10.08.2008

Ян Чарногурский (Словакия)

ИГРА В ГОЛЬФ И «РУССКАЯ РУЛЕТКА»

Европе следует понять логику российской дилеммы

Целью своей первой зарубежной поездки президент России Дмитрий Медведев выбрал страны Азии – Казахстан и Китай. Его посещение Пекина сопровождались комментариями, в которых ставились проблемы, волнующие русскую интеллигенцию на протяжении двухсот лет. Какое направление следует избрать России в своем будущем политико-геостратегическом и духовном развитии? Куда ей повернуться лицом – к Азии или к Европе?

Символическое значение выбора первого официального визита особенно показательно, если провести сопоставление с Владимиром Путиным. Предшественник Медведева был сторонником твердой линии в вопросах, касающихся отстаивания российских интересов, и целью его первой зарубежной поездки был Лондон.

Что произошло в период между этими двумя поездками? Расширение НАТО; планы размещения противоракетных систем в Польше и Чехии; осложнение экономических отношений России и ЕС; фактическая блокада присоединения России к ВТО.

С другой стороны, за прошедшие восемь лет возросло значение Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), сформировался четырехсторонний альянс БРИК, ставший альтернативой «восьмерке» и представляющий половину населения земного шара. И в этом же временном промежутке России удалось укрепить свое экономическое и политическое положение. Этому способствовали, с одной стороны, внешние факторы – в частности рост экспортной выручки за счет продаж нефти и газа, и с другой – последовательный успех политической консолидации на фоне серьезных проблем США, завязших в Ираке и Афганистане. Существенно, что России удалось приобрести более значительный геополитический вес не благодаря поддержке со стороны западного сообщества, а напротив, вопреки постоянной критике со стороны Запада.

Девяностые годы, тесно связанные в России с именем Бориса Ельцина, запомнились российскому обществу как период, когда страна испытывала эйфорию в связи с отношениями с Западом. Но в тот период Россия пережила тяжелый экономический провал и, по существу, осталась за пределами мировой политики.

В XX веке Россия дважды пыталась последовать эталонам Запада: в первый раз – после Февральской революции 1917 года, во второй – после распада Советского Союза в 1991 году. Оба опыта оставили крайне тягостное впечатление в общественном сознании русского народа.

Февральская революция завершилась свержением монархии и большевистской революции с попыткой создания коммунистического общества. 1990-е годы привели к массовому обнищанию в стране и унижению на международной арене. Последним ударом, нанесенным России, была бомбежка Югославии. Именно после этого к власти пришел Путин.

 

ВАЖНЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ УРОК

Первый зарубежный визит Медведева, конечно, не завершает спор об ориентации России как внутри страны, так и за рубежом. Однако выбор напоминает о примерах из русской истории.

В XIII веке Россия была оккупирована монголо-татарами. В тот период состоявшая из разрозненных княжеств Россия подвергалась также угрозе с Запада со стороны германских рыцарских орденов. Два князя приняли ровно противоположные геополитические решения. Оба знали, что на два фронта воевать не удастся. Приходилось делать жесткий выбор. Новгородский князь Александр Невский (1220–1263) избрал политику «разрядки» с монголами, однако сосредоточился на борьбе с тевтонами. В то же время князь Даниил Галицкий (1201–1264) выбрал ориентацию на Запад, пользуясь поддержкой западных князей и папского престола в войне с монголами.

Александр Невский был вынужден платить дань монголам и даже помогал им собирать дань с других русских княжеств. Однако после битвы на Чудском озере, сломив тевтонских интервентов, он прекратил их дальнейшее продвижение на восток. В то же время Даниил Галицкий, хотя и получил финансовую поддержку для укрепления галицийских городов, не получил никакой военной поддержки. Когда монгольские завоеватели узнали о том, что Даниил строит крепость, они потребовали ее разобрать. Даниил остро нуждался в помощи Запада, но не получил ее. Понимая, что без поддержки западных армий он будет беспомощен перед монголами, он вынужден был смириться с их требованиями и распорядился снести построенные стены.

Александр Невский стал героем русской истории и был канонизирован Русской Православной церковью. В свою очередь, имя Даниила Галицкого известно сегодня лишь специалистам-историкам. Российская летопись по-разному оценивает вторжения со стороны Востока и Запада: интервенты с Востока наложили на Россию дань, но не проявили интереса к ее религии, в то время как интервенты с Запада, напротив, были прежде всего настроены на обращение русских в католицизм.

Сопротивление русских западному влиянию почти всегда имело религиозный оттенок. Когда русские слышат от Запада, что они должны принять принципы западной демократии и в то же время смириться с расширением НАТО в качестве гарантии собственной безопасности, у них возникает недоверие. Требования Запада вызывают у них исторический рефлекс, напоминая о требованиях перейти в другую веру, предъявлявшуюся на протяжении веков их истории.

 

«КОГДА ДРУГОГО ПУТИ НЕТ»

Тем не менее, русская культура является частью европейской, а не китайской или среднеазиатской культуры. Европейский Союз является более важным экономическим партнером России, чем Китай или любое другое государство. Даже когда президент Медведев выбирает Китай местом своего первого визита, Европа остается эмоционально близкой для русских. В своем интервью автору этой статьи председатель комитета Государственной Думы по внешним связям Константин Косачев признал, что России необходима альтернатива для создания противовеса Западу. В то же время, по словам Косачева, ориентация на Восток для России тяжела и рискованна. Между тем с Европой русская история связана как добром, так и злом. По его словам, Россия хотела бы тесных отношений с Европой, но если иного пути не останется, Россия выберет ориентацию на Восток. Выражение «если нет иного пути» целиком и полностью выражает российскую дилемму. В рамках российско-европейских отношений восприятие России Западом между тем является односторонним.

Тот факт, что Россия вновь поверила в себя, не является исключительно продуктом высоких мировых цен на нефть и газ. Российская территория богата множеством других природных ресурсов – практически всей таблицей Менделеева. Даже если бы Россия распродала все минеральные ресурсы, она могла бы успешно торговать водой из озера Байкал. Не следует забывать о том, что до Первой мировой войны основным экспортным товаром России была пшеница.

Со времени Петра Великого Россия имела еще одну особенность: она была в состоянии производить не столько качественные товары гражданского назначения, сколько эффективные вооружения. Российский танк Т-34 был лучшей бронемашиной Второй мировой войны, автомат Калашникова – лучшим ручным оружием, а установки С-300 и С-400 – более эффективные противовоздушные системы, чем американские Patriot.

Советский социолог Александр Зиновьев в период своей жизни в эмиграции описал эпизод из московского быта конца 1970-х годов. Один из его коллег, вернувшись из туристической поездки на запад, пригласил друзей на свою дачу, чтобы поделиться впечатлениями. Он показал им некое устройство, которое привез с собой из Европы, и предложил друзьям угадать, для чего оно предназначено. Никто гостей не смог догадаться, что это было приспособление для очистки яиц от скорлупы. После чего, как рассказывает Зиновьев, все собеседники возмутились тем, что их страна разбазаривает ресурсы, в то время как могла бы производить нечто иное, кроме брони и истребителей.

Ныне Россия стоит перед трудным выбором. И точно так же Европе, определяя свои будущие связи с Россией, предстоит нелегкий выбор. Понятно, о чем идет речь: либо Европа попытается навязать свою экономическую и политическую модель силой, и в итоге оттолкнет Россию в общество других союзников, либо Европа проявит уважение к российской идентичности, проистекающей из ее истории, и удовлетворится тем фактом, что Россия не намеревается навязывать Европе собственную идентичность. Иными словами, если русские изобрели потехи ради «русскую рулетку», им не следует ожидать, что в Европе примут эту игру.

С обеих сторон очень многое поставлено на карту. Некоторые комментаторы даже вспоминают о напряженности времен советско-китайского блока в 1950-х годах. Президенту Никсону, посетившему Китай в 1971 году, удалось добиться геополитического поворота. Однако сегодня российско-китайские отношения настолько же прочны, как во времена дружбы Сталина и Мао. Пятнадцать лет назад Збигнев Бжезинский предсказывал, что Россия распадется по крайней мере на три части: европейскую, сибирскую и дальневосточную. Сегодняшняя Россия, однако, не воспринимает таких угроз. Бжезинский, проявивший искусство в организации распада «восточного блока», ошибся в других сценариях. В 1990-х годах он не рассчитывал на тесный союз России с Китаем – в том числе по той причине, что Россия оказалась бы в таком союзе младшим партнером. Однако сегодня Россия находится в составе такого альянса.

Между тем в качестве поставщика энергоресурсов Россия никогда не была младшим партнером. Когда Россия доведет свою систему распределения нефти и газа до Дальнего Востока, решение о том, на какие рынки в первую очередь поставлять ресурсы, будет всецело в руках Москвы. Нынешние успокоительные заверения в том, что предложение нефти и газа для Европы всегда будет достаточным, окажутся потом забыты.

Однако это касается только проблем торговли, которые, по существу, никогда не были основными в русской истории. Есть два вопроса, на которые русские реагируют поистине чувствительно – это военная угроза их стране и угроза их религии и внутриполитическому порядку. Геополитическая альтернатива для Европы в отношении России состоит в следующем: будет ли Европа воздерживаться от политики, воспринимаемой Россией как военная угроза, и уступит ли она внутриполитическим приоритетам России. Все остальное – вопрос прагматических соображений.

Посылаемые сегодняшней Россией геополитические сигналы не исчерпываются визитом Медведева в Пекин. Существенно, что первой западноевропейской столицей, которую посетил новый президент России, оказался Берлин, а не Брюссель, не Париж и тем более не Лондон. Надо понять, что в действительности означает этот сигнал. Германия стала для России предпочтительным европейским партнером. Германо-российское партнерство предполагает другую Европу. Это не та Европа, в которой Германия втиснута между Россией и Францией, и не та Европа, которая представляет собой германо-французский тандем, поддерживаемый Великобританией. Российские и германские политики говорят о стратегическом партнерстве двух стран. Однако в Европе, определяемой российско-германским партнерством, значение Европейского Союза ограничено. Смысл его состоит в отмежевании от США и вытеснении англосаксов с континента. Это была бы сильная континентальная Европа, но это больше не та Венеция, которую описывал один американский автор.

Между тем Европа склонна играть скорее в гольф, чем в «русскую рулетку». И никто не может помешать европейской игре в гольф. Вопрос в том, должна ли Европа запрещать России играть в «русскую рулетку», или же партнерствовать с нею, укрепляя за счет этого партнерства собственные позиции.

Материал впервые опубликован на сайте Solon, германском партнере RPMonitor

Количество показов: 4357

(Нет голосов)