07.06.2008

Константин Черемных

ДВЕ МЫСЛИ В ОДНОЙ ГОЛОВЕ. Часть 2

Законодательное вредительство, или Как сделать российские просторы прозрачными для «внешнего мониторинга»

Продолжение. Начало см. здесь: http://rpmonitor.ru/ru/detail_m.php?ID=9690

ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ КОДЕКС ОТ НЕМЦОВА И ЕГО ЗАРУБЕЖНЫХ ПАРТНЕРОВ

Если с чем-то можно сопоставить несчастную судьбу медико-социальных экспертов, так это судьба специалистов по землепользованию, которых было ранее принято считать весьма привилегированной категорией населения. Так, возможно, и было до вступления в силу Закона о земельном кадастре. В соответствии с этим шедевром бюрократической мысли, кадастровый номер должен присваиваться не только земельному участку, но также и любому расположенному на нем объекту, равно как и элементу объекта – к примеру, квартире в многоэтажке. От поголовной «кадастрации» освобождаются (так в тексте закона) исключительно космические корабли и плавающие суда. Если по несчастью судно оказывается на приколе, то непременно подлежит «кадастрации», коли не поспешит вовремя отчалить. Другого толкования закон не предусматривает. Главное же нововведение, впрочем, состоит в другом: согласно закону, кадастровые номера не должны совпадать между собой ни у одного из миллиардов кадастрируемых предметов на всей территории России-матушки. Это вам не число инвалидов, которое даже при суммировании со здоровыми китайцами все-таки исчислимо: у вещей, в отличие от граждан, нет ни паспортов, ни ИНН, и на прием к чиновнику, дабы получить чаемый номер, они не являются.

В вышеописанных нововведениях состоит регламентирующая сторона кадастровой реформы, требующая изнурительного труда большой и жестко дисциплинированной армии башмачкиных. Однако каким-то непостижимым образом регламентация и здесь сочетается с либерализацией. Поскольку тот же закон вводит понятие кадастрового инженера, каковым может быть, в принципе, любое частное лицо со средним образованием, прошедшее соответствующее, по мнению авторов, вполне нехитрое обучение. С этого и должно начинаться внедрение закона, благо подсчет кадастрируемых объектов явно займет больше времени, чем натаскивание частных кадастраторов. Понятно, что по вполне субъективным, сугубо индивидуальным и даже сиюминутным мотивам такие желающие найдутся. Нетрудно также догадаться, что номера в соответствии с буквой закона они будут высасывать из пальца, поскольку доказать, что в Урюпинске или Заводоуковске нет участка под номером 38759604758609504758695047568, решительно невозможно.

Повальная кадастрация совпала по времени с еще одним средством бессмысленного приложения человеческого труда – с повсеместным планированием. Дело в том, что одновременно с Земельным кодексом был принят еще и Градостроительный. Тот факт, что оба документа трактуют и даже называют одни и те же понятия по-разному, совершенно никого не волнует, хотя в Госдуме функции писания соответствующих законов совпадают едва ли не персонально. Но, впрочем, какая ерунда: главное – исполнить закон, для какой цели – решительно неважно. В данном случае предусмотрен и встроенный законодательный кнут. А именно: если территориальное планирование не произведено, то соответствующий муниципалитет (а субъектами исполнения являются не регионы и не города, переименованные кодексом в «городские поселения», а именно муниципалитеты) с «дня X» утратит право резервирования земель, выкупа участков для госнужд и перевода земель из одной категории в другую.

Где-нибудь в благополучной маленькой Швейцарии, где проблема обеспеченности жильем не является первостепенной, а границы земель расписаны триста лет назад, тотальное территориальное планирование, возможно, имело бы смысл. Впрочем, вопрос о таковой необходимости население решало бы на референдуме, а распространение этого планирования на все кантоны и города было бы немедленно ограничено местным Министерством обороны – весьма влиятельным ведомством в Швейцарской Конфедерации. В СССР топографические работы требовали специального допуска, и нельзя сказать, чтобы для того не было рациональных причин. Лишний раз подчеркивая неистовое стремление отрешиться от пережитков тоталитарного прошлого, российские либеральные умы настояли на самом дотошном и самом общедоступном межевании всего и вся.

По мнению заместителя директора Московского НИИ Генплана Георгия Юсина, Градкодекс, внедряющий повальное планирование территории страны с разделением городов и весей на так называемые функциональные зоны, несмотря на всю дотошную детализацию, оставляет за бортом такие элементарные критерии, как безопасность объектов, гарантии доступности социальных благ для населения, историческую преемственность городов и в то же время их потенциал преобразования – поскольку фиксирует данность как нечто неизменное (к примеру, не предусматривая развитие новых поселений как таковых). Не учитывается, по мнению Юсина, и такой критерий, как целостность – будь то на общенациональном или региональном уровне. Другими словами, разграниченная и поделенная на зоны ведомственного контроля территория Отечества Градкодексом по существу просто разъята, как труп.

В чем состоит сверхзадача этого препарирования? Может, лейтмотивом разработчиков планировочного начинания было стремление сделать просторы земли российской «прозрачными» для, так сказать, внешнего мониторинга? Я бы в это и не поверил, если бы в попечительском совете того института, что придумал Градкодекс – он называется Институт «Фонд экономики города» – не входил собственной персоной хотя и нелояльный, но бесспорно убежденный либерал Борис Немцов, а самим этим советом не руководил близкий соратник Гайдара по либеральным клубам и фондам Евгений Сабуров.

Если сверхзадачей данного коллектива, не скрывающего своих зарубежных связей*, не является обеспечение – за сходную цену и за счет эксплуатации силами несчастных местных башмачкиных – максимальной доступности топографической информации для заинтересованных лиц, то значит, должна быть какая-то другая сверхзадача. Но при всем напряжении ума альтернатива не просматривается – особенно учитывая то обстоятельство, что означенными положениями Градкодекс недвусмысленно ставит палки в колеса самому важному (если верить декларациям с высоких трибун) из национальных проектов, а именно проекту «Доступное и комфортное жилье».

Если представить себе образцовое соблюдение законодательства при строительстве элементарного сарая на обжитой территории, картина предстается вполне в стиле Кафки: впереди застройщика семенит кадастратор, кадастрируя все неживое, что видит вокруг себя, за ним поспевает топограф, принуждая заказчика вместе с сараем размежевывать и ближайшие многоэтажки (на практике все именно так и происходит), далее муниципальный чиновник, за ним должностное лицо из районной администрации, а понурые строители, ожидая допуска на объект, коротают время за бутылкой.

Что самое удивительное, из всех городов и весей слышится стон и ропот, в приемных растут горы жалобных писем, но имена инициаторов означенных начинаний никого не интересует. Между тем взыскивать за потерю времени, нерациональное использование ресурсов, упущенную выгоду и, в конце концов, моральный ущерб есть с кого. Впрочем, как известно, самой большой трудностью в нашем законодательстве испокон веку было доказательство умысла. И даже когда он виден без очков, у прямых исполнителей законодательного вредительства есть безупречное алиби: они все делают во имя соблюдения свободы и порядка. А поскольку само государство не способно осмыслить границы этих ценностей и их диалектику, то пространство для новых упражнений в ущерб миллионам граждан остается безграничным.

*Согласно информации сайта Института экономики города, это учреждение, основанное в 1995 году (в бытность Бориса Немцова первым вице-премьером правительства), является членом партнерства «Технологии переходных экономик» (Transition Policy Network), ассоциированным членом Европейского центра поддержки фондов (European Foundation Centre) и ряда профильных международных исследовательских структур в области финансирования жилищного сектора. Институт сотрудничает как с российскими фондами «Либеральная миссия» и «Открытая Россия» (Ходорковский сидит, а дело его живет), так и с Агентством США по международному развитию, Всемирным Банком, Организацией экономического сотрудничества и развития, Фондом Форда (США), Фондом «Евразия» (США), Градостроительным институтом (Urban Institute) (США), Центром изучения филантропии (США), программой TACIS «и др.» В состав Попечительского совета входят главный специалист National Opinion Research Corporation Раймонд Страйк и профессор Лондонской школы экономики Кристина Уайтхед.

(Окончание следует)

Количество показов: 2751

(Нет голосов)