14.05.2008

Роман Багдасаров

ПОСТАПОКАЛИПСИС МИЯДЗАКИ

Анимационная антиутопия: 3 июля 2008 года человечество сталкивается с угрозой исчезновения

14 мая в московском кинотеатре «35 ММ» завершается «Неделя Миядзаки». Как сказано в релизе ретроспективы всемирно известного японского мультипликатора, «Неделя» «позволяет соприкоснуться с творчеством режиссера в 1980-е годы – в те времена, когда… создавался фирменный стиль Миядзаки». Хотя инициатива «35 ММ» достойна однозначной похвалы, с последним утверждением согласится лишь тот, кто с творчеством Хаяо Миядзаки знаком только понаслышке. Все-таки первый свой фильм Миядзаки срежиссировал в 1971 году (бóльшую часть телесериала «Lupin III»), а с 1963-го зарекомендовал себя как мастер-аниматор (особенно в оригинальном переложении путешествий Гулливера «Gulliver no Uchuu Ryokou») и дизайнер (сага по мотивам скандинавского эпоса «Принц Солнца: Великое Приключение Хорса» 1968 г., в нашем прокате «Принц Севера»). И коль уж зашла речь о «фирменном стиле» Миядзаки, то здесь тоже есть с чем поспорить… Благо, в этом году все фэны единственного (!) японского мультпликатора-оскаронсца вспоминают несколько иную дату. Точнее, даты.

 

МАЛЬЧИК ИЗ БУДУЩЕГО

Если искать генеральную ось, которая пронизывает все творчество Миядзаки и формирует соответствующий стиль, то им, без сомнения, выступает тандем постапокалиптики и паропанка. 30 лет назад Миядзаки снял 26-серийное аниме «Конан, мальчик из будущего» (Mirai Shounen Conan) по книге Александра Кэя (1904–1979) «Невероятный прилив». Начиная с этого сериала Миядзаки систематически экранизирует все созвучные себе сюжетные линии и мотивы из фантастических романов Кэя, разветвляя и усложняя предложенный им мир в «Навсикае из Долины Ветров» и «Небесном замке Лапута», которые можно видеть на кинопоказе в «35 ММ». Как дружно отмечают знатоки творчества Миядзаки, «Конан» послужил своего рода полигоном для апробации самых разных идей и стилевых особенностей режиссера. Однако еще интересней то, что катастрофа, положившая начало постапокалиптической антиутопии Кэя–Миядзаки была приурочена к… июлю 2008 года. Есть смысл немного углубиться в тему, не правда ли?

«3 июля 2008 года человечество столкнулось с угрозой исчезновения. Тектоническое оружие, намного более разрушительное, чем атомное, стерло полмира с лица планеты... Земля была охвачена огромными тектоническими потрясениями. Ее оси сместились. Пять континентов разрушились и затонули в океане» (перевод Hahahoj[DaiAnime]).

Главная черта, присущая стилистике постапокалипсиса в исполнении Миядзаки, это фатальное расхождение путей, по которым движется цивилизация. Тенденции роста, еще вчера сдерживаемые мировым капиталом и многовариантностью государственных укладов, теряют возможность к сосуществованию. Центральным конфликтом становится борьба между техногенным государством и аграрными общинами. Причем, технократы предельно централизованы, а аграрии неоднородны – как внешне, так и внутренне.

 

ГАВАНЬ ПРОТИВ БАШНИ

В «Конане» треугольному городу-небоскребу Индустрии противостоят сельские общины острова Высокая Гавань (High Harbor).

Присущее паропанку подчеркнутое доминирование, даже сакрализация, технического гения, как правило, служит предметом утонченного эстетического любования его творцов. Как заметил один из знатоков данного стиля, Андрей Филозов, «в поисках совершенства в технике люди имеют дело с исключительно трудным материалом – собственно человеческой природой, изрядно подпорченной злом» [1]. Вот эта «приправленность» техники злом постоянно ощущается в картинах Миядзаки, даже когда он отходит от стилистики паропанка…

Техника не выглядит у него абсолютным злом. Внутренности Индустрии, летающие аппараты гигантские и помельче (некоторые из коих предвосхищают гравицапы из советской «Кин-дза-дзы»), забавные шагающие роботы, компьютерный цилиндр, внутри которого перемещаются члены Верховного Комитета… – для 1978 года все они прорисованы тщательнейшим образом. Однако всякий раз, когда в кадре появляется какой-нибудь аппарат, зритель невольно испытывает опасливость. Техника – не зло. Но она слишком притягательна для злых сил.

Выброшенные на острова после сокрушительной катастрофы, люди оказались в неравных условиях. Наиболее благоприятные сложились на Высокой Гавани, чья модель общества напоминает чем-то быт колонистов XVIII–XIX веков. Пасторальность голубого неба и пожелтевших нив, экономика, близкая к натуральному обмену, непреходящая надежда на перевоспитание «плохих парней», изредка совершающих налеты на мирных селян. «Плохиков» воплощает банда Орло, засевшая в горах и вызывающая ассоциации то ли с черногорцами, то ли с северо-кавказскими джигитами. Сила людей Высокой Гавани – в их живой связи с землей, в здоровых инстинктах собственника и семьянина. Слабость – в политической инертности. Однако именно среди них предпочел укрыться после побега из Индустрии профессор Лао – один из уцелевших виновников катастрофы…

Прямо противоположное устройство представляет собой Индустрия, агенты которой всюду рыщут в поисках профессора и его внучки-телепатки Ланы. Расположенный в пустыне город-фабрика работает за счет молекулярного расщепления пластика, который свозят туда корабли со всех окрестностей. В первых сериях Индустрия управляется Верховным Комитетом – учеными старцами, в совершенстве овладевшими процессами биохимии, но непростительно невежественными в области психологии. Это карикатура на наукократию. Привыкшие к жесткой иерархии, с помощью нее они ранжируют и членов общества, набивая нижние этажи Индустрии ущемленными в правах людьми [2].

Рычаги власти постепенно перехватывает ловкий администратор Лепка. Узнав, что Треугольная Башня является громадным солнечным аккумулятором, заряжающимся с помощью луча спутника, который может зависнуть на геостационарной орбите, Лепка решает во что бы то ни стало привести ее в действие. Энергия солнца сулит не только процветание этажам Башни, но обеспечивает боеготовность сверхоружия, дремлющего в ее недрах. Как назло, секрет связи со спутником известен лишь одному Лао. Единственным шансом выманить его остается поимка Ланы, с помощью телепатических способностей которой Лепка планирует выйти на след профессора.

 

ВОССТАНОВЛЕНИЕ ЦЕННОСТЕЙ

Неразрешимая дилемма состоит в том, что Лао и без того готов контактировать с Индустрией, отнюдь не для завоевания мира, а для его спасения. Война не прошла даром для планеты – в ней пробудился механизм землетрясений, время от времени провоцирующий новые разломы в коре, а также разрушительные цунами. Препятствием для зарядки батареи служит само наличие узурпатора власти, которому наученный опытом Третьей мировой Лао не желает дать в руки столь мощное оружие.

Найти путь из тупика, как это практически всегда бывает у Миядзаки, помогает молодое поколение, родившееся уже в новом, изменившемся мире. Его олицетворяют четверо ребят, прежде всего Конан, главный герой, и его подружка Лана. Антагонизм между сельской идиллией и индустриальным парадизом, который ставит взрослых лидеров по разные стороны баррикад, оказывается снятым у детей. К тому же они – и это выглядит совершенно естественно – обладают сверхспособностями: телепатией, необычайной силой, умением разговаривать с животными. Именно детям удается не просто «спасти мир» (как это скоропалительно случается в американских, а с недавней поры и российских боевиках), а шаг за шагом восстановить иерархию ценностей, присущих как Индустрии, так и Высокой Гавани. Если в Индустрии дети борются за возвращение власти народу, то в Высокой Гавани, они учат селян мыслить глобальными категориями. Благодаря этому психологически точно зафиксированному процессу, смотреть все 26 серий не скучно.

В «Конане» присутствует также тема эмансипации, которая не ослабевает и в других картинах Миядзаки. Ее воплощает помощница Лепки, Монсли. Миядзаки демонстрирует, что потрясающая сила, которую получает женщина, решившаяся на мужскую игру, совсем не обязательно связана с пресловутой «потерей женственности». Однако она всегда связана с глубокой личной драмой, отражающей принципиальное несовершенство человеческого общества.

Несмотря на то, что целевой аудиторией «Конана» являлись дети младшего и среднего возраста, Миядзаки не пытался избегать трагических, глубоко задевающих эмоции сцен. Не побоялся он показать и неизлечимость психологической «проказы», называемой «жажда власти». В этом плане нравственная инволюция диктатора Лепки доведена до логического конца. Конан, представитель нового мира, пытается спасти даже его – но тот сам уже создал, обстоятельства, препятствующие этому.

Возможно сегодня, некоторые технические приемы анимации «Конана» и устарели. Хотя они компенсированы за счет мастерского владения доступным в те годы арсеналом. Натуральность теней, цветовых переходов и отражения законов физики и пространственно-визуального восприятия остается безупречной даже на фоне современных 3D-эффектов.

Однако главным достижением сериала «Конан, мальчик из будущего» (имевшем, кстати, несколько продолжений, снятых уже не Миядзаки) является удивительный реализм в описании будущего. Не только технических изобретений, которые, как известно, устаревают быстрее, чем появляются на рынке, но – изменений психологии, как личной, так и общественной, которые совершаются гораздо медленней.

Будем надеяться, что мы располагаем еще некоторым временем, чтобы стать их свидетелями.

[1] Филозов А. Посланцы Прекрасной Эпохи // Эгоист-generation. 2007, №10. С. 36.

[2] Тема Города-Башни, власть в котором захвачена безумным диктатором, еще более жестко раскрыта в более позднем паропанковском аниме 1999 года «Здесь и сейчас» (Ima, Soko ni Iru Boku)

Количество показов: 3878

(Нет голосов)