22.10.2007

Маринэ Восканян

В СТРАНЕ СОЦИАЛЬНЫХ МЕРТВЕЦОВ

Почему человек, у которого есть убеждения, рискует заработать репутацию идиота?

15 октября этого года Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) представил общественности и прессе данные о том, интересуются ли россияне политикой. Эти данные получены в рамках исследования, проведенного ВЦИОМ в сентябре по заказу Центральной избирательной комиссии РФ.

Отмечают, что не интересуются политикой свыше половины россиян – 60% (в их числе 24% совершенно безразличны к этой теме). Проявляют интерес к политике 37% опрошенных. Респонденты 45 лет и старше выказывают больше заинтересованности (43-45%), чем опрошенные 35-44 лет (34%) и, особенно, 18-34 лет (28-30%).

Участвуют в разговорах на политические темы 40% респондентов. Еще 17% указывают, что в кругу их семьи и друзей эти темы обсуждаются, но они сами в подобных разговорах участия не принимают. Политическая тематика наименее популярна среди молодежи 18-24 лет (среди них 28% участвуют в таких дискуссиях), наиболее распространена среди опрошенных 45 лет и старше (46-47%). (подробнее см. на сайте ВЦИОМ)

Исследование ВЦИОМ только подтверждает очевидный для любого, кто имеет глаза и уши, факт – россияне не интересуются политикой. Особенно «активно» политикой не интересуется молодежь. Позволим себе несколько экстраполировать эти выводы – людям безразличны не только вопросы политики (выборы, политические платформы партий в Госдуме и т.д.), но и более широкая сфера идеологии и убеждений как таковых. Иметь какие-либо четко оформленные взгляды на то, что происходит вокруг – будь то политика, искусство или вопросы морали, – при этом выходящие за рамки суждений «Жизнь – сложная штука» и «Каждый по-своему прав», попросту не принято и немодно.

 

ХОРОШО, ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО

Несмотря на смутное ощущение того, что вокруг – в политике, экономике, информационно-культурном поле что-то происходит (и это «что-то» очень скоро может оказать самое серьезное воздействие на жизнь каждого), в обыденном, «обывательском» сознании не возникает прямой связи между этими сферами и своей повседневной жизнью с ее бытовыми делами и нуждами. Мол, это все где-то далеко – в Кремле, в Америке, в телевизоре… А у нас есть дела и поважней – надо идти на работу, сменить резину на зимнюю, сходить на родительское собрание или купить новые шторы. За рамками быта – то, чем прилично заполнять свой досуг: Интернет, спортивная секция, походы в кино, отпуск (в Турции или на Сейшелах – в зависимости от кошелька). И вроде бы все хорошо и так будет если не всегда, то хотя бы завтра. Думать о чем-то большем, выходящем за границы повседневности, бессмысленно – потому что повлиять на это «что-то» все равно нельзя.

В то время как конструктивные и не конструктивные оппозиционеры и патриоты всех фронтов озабочены возрождением национального и гражданского самосознания, население, давно уже считающее фарсом любые выборы, перестало чувствовать всякую связь между собой и государством (в RPMonitor мы уже делали попытку разобраться в проблеме социального безразличия. См. «А нам все равно»). Очевидно, что из таких «отсутствующих» граждан никакого гражданского общества не получится – о какой бы модели гражданственности мы ни говорили. На аполитичность россиян сетуют и западники-демократы, и патриоты-консерваторы. Некоторые высказывают мнение, что эта апатия общества временная – мол, наконец-то россияне получили возможность заработать на хлеб с маслом, вот пока и занимаются этим. А когда заработают, тогда вспомнят и о судьбах Родины. (См. статью писателя Бориса Акунина в Libération). С другой стороны, социальные волнения и взрывы происходят не только «с жиру», но и от безысходности, хотя возглавляющие их вожди, вполне возможно, и не бедствуют. Зарабатывание на хлеб с маслом – занятие увлекательное, и захочет ли кто-то отрываться от него, чтоб выйти на улицу – пусть и не на пикет, а хотя бы к избирательной урне?

В любом случае, в России пока до политики нет дела никому – бедные заняты выживанием, богатые разнообразят свой досуг, а в телевизоре «звезды» отечественного разлива ведут прямые трансляции из своих будуаров и бесконечно катаются на коньках…

 

«ВСЕ БУДЕТ ТАК. ИСХОДА НЕТ»

«Социальных мертвецов» можно попробовать разделить на несколько принципиально несхожих групп. Если не принимать во внимание тех, кто в силу особенностей характера и темперамента вообще не склонен к какой-либо социальной активности, остальных условно можно обозначить как «отчаявшиеся», «трудоголики», «скептики», и «анархисты».

Первая группа – «отчаявшиеся». Это те, чей интеллект и образование вполне позволили бы им быть социально активными, и, скорее всего, они таковыми и являются в «узких кругах» – например, готовы войти в состав инициативной группы жильцов, занимающейся организацией придомовой автостоянки, высказывать свои инициативы в компании, где работают, или создать сайт, посвященный любимой компьютерной игре. То есть действовать там, где виден результат. Но любые попытки по такой же схеме общаться с нашим государством в лице каких-либо его структур, будь то муниципальные чиновники или сотрудники ГИБДД, кажутся «отчаявшимся» заранее обреченными на провал. Потому что результат, по их мнению, в лучшем случае будет нулевой. А в худшем – проблем станет еще больше. Продажные чиновники, некомпетентность властей, хамство в общественном транспорте, «документальные ужасы», щедро льющиеся с телеэкрана, – все вокруг словно укрепляет «отчаявшегося» во мнении, о котором писал поэт «Живи еще хоть четверть века – Все будет так. Исхода нет». В итоге человек сознательно не хочет даже думать о том, может ли все вокруг измениться к лучшему, выбирая окончательный отказ от всякой гражданственности и уходя в работу, семейные заботы и личные увлечения – от парапланеризма до выращивания фиалок. В крайнем случае, если в ответ на это невмешательство в окружающем мире дела пойдут совсем невыносимо, «отчаявшийся» видит последним выходом из ситуации эмиграцию из России.

Недоверчивость и пессимизм в отношении государства возникли у «отчаявшегося» как результат горького опыта и наблюдений за действительностью, и выражаются в тезисе «К Родине я отношусь хорошо, но так жить нельзя». И главное пожелание к государству – чтобы оно поменьше о себе напоминало, и сталкиваться с его представителями в любой форме приходилось бы пореже.

«Отчаявшиеся», несмотря на все это, вовсе не потеряны для общества как граждане и избиратели. Теоретически, если жизнь в стране меняется в лучшую сторону (во всех смыслах – от уменьшения коррумпированности чиновников до улучшения состояния дорог), они готовы дать политическим и гражданским институтам второй шанс, изменив свое скептическое отношение к ним. Социальное безразличие «отчаявшихся» – вынужденное, это защитная реакция от невеселых реалий.

 

GOOD JOB, GUYS!

В голливудских фильмах часто можно увидеть сцену – после тяжелого трудового дня в офисе или полицейском участке строгий, но справедливый босс подходит к уставшим подчиненным, говорит сакраментальное «Good job, Guys!», и лица этих хороших парней начинают светиться простым человеческим счастьем. «Вы хорошо поработали, ребята!» – и какие еще могут быть вопросы, и какие еще нужны оправдания? Именно такой образ мыслей объясняет апатию второй социально неактивной группы – «трудоголиков». Совершенно необязательно их работа является интересной или имеющей какую-то пользу для окружающего мира. Возможно, это просто бессмысленное перекладывание бумаг – пусть и виртуальных на «рабочем столе» компьютера. Неважно, работа по определению возвышает занимающегося ею, и чем больше он устает, чем больше своего времени и сил отдает труду, тем большим уважением пользуется среди коллег-«трудоголиков». В российской бизнес-среде этот кальвинистский подход считается признаком профессионализма и хорошо прижился. Поскольку Хомо Трудоголикус отдает все силы и время работе, то предаваться размышлениям «о родине, о жизни, о себе» ему, во-первых, некогда, а во-вторых, он считает их не просто делом ненужным, а вообще неприличным. Надо не болтать и не заниматься умозрениями, а дело делать. Такая убежденность очень комфортна и позволяет вычеркнуть из своей жизни не только политику, а и многое другое.

 

ЗНАЮ, ЧТО НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ

Третья группа «социально безразличных» – «скептики». В отличие от «отчаявшихся», их скептицизм в отношении государственных институтов не связан с разочарованием в них. «Скептики», как правило, – это люди с интеллектом и хорошим образованием, их практически невозможно привлечь под какие-либо знамена или добиться от них самопозиционирования в качестве гражданина, поскольку они критически относятся к политике как таковой и к любым государственным и общественным институтам. При этом скептики, в силу того же самого хорошего знания истории, культурных и философских парадигм, понимают и то, что политическая реальность – необходимое зло, и при всех нареканиях без государственных институтов обойтись все равно не выйдет. Их недостатки они не считают исключительно российскими (и тем более – современными), справедливо полагая, что коррупция или несовершенство законов – явления актуальные как для России, так и для любой другой страны, будь то нынешние члены Евросоюза или Римская империя времен Цезаря. Себя «скептики» видят скорее в роли зрителей исторических и политических событий, нежели в роли их участников, поскольку по привычке подвергают, пользуясь термином философии постмодерна, критической деконструкции любые идеологии. Однако, будучи людьми здравомыслящими, «скептики» хотя и избегают, как и «отчаявшиеся», лишних контактов с государственной машиной, если им это необходимо, вполне могут выстраивать стратегии взаимодействия с ней. Более того, именно «скептиками» на поверку оказываются многие государственные чиновники и политики. Ими движет отнюдь не приверженность тем или иным идейным конструкциям, будь то идеи о благе Родины или победе демократии, а здравый прагматизм, и границы их гражданской активности всегда останутся в рамках личных интересов. Стоит заметить, что грамотный «скептик»-профессионал может быть вполне эффективен в общественной и политической сфере, но его сердце не завоевать никаким идеологиям. Сами эти люди часто считают себя абсолютно независимыми в этом смысле – однако, так ли это? Ведь отрицание всякой истины является парадоксальным образом само по себе очень четкой убежденностью в своей правоте, а отказ делать какой-либо выбор – позиция куда более твердая, нежели любые «за» и «против»…

 

ДО ОСНОВАНЬЯ, А ЗАТЕМ?

И, наконец, последняя группа «социально безразличных» – «нигилисты». Если вы встретите «нигилиста», то сначала примете его за приверженца стандартной прозападной либеральной системы ценностей с ее сверхценностью прав индивидуума. Он будет говорить о том, что наше государство – мешающая нормальным людям жить кучка бездарных чиновников, политики всех мастей – лжецы и манипуляторы, религия – «опиум для народа», и только свободный образованный индивидуум должен решать, как ему жить и какой системы ценностей придерживаться. Однако важной и неотъемлемой частью либерализма является модель государства с массой демократических гражданских институтов, органов самоуправления и политически активными гражданами. «Нигилист» же требует лишь отсутствия всяких запретов и полного невмешательства государства в дела индивидуума, причем никакой конечной цели эта свобода не имеет. Хотят двое людоедов по согласию съесть друг друга? Ну и что, их личное дело. Хотят кинорежиссеры показывать в фильмах сцены зашкаливающей жестокости и насилия? Ни в коем случае не подвергать их цензуре, ведь тогда ущемим права «любителей насилия», а эти их права на свои патологические пристрастия так же неприкосновенны, как и общепринятые права человека на жизнь, труд и жилище. В общем, в области прав человека у нас, как в старом советском анекдоте, будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется.

Впрочем, до реальной борьбы дело не доходит – требования этой волшебной свободы редко идут дальше устных деклараций или комментов в ЖЖ. Негативистская социальная апатия характерна именно для молодежи – главное, чтоб ничего не запрещали, а остальное не важно. Причем «не запрещали» касается исключительно информационно-культурного поля. Власти достаточно легко манипулировать «нигилистами» по принципу «собака лает, караван идет». Достаточно не запрещать сотрясать воздух и Интернет, остальное «нигилистов» не волнует. Хотя, например, предполагаемая отмена бесплатного высшего образования «запретит» тысячам получать знания, а развал научных школ и промышленности «запретит» всей стране осваивать космос.

 

ЗАСТРЯВШИЕ В ПОСТМОДЕРНЕ

Мысль о том, что нет универсальных оснований, позволяющих устанавливать какие-либо правила и хотя бы что-то уверенно выбирать, в целом характерна для долгого периода господства постмодернистских теорий что на Западе, что в России. Постмодернизм отверг то, что предполагалось модерном – парадигмой Нового времени (что есть некая самозначимая реальность, есть субъект, ее объективно познающий, есть ценности рационализма), и в противоположность модернистам постмодернисты отказались от всех систем объяснения мира. Постмодернистское мышление отрицает какую-либо определенность – нет иерархий, правильного и неправильного, добра и зла. Есть лишь бесконечные изощренные игры со знаковыми системами. Все относительно и лишено твердой системы координат.

Дело, правда, в том, что все больше современных философов говорят о конце постмодерна, о том, что как культурная парадигма он стал непригоден. Пресловутого 11 сентября удар обрушил не только башни ВТЦ, но и представление о конце истории, когда исчезнут, как писал Фукуяма, «борьба за признание, готовность рисковать жизнью ради чисто абстрактной цели, идеологическая борьба, требующая отваги, воображения и идеализма», а вместо всего этого будет лишь «экономический расчет, бесконечные технические проблемы, забота об экологии и удовлетворение изощренных запросов потребителя». Именитый футуролог жестоко ошибся, а мир в очередной раз оказался шире и сложнее описывающих его теоретических построений. Перешагнул он и через постмодерн, действительно способный существовать лишь в сытом обществе потребления, искренне считающий себя концом истории.

В своем интервью «Русскому журналу» известный российский философ, профессор философского факультета СпбГУ Валерий Савчук так говорит об этом: «Стратегии игры, ускользания, равноценности противоположности, отказ от определенности и принятия решений уже не работают сегодня, потому что структуры современной жизни жестко ставят человека перед определенным выбором. (…) Мы втягиваемся в ситуацию, когда ускользание, ирония и дистанция, растворившись во всем, рождают скуку. Уже более не интересно, как нечто деконструируется и разваливается. Гораздо интереснее, что остается, когда все развалилось, как за- или возрождается порядок, истина, ответственность за реализацию своего проекта». С этими словами трудно не согласиться. Однако многие – а к их числу относятся в том числе и сознательно выбравшие социальную апатию интеллектуалы – «застряли» в постмодернистских способах мышления, малопригодных для наступающей эпохи.

 

ЧТОБЫ НЕ БЫЛО МУЧИТЕЛЬНО БОЛЬНО

Хотя наши реалии порой способны умерить пыл даже самого отъявленного оптимиста, часто выбор «отсутствующей» позиции связан вовсе не с тем, что человек сделал все что мог, и что называется, опустил руки, во всем разуверившись. У психологии не-участия есть и другие причины. Для определенных социальных групп она стала мэйнстримом и своеобразной жизненной философией. Не разделяющий ее индивид встретит в таком сообществе в лучшем случае искреннее непонимание, а в худшем – насмешку и покручивание пальцем у виска. Наличие у человека какой-то гражданской позиции, тех или иных убеждений и ответственности за них в глазах немалой части нашего общества превращает его в опасного сумасшедшего или забавного идиота. А зря – социально-апатичное общество забывает, что лелеять вселенский скептицизм, уходить с головой в работу и частную жизнь и проповедовать свободу всех от всех им так или иначе придется в условиях, формировать которые будут другие – те, кто уверен, что знает правильную дорогу. И если окажется, что поезд идет не по тому маршруту – не будет ли уже поздно сетовать, что в свое время от машиниста отмахнулись словами «езжай, куда хочешь, нам не до этого»?

Количество показов: 2556

(Нет голосов)