25.02.2009

Антон Краев

ИЗ ТЮРЕМ – НА ПЬЕДЕСТАЛЫ

Широкий жест Барака Обамы вдохновляет эпидемию «покаяния» в западной системе юстиции

СГОВОР ТРЕХ СПЕЦСЛУЖБ ПО ПОВРЕЖДЕНИЮ ОДНОГО ПОЛОВОГО ОРГАНА

Неспособность «верхов» управлять по-старому, порождающая революционную ситуацию, происходит не только от обострения свыше обычного нужды и бедствий угнетенных, но и от обострения свыше обычного милосердия к ниспровергателям устоев со стороны самих «верхов», начиная с юстиции. Радикальное революционное движение в России на прошлом рубеже столетий было вдохновлено оправданием студентки, застрелившей градоначальника, а падение монархии в феврале 1917-го сопровождалось открытием тюремных засовов как для «политических», так и для грабителей и мародеров. Вторая фаза горбачевской перестройки отметилась сменой лозунга «ускорения» лозунгом «покаяния», а следствия с пытками в Ташкенте – массовым освобождением «узников совести», а заодно и «жертв преследования по экономическим мотивам».

Параллели между горбачевизмом в СССР и «обаманизмом» в США стали общим местом современной публицистики. Сходство напрашивается в той же области милосердия: первым актом Барака Обамы при вступлении во власть стало освобождение узников Гуантанамо. Уже раздаются тревожные предупреждения о том, что прежде чем освобождать всех подряд, не мешало бы подумать.

Но пока западные интеллектуалы доносят до властей свои предупреждения, первая ласточка справедливости по имени Биньям Мохаммед, уроженец Эфиопии и британский гражданин, уже триумфально вернулся в Лондон, где был встречен ликующей толпой поклонников. Их было бы куда меньше, если бы борьбой за освобождение узника вместе с Human Rights Watch не занимались лучшие правозащитные перья леволиберальных The Guardian и The Independent. Обозреватели этих же изданий, как и следовало ожидать, в ходе предвыборной кампании в США были рупорами «обаманизма».

Первая ласточка – образцовая: можно не сомневаться, что вторых и третьих станет множество, и термин «диссидентская карьера» вновь войдет в оборот. Биньям Мохаммед имеет внешность, идеальную для узника совести: худосочный юноша, выглядящий не на 30, а на 21-22 года, с огромными глазами, в которых светится огонь обиды на совершенную несправедливость.

Биньям Мохаммед был арестован в Пакистане в 2002 году по подозрению в причастности к подготовке к массовому отравлению американских военнослужащих, а также к изготовлению «грязной атомной бомбы». Он признался в первом из двух деяний (второе подозрение было вскорости снято), однако ныне утверждает, что сделал это под пытками, когда его подвесили вниз головой и нанесли порезы на половой член, после чего ввели в рану некий препарат, усиливающий боль.

Впрочем, мужское достоинство пленника осталось в функциональной сохранности. Доведя себя голодовкой до истощения, он стал лишь романтичнее в глазах лондонских дам. Еще по пути в Лондон в сопровождении целой команды адвокатов Биньям начал сыпать интервью для либеральных изданий, в которых прежде всего сообщил, что был ни за что подвергнут пыткам в Пакистане не просто по инициативе ЦРУ, а по наводке «родной» британской MI-5.

Февралем 1917-го и августом 1991-го в Лондоне пока не пахнет, но масштаб социального движения на фоне кризиса уже вполне сопоставим с 1903–1904 в старой России и с 1988–1989 в новой. Под стать и общественная кампания против спецслужб, которую несколько лет назад начал британский Владимир Бурцев по имени Ричард Томлинсон.

Характерная черта времени: слова освобожденного «узника совести» воспроизводятся в мэйнстримной прессе без кавычек и остраняющих оборотов косвенной речи. Юноша применяет к процессу, произведенному над ним, определение ordeal – судилище. И тот же термин фигурирует не только в тексте, но и в заголовке The Guardian, хотя не было не то что суда, но и сколько-нибудь серьезного выяснения обстоятельств.

Еще одна черта времени – скепсис читателей, сознание которых не поспевает за романтическим порывом правозащитных авторов, и понятно, почему: они его в глаза не видели и не успели очароваться. «А зачем этот молодой человек отправился в Пакистан, и что делал в горах Гиндукуша?» – интересуется читатель. Прорабы милосердия об этом вовсе не задумываются.

По пути в Лондон Мохаммед обещал назвать все имена чиновников, причастных к его мучениям. По прибытию, однако, разоблачительский пафос поубавился: имена сотрудников MI-5, которые его допрашивали, но затем преступно не вмешались в его судьбу, он пока не назвал. Адвокат Мохаммеда пояснил по этому поводу, что его клиенту нужно вначале восстановить после голодовки физическую форму, а затем уже сама собой восстановится и психическая. Получается, что прежние громкие заявления он делал в не совсем здравом уме. Что, впрочем, ничуть не уменьшает градус сочувствия со стороны правозащитников.

Ожидают, что имена сотрудников британских спецслужб, причастных к пыткам Мохаммеда, будут названы в апреле на заседании Верховного суда. Суд рассмотрит материалы по его делу, полученные британским МИД от ЦРУ. Правозащитники откуда-то уже знают, что эти материалы «серьезно отредактированы» отправителями, и в то же время кем-то проинформированы о том, что в них все же фигурирует межслужебная переписка, а значит, и искомые имена. Осведомленность самого предполагаемого «узника совести» при этом какая-то однобокая. Его адвокаты путаются в наименовании службы, представители которой якобы причастны к пыткам: то ли это была MI-5, то ли MI-6. Сам Мохаммед благодарит за свое освобождение сотрудников Foreign Office. В то же время все «шишки» за сокрытие фактов насилия валятся на секретаря по внешней политике Дэвида Милибэнда.

Между тем, по словам Мохаммеда, самым тяжким впечатлением для него были не сами пытки, а осознание того факта, что сотрудники британских спецслужб, допрашивавшие его в Пакистане, «заодно» с теми, кто его пытал. Это осознание пришло к нему во время пыток, которые происходили не в Пакистане, а в Марокко, куда он оттуда был отправлен. Неужели 25-летний заключенный – один из сотен мусульман, попавших в Гуантанамо – считался столь важной персоной для Лондона, что британские офицеры отправились в Марокко следом за ним? А если нет, то откуда взялось это «тяжкое осознание»? И с чего он взял, что лица, представившиеся британцами, были сотрудниками британской разведки, а не сотрудниками ЦРУ?

Правозащитному сообществу все это ни в малой степени не интересно. Им важен сам факт наличия отношений между английскими MI-5 и M-I6, американской ЦРУ и «печально известной пакистанской ISI, которая в приятельских отношениях с “Аль-Каидой”», как пишет в The Guardian пламенная публицистка угандийского происхождения Ясмин Алибхай-Браун. Которой хотя бы от своих азиатских родственников (ее отец-беженец происходит из пакистанцев-исмаилитов) не может быть известно, что никакой другой внешней разведки, кроме ISI, в Пакистане нет, и соответственно, только с ней и могут общаться по вопросам безопасности хоть ЦРУ, хоть MI-6, хоть какая-либо иная спецслужба.

Таким образом, разведка виновата самим тем фактом, что она существует. Отношение к профессиональному сообществу, таким образом, ничуть не отличается от отношения русских рабочих-революционеров к 3-му отделению. Или демократов из «народных фронтов» к КГБ. «Долой MI-6» – и вся премудрость.

 

КОМПЕНСАЦИЯ ДЛЯ СПОНСОРА ЧЕЧЕНСКИХ МОДЖАХЕДОВ

Появление Биньяма Мохаммеда на «родной» лондонской земле (кстати, гражданство у него оформлено не полностью) совпало по времени с еще одним событием правозащитной жизни: Европейский суд по правам человека (EHCR) признал необходимым представить компенсацию за моральный ущерб находящему в заключении в британской тюрьме Белмарш радикальному проповеднику Омару Махмуду Осману, более известному под именем Абу Катада.

Иорданец Абу Катада получил британское гражданство в 1993 году как политический беженец из столь «диктаторской» мусульманской страны, как Объединенные Арабские Эмираты. Благами западной цивилизации он воспользовался для широкой проповеднической деятельности, распространения радикальной суннитской (салафитской) литературы и сбором пожертвований на разнообразные радикальные начинания, ставившие конечной целью объединение мусульманской уммы для построения Великого халифата. Из Лондона он духовно и материально поощрял алжирскую Вооруженную исламскую группу (GIA) и ее еще более радикальное ответвление – Салафитскую группу проповеди и войны (GSPC), а в соседнем Тунисе считался духовным отцом подпольной Тунисской боевой группы. Свою египетскую паству Абу Катада призывал к убийству сотрудников полиции и членов их семей.

Благодушная британская Фемида взялась за Абу лишь в 2005 году, когда один из организаторов серии взрывов в Лондоне назвал его своим духовным учителем. При аресте при нем было обнаружено 170 тысяч долларов, причем часть денег была упакована в конверт с надписью «Для моджахедов Чечни».

Публичные высказывания Абу Катады были столь радикальны, что от них отмежевался даже известный террорист Абу Хамза. Тексты его проповедей были найдены при обыске в квартире Мохаммеда Атты, еще один подозреваемый по делу «Аль-Каиды» Джамаль аль-Фадл признал в нем «члена Комитета Фетвы», а мадридская полиция установила, что в местных салафитских кругах его считают предводителем всей европейской сети «Аль-Каиды».

К моменту ареста Абу Катада заочно привлекался к ответственности в пяти государствах. Что не помешало британскому иммиграционному суду в мае 2008 года освободить его под залог. Менее чем через полгода он был вновь задержан за нарушение режима, попытавшись покинуть Англию под чужим именем. Наконец, в начале февраля Правовой комитет Палаты лордов принял решение выдать его в Иорданию, где он обвиняется в организации взрыва во время празднования Нового тысячелетия в 2000 году (участники празднования, по его мнению, были достойны смерти за измену исламской вере). Однако Европейский суд по правам человека тут же признал его арест в Лондоне неправомерным покушением на его права и постановил выплатить ему компенсацию за понесенный моральный ущерб. Примечательно, что 2500 фунтов заключенному предложено перечислить в период кризиса, когда о подобной сумме мечтают многие рядовые британцы, ни в чем не замешанные.

«Удачная неделя для психопатов», – написал по этому поводу колумнист Sunday Times Род Лиддл, в прошлом спичрайтер ряда крупных лейбористских политиков. Несмотря на принадлежность к левому политическому спектру, публицист не постеснялся в выражениях на страницах консервативного издания, адресованных не столько Абу Катаде и Биньяму Мохаммеду, сколько либералам-сочувствующим. К моменту заседания Верховного суда по делу Биньяма публикация Лиддла вырастет в полноценный политический скандал.

 

КРЫСА КАК ОБОБЩЕННЫЙ ОБРАЗ ПРАВОЗАЩИТНИКА

Род Лиддл не написал в общем-то ничего нового. Скандальность состоит скорее в метафорах, нежели в упомянутых им фактах. Сославшись на недавний курьезный репортаж из Китая о том, как некий господин Цзян хладнокровно запаковал в мешок крысу, которую по религиозным соображениям не трогали посетители и владельцы продовольственного рынка, автор высказал предположение о том, что к моменту написания его статьи крыса уже употреблена в пищу господином Цзяном. Само упоминание о факте поедания китайцами грызунов, впрочем, было не столь возмутительным поступком автора, сколько его сопоставление пострадавшей крысы с официальными лицами Великобритании, к тому же с намеками на внешность.

По выражению Рода Лиддла, крыса, запакованная в мешок господином Цзяном, по габаритам была сопоставима с Тессой Джоуэлл, в то время как среднестатистическая крыса, употребляемая в пищу китайцами, сопоставима скорее с Хейзел Блирс. Обе дамы, упомянутые в художественном сравнении, являются членами британского кабинета.

62-летняя матрона Тесса Джоуэлл при Тони Блэре возглавляла министерство культуры и спорта, а ныне является специальным министром Олимпийских игр. Примечательно, что подобного поста нет в Российской Федерации, хотя нашему Сочи, как и Лондону (в 2012), предстоит принимать олимпийский огонь. В свою очередь, 52-летняя коротышка Хейзел Блирс возглавляет министерство местного самоуправления.

Помимо должностей в одном лейбористском правительстве, мадам Джоуэлл и мадам Блирс объединены четырьмя общими биографическими чертами. Во-первых, обе дамы оказывались в центре скандалов в связи со злоупотреблением положением в коммерческих целях через мужей или сожителей. Во-вторых, обе дамы являются ярыми сторонницами равноправия гомо- и гетеросексуалов. В-третьих, обе дамы в Палате общин голосовали за участие Великобритании в войне в Ираке. И наконец, несмотря на последнее обстоятельство, массивная госпожа Джоуэлл и миниатюрная госпожа Блирс с пеной у рта вступались за права арестованных в Британии исламских экстремистов.

Нужно было очень сильно разозлить спичрайтера Лейбористской партии, чтобы он подверг уничтожающей критике не только правозащитное лобби, но и сами манеры либеральной политкорректности, выразителями которой выступали вышеназванные дамы.

Нужно было действительно сильно невзлюбить альфу и омегу пресловутой толерантности, чтобы заодно проиллюстрировать их примером из британской школьной жизни, в котором ученикам младших классов преподаватель «для разрешения проблем конфликта между поколениями» предлагает написать все непристойные слова, которые им известны, и поставить «чемпионам» отличные оценки.

Самое поучительное в этом сюжете из британской газетной полемики – опять же реакция аудитории. Вместо того чтобы осудить автора за прямой вызов политкорректности, читатели выразили пожелание, чтобы автора избрали в Палату общин.

Не исключено, что выберут. Как сообщает в своей колонке в том же издании ветеран консервативной публицистики сэр Уильям Рис-Могг, в провинциальном округе Sevenoaks («Семь дубов») на местных выборах с большим отрывом лидирует радикальная Британская национальная партия (BNP). Автор полагает, что у национал-радикалов, до недавних пор считавшихся маргиналами, в ближайшем будущем возникнут серьезные политические шансы. И не только потому, что избиратели не прощают партии, правящие в кризисные времена, но и по той причине, что в провинции политкорректность элит, равно как и аутсорсинг рабочей силы, равно как и одновременное радушие государства к иммигрантам сомнительного качества, давно «сидит в печенках».

Кризис, обостряющий выше обычного нужду и бедствия угнетенных классов, оборачивается в Великобритании растущим взаимонепониманием между городом и деревней. Из одной «матушки Англии» на глазах возникает две. Будущее этого процесса столь же туманно, как и будущее всей Европы. Как справится с этим руководство ЕС, и сохранится ли вообще единая Европа – вопрос отдельный. Но во всяком случае, ни истэблишмент, ни народные массы европейских стран не останутся в итоге благодарны американским «прорабам перестройки» и их братьям по разуму из Европейского суда по правам человека.

Количество показов: 2716

(Нет голосов)