16.09.2008

Елена Малер-Матьязова

НЕПРИЗНАННЫЕ ЕПАРХИИ ПРИЗНАННЫХ РЕСПУБЛИК. Часть 2

Как сохранить Православие в Южной Осетии и Абхазии?

Окончание. Начало см. здесь (http://www.rpmonitor.ru/ru/detail_m.php?ID=10928)

СИТУАЦИЯ В АБХАЗИИ

В результате выбранной Грузинским Патриархатом националистической и дискриминационной по отношению к негрузинским народам позиции с начала 90-х годов никакого окормления с его стороны на территориях Абхазии и Южной Осетии практически не осуществлялось.

Так, Абхазская Церковь, официально являясь канонической территорией Грузинского Патриархата, после 1992 года де-факто существует и административно, и духовно независимо от него.

Такая ситуация сложилась в связи с развязанной в 1992 году грузинским режимом Гамсахурдиа агрессии, после которой все грузинское духовенство с митрополитом Даниилом Датуашвили, полностью покинуло Абхазию и предоставило ее самой себе. Занятая грузинским священством позиция продемонстрировала абсолютно неканоничное разделение паствы по национальному признаку, выборочное отношение грузинского духовенства к своей грузинской и негрузинской пастве, которая в такой трагической ситуации оказалась оставленной и, вполне возможно, обреченной на исчезновение.

Но Абхазская епархия продолжала существовать. В поствоенной Абхазии остались всего четыре священника: трое русских – протоиерей Петр Самсонов, иеромонах Павел Харченко и игумен Виталий Голубь, и один абхазский – Виссарион Аплиаа, который после бегства грузинского епископа взял на себя управление брошенной епархией. Через несколько лет, в 1998 году, уже официально был создан Епархиальный Совет Сухумо-Абхазской епархии, принят Устав епархии и избран управляющий Советом, которым и стал священник Виссарион Аплиаа.

За помощью в окормлении своей паствы, в 90-е годы духовенство Абхазской епархии обращалось к Московскому Патриархату, и в результате им удалось наладить очень продуктивное взаимодействие. Главной проблемой православной Абхазии была реальная нехватка священников, поскольку все грузинское духовенство по собственному желанию покинуло эту территорию, а желающие принять сан абхазы получали отказы со стороны Грузинского Патриархата, который и сам их не рукополагал, и не позволял делать это Московскому Патриархату. В результате в Абхазии, не желая оставлять абхазский православный народ вообще без окормления, начали служить прибывающие из России священники Московского Патриархата. Вместе с тем, со стороны абхазского духовенства и паствы, еще с начала 90-х годов раздаются постоянные просьбы об осуществлении постоянного окормления епархии со стороны Московского Патриархата – то есть, о признании де-факто уже давно существующего положения вещей.

 

ОСЕТИНСКАЯ АЛАНСКАЯ ЕПАРХИЯ

Точно в таких же обстоятельствах оказалась и церковная община Южной Осетии, которая, официально принадлежа Грузинскому Патриархату, с начала 90-х годов де-факто существует и административно, и духовно самостоятельно.

После грузинской агрессии 1992 года и занятой Грузинской Церковью националистической позиции, православная югоосетинская община также осталась без окормления. В связи с этим уже в 1992 году духовенство осетинской общины обратилось к Русской Православной Церкви с просьбой о принятии под ее омофор, восстановлении и открытии на территории югоосетинской республики православных храмов и полноценного возобновления богослужебной практики. Комитетом по делам религии Южной Осетии были собраны тысячи подписей с аналогичной просьбой к Патриарху Московскому Алексию Второму. Осетинским духовенством были проведены целый ряд встреч с духовенством Ставропольской епархии, на которых обсуждалась возможность окормления Южной Осетии ее священниками.

К сожалению, тогда Русская Православная Церковь была вынуждена отметить, что речь идет о канонической территории Грузинской Церкви, несогласованное вмешательство на которую со стороны Русской Церкви невозможно, а потому этот вопрос не может быть разрешен таким образом и так стремительно. Видимо, эта позиция была связана с сохраняющейся надеждой Русской Церкви на изменение националистической политики Грузинского Патриархата и его способность заниматься окормлением всей своей паствы независимо от ее национальных различий.

При таких обстоятельствах православной югоосетинской общине пришлось искать другие выходы из ситуации. Очень правильный выход из этого сложного положения был найден благодаря российской осетинской диаспоре, которая обратилась за помощью в приход РПЦЗ. И в 1992 году югоосетинская община была принята в качестве отдельного Благочиния в Русскую Православную Церковь Зарубежом, причем по решению Синода РПЦЗ сначала приходы Южной Осетии относились к Одесско-Тамбовской, а затем – к Черноморско-Кубанской епархии. Главой же Югоосетинского Благочиния стал рукоположенный в 1993 году РПЦЗ игумен Георгий Пухаев.

Ситуация изменилась по прошествии десяти лет, во время процесса сближения между РПЦЗ и Московским Патриархатом, завершившегося в 2007 году их долгожданным воссоединением. Тогда перед югоосетинской общиной вновь встал вопрос о самоопределении: помня ранее высказанную официальную позицию Московского Патриархата о ненарушении канонической территории Грузинской Церкви, югоосетинская община предположила, что в случае воссоединения РПЦЗ и МП осетинская церковь неизбежно будет возвращена Грузии, чего она опасалась больше всего. В результате, когда в начале 2000-х годов югоосетинским благочинием очень заинтересовался митрополит РПЦЗ Виталий, протестовавший против воссоединения Московской и Зарубежной Русской Церкви и создавший Синод Истинно-Православной Церкви (РИПЦ), югоосетинское благочиние как бы автоматически и было к нему присоединено. Но югоосетинское духовенство адекватно оценило складывающее положение вещей и, в поисках иного выхода из ситуации, разослало обращение к различным Православным Церквям с просьбой об окормлении.

К сожалению, никаких конструктивных предложений представлено не было, и единственной церковной структурой, рассмотревшей это обращение, оказался так называемый «Синод Противостоящих» Истинно-Православной Церкви Греции. Это Церковная структура греческих старостильников – отколовшаяся от Элладской православной церкви конфессия, не принявшая произошедшего в 1924 году перехода с юлианского на григорианский календарь. Кстати, в создании этой церковной структуры в свое время принимала участие Русская Зарубежная Церковь, которая рукоположила ее первых епископов и до недавнего времени находилась с ней в общении. В начале 2003 года «Синод Противостоящих» принял Югоосетинское благочиние в свою юрисдикцию; а в 2005 году по его решению было объявлено о возрождении древней Аланской епархии на территории Южной Осетии.

При этом важно отметить, что решение о переходе Югоосетинского благочиния в юрисдикцию греческих старостильников было обозначено как носящее исключительный, вынужденный и временный характер. Кроме того, об этом решении возглавляющий греческих старостильников митрополит Киприан в письменном виде известил Первоиерарха РПЦЗ Митрополита Лавра, и получил от него подтверждение о прочтении послания.

 

КАК РЕШИТЬ ПРОБЛЕМУ?

В течение двух десятилетий, несмотря на просьбы о признании независимости республик Абхазии и Южной Осетии от Грузии и принятии их православных общин под омофор Московского Патриархата, со стороны России и Русской Православной Церкви прямых шагов в эту сторону не предпринималось. Москва до последнего времени признавала эти республики территорией Грузии и Грузинской Церкви и своим невмешательством предоставляла вроде бы подчеркнуто «демократическому» грузинскому режиму и Грузинскому Патриархату возможность мирно разрешить все существующие националистические конфликты и заняться полноценным государственным и церковным управлением своими народами.

Но после осуществления военной агрессии в августе 2008 года против мирного народа Южной Осетии и готовящейся, но неосуществленной – против народа Абхазии, современный грузинский режим в полной мере показал себя как ксенофобский, не способный к мирному управлению своими негрузинскими территориями.

Поэтому Россия более не могла ограничиваться политикой ожидания, наблюдения и даже косвенного влияния и была обязана защитить эти народы от полного истребления и обеспечить их мирное существование уже в качестве независимых от Грузии признанных республик. Теперь же возникает серьезная необходимость разрешения сложившейся в Абхазской и Югоосетинской республиках очень непростой церковной ситуации.

Сложность разрешения абхазского и югоосетинского церковного вопроса связана с необходимостью наладить каноническое окормление этой паствы, не получающей его от Грузинской Церкви, при этом не нарушая канонического принципа невмешательства на территории другой автокефальной церкви. Как было показано выше, именно следуя каноническим правилам, Московский Патриархат не удовлетворял поступавшие от Абхазской и Югоосетинской общины многочисленные просьбы о принятии под свой омофор. Но необходимо рассмотреть эту ситуацию с другой стороны и увидеть, что она создана абсолютно неканоничной политикой самой Грузинской Церкви. Ведь именно ее подчеркнуто националистическая политика и поддержка откровенно расистского политического режима современной Грузии стала причиной существования абхазской и югоосетинской общин без епископского окормления.

Поразительно, что подобная позиция Грузинского Патриархата, оказалась вообще возможной и до сих пор не получила критики и осуждения со стороны других Православных Церквей! В этой ситуации вмешательство и оказание помощи в разрешение этой проблемы со стороны Русской Церкви становится не только канонически оправданным, но и необходимым.

Кроме того, необходимость скорейшего разрешения кавказского церковного вопроса связана и с более общей проблемой сохранения православия в этом регионе. Ведь подобно возникшей угрозе истребления осетинского и абхазского народов, в данном случае есть реальная угроза существованию канонического православия на территориях этих республик. Потому что неопределенность существующего положения, да еще и игнорирование и невмешательство в сложившуюся ситуацию со стороны канонических Церквей, может способствовать проникновению и укреплению на этих территориях различных неканонических организаций, скажем той же РПАЦ.

Кроме того, нельзя забывать и о существующей возможности исламизации данных регионов: определенную активность в этом направлении уже проявил муфтий Абхазии Тимур Дзыба, совсем недавно давший интервью под характерным названием «Сухум смотрит на Восток». Угроза сохранению на этих исторически православных территориях канонического православия еще в большей степени оправдывает необходимость вмешательства и скорейшего урегулирования этой сложнейшей церковной ситуации.

При этом, конечно, желательно, чтобы урегулирование церковной ситуации на Кавказе происходило с согласия Грузинского Патриархата, с которым Московский Патриархат до сих пор связывало конструктивное сотрудничество. Так, между Русской и Грузинской Церковью действует соглашение о возможном открытии на территории друг друга подворий для окормления собственных диаспор. После же недавно произошедшей агрессии, благодаря ОВЦС МП, появилось «Совместное заявление» Московского и Грузинского Патриархатов от 12 августа о том, что обе стороны будут предпринимать совместные шаги по преодолению последствий военных действий.

Сейчас наиболее реалистическим вариантом окормления территорий Абхазской и Югоосетинской республик со стороны канонической церковной структуры могло бы стать создание Патриарших Подворий РПЦ, в состав которых может входить любое количество приходов. Тем более что эта практика уже урегулирована соглашением с грузинской стороной, которая также может открывать свои приходы на территории РПЦ для окормления грузинской диаспоры. В этом случае нынешние главы Сухумо-Абхазской и Аланской епархий могут возглавить Патриаршие Подворья МП на своих территориях. Показательным примером такой практики является Русская Духовная Миссия в Иерусалиме, действующая на территории Иерусалимского Патриархата, имеющая в своем составе целую сеть храмов, монастырей и паломнических центров. На наш взгляд, сейчас, пока Московский Патриархат работает с этим пространством как с канонической территорией Грузинской Церкви, открытие в обеих республиках Патриарших Подворий МП было бы самым продуктивным шагом для элементарного сохранения православия на этой территории и возобновления епископского окормления Абхазской и Аланской епархий.

Кроме того, огромную помощь в разрешении церковной ситуации в Абхазии и Южной Осетии может оказать Русская Зарубежная Церковь. Ведь именно РПЦЗ с начала 90-х годов окормляла территорию Южной Осетии, в которой находилось ее Югоосетинское благочиние. Да и старостильная Истинно-православная церковь Греции, ныне окормляющая осетинскую Аланскую епархию, в свое время создавалась при участии РПЦЗ, которая рукополагала для нее епископов. К тому же, стоит напомнить, что принятие решения о переходе Югоосетинского благочиния в юрисдикцию греческих старостильников было обозначено как вынужденное и временное, и отдельное извещение о сложившейся ситуации было направленно Первоиерарху РПЦЗ митрополиту Лавру. Это осознание временного характера сложившегося положения и постоянные обращения и разъяснения текущего положения вещей перед РПЦЗ говорят о реально рассматриваемой перспективе возвращения Югоосетинской церкви в юрисдикцию РПЦЗ. Более того, нынешний глава Аланской епархии Георгий Пухаев был рукоположен в 1993 году именно РПЦЗ, а потому может быть принят Русской Церковью как минимум в священническом сане, а поскольку иерархия греческих старостильников также восходит к РПЦЗ, возможно, даже и в епископском сане – ведь Московский Патриархат признает все рукоположения Зарубежной Церкви каноничными.

Вместе с тем, конечным вариантом урегулирования кавказского церковного вопроса является вариант присоединения Абхазской и Аланской епархий к юрисдикции Московского Патриархата. Именно этот вариант многократно озвучивался как самый предпочтительный главой Абхазской епархии Виссарионом Аплиаа и главой Аланской епархий епископом Георгием Пухаевым, которые в свою очередь не раз выказывали полную готовность присоединиться к РПЦ. По их убеждению, первым и абсолютно необходимым условием элементарной безопасности и нормального существования абхазских и югоосетинских государственных и церковных структур, является их полная независимость от Грузии и Грузинской Церкви; и нужно признать, что не существует никаких аргументов считать это утверждение безосновательным.

Возможно, для разрешения церковного вопроса в Абхазии и Южной Осетии, последовательно стоит поработать с каждым из этих вариантов – и с вариантом созданием Патриарших Подворий, и с вариантом возвращения хотя бы только Аланской епархии в юрисдикцию РПЦЗ, а затем и возможное присоединение обеих епархий к Московскому Патриархату.

Конечно же, нам нужно отдавать отчет в том, что в этом случае неизбежно начнется критика «неканоничности действий» Московского Патриархата за проведение им «политики двойных стандартов» в сравнении с якобы аналогичной ситуацией на Украине. На наш взгляд, очевидно, что подобная аналогия совершенно неадекватна. На Украине наблюдается ситуация, когда со стороны Московского Патриархата осуществляется непрерывное окормление всей своей паствы, без какого-либо разделения на «русскую» и «украинскую», и уж тем более – без каких-либо намеков на дискриминацию по национальному признаку.

А церковный конфликт Грузинского Патриархата с Абхазской и Аланской епархиями возник именно из-за проводимой им откровенно националистической, а в церковной терминологии еретичной филетистской политики, исходя из которой Грузинский Патриархат самовольно отказался от окормления своей негрузинской паствы. Именно такую политику действительно следует назвать не только абсолютно неканоничной, но и противоречащей самой сути христианства.

Количество показов: 2825

(Нет голосов)