10.04.2008

Оскар Крейчи (Чехия)

РАДАР ВЧЕРАШНЕГО ДНЯ. Часть 1

Американская НПРО – «наследница» рейгановской СОИ

В редакцию RPMonitor поступил текст, направленный информационно-аналитической группой Res publica (Прага, Чехия). В нем изложено мнение авторитетного чешского эксперта, приходящего к выводу о нецелесообразности и бесполезности размещения баз НПРО в Восточной Европе. Сегодня мы предлагаем вниманию наших читателей перевод данной публикации, дающей представление о полемике, развернувшейся по этому вопросу в странах ЕС.

НЕТ НИЧЕГО НОВОГО ПОД СОЛНЦЕМ

Программа строительства радара в Республике Чехия и базы противоракетной обороны на территории Польши технологически устарела. Во всяком случае, так считают авторы 200-страничного «Доклада Независимой рабочей группы по противоракетной обороне и отношениям в сфере космоса в XXI веке». Этот доклад подготовлен не политической оппозицией, а напротив, убежденными сторонниками развития систем ПРО из столь престижных учреждений, как Институт внешнеполитического анализа, Фонда «Наследие», Института Джорджа Маршалла, High Frontier и Claremont Institute. Итог их умозаключений состоит в том, что в создании радарной базы на территории Чехии никакой необходимости нет.

Авторы доклада полагают, что действительно эффективный проект, способный предотвратить «космический Пирл Харбор», должен содержать три составных части:

- космическое оружие – в частности, такие системы, которые уже были разработаны на рубеже 80-90-х годов в рамках проекта Brilliant Pebbles («Блестящие камушки»);

- модернизированные системы морского оружия;

- наземные станции – обе на территории США, предпочтительно на Аляске и в Калифорнии, а не в Европе.

Идея строительства американской военной базы в Чехии возникла в рамках стратегии Национальной противоракетной обороны США (НПРО), официальной целью которой была защита американской территории. Однако сегодня радар в Чехии и ракетная база в Польше презентуются как компоненты системы защиты Европы. Именно так записано, к примеру, в 12-страничной брошюре «Предлагаемые мощности американской ПРО в Европе». В этом документе в качестве вероятного агрессора Северная Корея уже не упоминается: опасность якобы исходит исключительно со стороны Ирана.

Согласно аргументам, содержащимся в этой брошюре, базы в Чехии и Польше предназначены лишь в качестве дублеров в системе обороны США, поскольку основную роль в защите американской территории призвана сыграть база в Гренландии. Объекты в Польше и Чехии, подчеркивают авторы брошюры, призваны защитить преимущественно европейский континент. При этом, впрочем, командование всей международной оборонительной системой (US Ballistic Missile Defense System, BMDS), как считается, должно находиться в американских руках.

Темы, которые сегодня вызывают брожение в истэблишменте Чехии, более полувека были предметами внутриамериканской дискуссии, всякий раз обостряясь при обсуждении бюджета. Первая программа развития ракетной системы была изложена в меморандуме, подготовленном старшим лейтенантом Джекобом У. Шеффером. В 1944 году он обратился к своим командирам с предложением разработать и сконструировать радиоуправляемые противоракетные системы. Год спустя Bell Laboratories и их производственное подразделение Western Electric начали работу над проектом, породившим несколько поколений ракет Nike.

Разработка Nike Zeus – первой противоракетной системы, началось в 1955 году, примерно за два года до запуска первого искусственного спутника Земли. Эта система развертывалась начиная с 1965 года. Ее прямой предшественник, Nike Hercules – официально предназначенный для перехвата авиации противника, но уже снабженный ядерной боеголовкой – развертывался в Европе и Азии.

Планы развертывания радаров на территориях зарубежных стран, официально интегрированные в систему американской противовоздушной обороны – берут начало в 1946 году, когда было предложено разместить цепь радарных установок вдоль 50-й параллели от Тихого океана до Атлантики по так называемой «сосновой линии» (Pinetree Line). Этот проект в скором времени был признан устаревшим и был замещен DEW Line. Новая система простиралась с Аляски через Канаду, Фарерские острова и Гренландию до Исландии. К 1957 году, когда проект был реализован, он включал 63 радарные станции.

Венцом «системы ограниченной защиты» против межконтинентальных баллистических ракет (МБР) стала Safeguard Program конца 1960-х гг. Дальнейшее развитие системы ПРО было приторможено ограничениями на развитие противоракетных систем, установленными в рамках Договора о противоракетной обороне (ABM Treaty) 1972 года. Поскольку каждая из стран-участниц обязалась иметь не более двух противоракетных систем (одна вокруг столицы государства и одна – вокруг базы межконтинентальных ракет), последовал период демонтажа излишних противоракетных установок. Поправки к Договору, введенные в 1974 году, сокращали количество этих станций до одной у каждой из сторон (в США оставшаяся база охраняла систему межконтинентальных ракет на авиабазе Grand Forks в Северной Дакоте).

 

СОИ В УМЕНЬШЕННОМ МАСШТАБЕ

Новым импульсом для развития ПРО стала Стратегическая оборонная инициатива, получившая наименование «звездных войн». Ее разработка была официально объявлена Рональдом Рейганом в марте 1983 года. Официальной целью было обеспечение неуязвимости территории США от советских МБР.

Некоторые идеи, артикулированные в период разработки СОИ, отзываются эхом в сегодняшней дискуссии. Во-первых, этот проект подразумевал передислокацию наиболее значимых элементов ПРО в космос – что означало, что оборонный проект обретал черты глобальной системы. Еще одна новация состояла в использовании лазеров, установленных на искусственных спутниках. Также предполагалось создание нового поколения перехватчиков «земля–воздух». Следующим усовершенствованием должны были стать системы мониторинга и слежения с земли и со спутников. Проект не был реализован, и Билл Клинтон объявил о выходе из глобальной программы противоракетной обороны. Однако разработка и испытание отдельных элементов продолжались.

Обсуждаемая ныне программа НПРО является прямой наследницей СОИ. В своей нынешней форме она выросла из Директивы о национальной безопасности №23, выпущенной президентом Джорджем Бушем-младшим в декабре 2002 года. Программа НПРО, выдвинутая одновременно с заявлением США о выходе из Договора о противоракетной обороне, была, по существу, задумана как уменьшенный вариант СОИ, ибо ее официальным предназначением была оборона от противника с ограниченным ядерным потенциалом – то есть от так называемых «стран-изгоев».

Первое поколение НПРО предполагает развертывание в космическом пространстве, на суше и на море радаров в сочетании с базами ПРО. Официально программа НПРО ориентирована на разрешение ракет противника за счет кинетической энергии.

Программу НПРО, как и СОИ, достаточно легко описать в форме ее первоначальной модели, но не в окончательной форме. Оба новых проекта проистекали из более ранних разработок. Однако в случае, если будут приняты фундаментальные политические решения, нынешняя фаза глобального развертывания системы НПРО окажется лишь начальной фазой постоянно приумножаемой деятельности по разработке, конструированию и развертыванию новых противоракетных систем.

 

ХОРОШО ЗАБЫТОЕ СТАРОЕ

Критика с технологической точки зрения впервые прозвучала уже в период внедрения Nike Zeus. В ту пору Роберт Макнамара, глава Департамента обороны в администрации Джона Кеннеди, отметил, что противоракетные системы не способны отличать ракеты с ядерными боеголовками от ракет-имитаций. Постепенно в американской литературе сформировались две тенденции критики противоракетных систем: одна из групп критиков исходила из того, что создать эффективную систему ПРО в принципе невозможно, в то время как другая группа приводила доводы об устаревании предлагаемых систем.

Аргументы о неэффективности СОИ, суммированные авторами статьи «Президентский выбор: Звездные войны или контроль над вооружениями», опубликованной в первом номере Foreign Affairs за 1985 год, звучали далеко не вдохновляюще. Столь же обескураживает самое известное критическое исследование программы НПРО, с которым в июле 2003 года выступило Американское физическое общество. Его представители указывали на тот факт, что для разрушения ракеты-мишени в случае, если она направлена из Ирана или КНДР, потребуется по меньшей мере 1600 космических перехватчиков стоимостью от 57 до 224 млрд долларов на каждую твердотопливную ракету, или 700 перехватчиков стоимостью от 23 до 78 млрд на каждую ракету на жидком топливе.

Некоторые критики утверждают, что НПРО – это средство защиты от несуществующего противника, придуманное стратегами с неадекватной оценкой угроз. Утверждалось, в частности, что для обладателя нескольких ядерных боеголовок – будь то террористическая группировка или «страна-изгой» – проще доставить это оружие морем, чем посредством использования межконтинентальной ракеты. В контексте антитеррористической стратегии некоторые авторы напоминают, что если бы система защиты была совершенной, в США не проникло бы ни грамма наркотиков. Общий вывод состоит в том, что в своей нынешней форме программа НПРО не гарантирует защиты от ракет среднего и малого радиуса действия, запускаемого с морских носителей.

Критика нынешней программы НПРО в Докладе независимой рабочей группы по противоракетной обороне и отношениям в сфере космоса в XXI веке сосредоточена на других аспектах. Авторы настаивают на воспроизведении разработки программы Brilliant Pebbles посредством изготовления искусственных спутников массой от 1,4 до 2,6 кг размером со «средний южно-каролинский арбуз», обладающих собственными оборонительными системами и способными поражать МБР противника на всех трех фазах полета. Систему подобных спутников, по мнению авторов, следует развить к 2010 году.

Авторы Доклада считают, что разработка наземной системы ПРО основана на устаревших представлениях. По их мнению, «только средства космического базирования обладают необходимой мощностью и выживаемостью». В ценах 2005 года реализация программы Brilliant Pebbles, по расчетам авторов, составила бы около 16,4 млрд долларов. Тереза Хитченс в своем критическом анализе Доклада, в свою очередь, напоминает о том, что первоначальный проект Brilliant Pebbles предполагал производство 100 000 искусственных мини-спутников, число которых затем сократилось до 7000.

Авторы Доклада предлагают также усовершенствовать такие элементы ПРО в морях и океанах, как системы Aegis и Standard Missiles. Наряду с задачами по защите от МБР, эта подсистема должна быть эффективным средством и от РСМД, запускаемых с судов. Впрочем, как полагают авторы Доклада, противоракетные системы на морских носителях, как и наземные базы, имеют лишь региональное значение.

Перевод Константина Черемных

(Окончание следует)

Об авторе: Оскар Крейчи (Чехия) – проректор Колледжа международных и политических отношений Пражского университета

Количество показов: 2369

(Нет голосов)