрезматериковой державе в одинаковой степени необходим флот.

Зачем он нужен такой державе, если вся ее сила, казалось бы, покоится на материке и ее пространство организовано по внутренним коммуникационным линиям? Прежде всего, флот нужен чрезматериковой державе для сохранения и упрочнения ее чрезматерикового характера. Семенов-Тян-Шанский отмечает:

«При столкновении с соседями, «чрезматериковое» государство легче всего подвергается блокаде со стороны соприкасающихся с ним морей и хотя бы временным захватам со стороны их побережий; последнее же обстоятельство уничтожает всю суть системы "от моря до моря" и обессиливает страну».

Все преимущество чрезматерикового положения державы состоит в том, что она связывает море и сушу, интегрирует различные географические среды в единое целое. И это значит, что самый удобный способ со стороны противника обессилить чрезматериковую державу – это разорвать связь моря и суши. Попытаться загнать чрезматериковую державу вглубь материка, сделать ее просто материковой, континентальной. Никакого другого средства сохранить выгоду своего чрезматерикового положения, кроме создания мощного флота, просто не существует. Чрезматериковая держава попросту обречена быть сильной морской державой или не быть вовсе.

Другая причина, вынуждающая чрезматериковую державу создавать мощный флот, коренится в том, что сила геополитического движения, создающая эту державу, начинаясь с движения по суше, в конечном счете, встретившись с морем, выплескивается в движение по воде, превращается в морскую экспансию. Эта экспансия носит, однако, не беспорядочный и случайный характер экспансии «клочкообразной» державы, а планомерно движется в сторону морских целей, которые могут быть становящейся державой освоены и интегрированы. Чрезматериковая держава создает не только «свою» сушу, но и «свое» море. И обеспечить экспансию на это море без сильного флота попросту невозможно.

Другое дело, что и здесь географическое и геополитическое положение России предопределило несколько замедленный темп развития по сравнению с США. В XVIII веке русская экспансия на Дальнем Востоке выплеснулась аж на американский континент, однако США удалось вытеснить Россию обратно в Евразию, а с помощью Японии Россия была существенно ограничена и в экспансии на ближние к ней моря. Великое наследие Российско-Американской компании было почти утрачено, и если бы не решительные действия в 1945-м, позволившие возвратить хотя бы Сахалин и Курилы, было бы утрачено полностью. Тем временем США спокойно расширялись и на Кубу, и на Карибские острова, и на Гавайи, и на Тихоокеанские острова, создавая систему «своих морей». Попытка Японии выйти из отведенной ей геополитической роли «замка» на русских океанских дверях, закончились плачевно прежде всего для самой Японии. Однако будет ли так продолжаться вечно? России придется обустраивать систему «своих морей», или же мы начнем терять свои берега, прежде всего – на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири. И тем самым геополитический характер России изменится. И вновь для этих целей нужен флот, который может стать ключом к величию, а отсутствие которого – залогом несчастий.

Тот путь, который прошли США во второй половине XIX и первой половине ХХ века, России предстоит пройти в XXI-м. Причем, скорее всего, не обойдется без той или иной формы «гражданской войны», правда в нашем случае это будет война (будем надеяться, что чисто экономическая и дипломатическая, без пролития братской крови) против международно признанной сепаратистской «Конфедерации» – Украины. Во второй половине XXI века Россия должна выйти на тот же уровень реализации возможностей своего чрезматерикового положения, на который вышла Америка к середине ХХ столетия. И если мыслить этот процесс как «естественный» и не прерываемый никакими катаклизмами (чего в истории России никогда не бывает), то этот расцвет обещает быть значительно более мощным, чем расцвет Америки в ХХ веке.

См. также:

Часть 2 (http://rpmonitor.ru/ru/detail_m.php?ID=5156);

Часть 3 (http://rpmonitor.ru/ru/detail_m.php?ID=5283);

Часть 4 (http://rpmonitor.ru/ru/detail_m.php?ID=5318).

Количество показов: 3229

(Нет голосов)