18.08.2009

Маринэ Восканян

КРИЗИС И СРЕДНИЙ КЛАСС. Часть 1

Бедность и идеология потребления – опасный тандем

В то время как экономисты и политологи обсуждают глобальные последствия мирового финансового кризиса, в российских СМИ появляется все больше материалов о том, как кризис скажется непосредственно на повседневной жизни граждан. Чаще всего это призывы к экономному ведению хозяйства и советы – либо вместо отдыха на Мальдивах отправиться в этом году в Турцию, либо от использования шампуня перейти к хозяйственному мылу – в зависимости от степени пессимизма автора. С нескрываемой ностальгией читателям напоминают рецепты «выживания» времен советского дефицита – как правильно запасать сахар и крупу, а дачные шесть соток вместо альпийских горок заполнить чем-то более съедобным. Тон этих рассуждении, да и комментарии читателей к ним часто носят характер плохо скрываемого злорадства. Мол, вот теперь-то офисные тунеядцы узнают почем фунт лиха. Наконец-то дармоеды-менеджеры и прочие пиарщики-рекламщики со своим «потреблятством» получат по заслугам в виде банкротств и увольнений, и придется им распрощаться со своими ипотечными пентхаусами и дорогими иномарками в кредит. А офисный планктон помельче так вообще научится сажать картошку и штопать носки. Однако радоваться тут нечему.

ЧЕМ ХУЖЕ, ТЕМ ЛУЧШЕ?

Падение уровня жизни само по себе никакой альтернативы потребительскому мировоззрению не представляет. Даже наоборот, бедность – это лучшая почва для потребительских соблазнов. Нынешняя Россия сама этому прекрасный пример – самым демонстративным, самым безудержным потреблением, какое и не снилось никакому Западу, заняты россияне. Это наши олигархи шокируют европейцев своими тратами. Это наши девушки отдают ползарплаты за брэндовые туфли из Парижа или Милана. Это наш «офисный планктон» покупает в кредит дорогие мобильные телефоны. Потому что, в отличие от европейцев, в России что олигарх, что простая секретарша – знают и помнят, что такое дефицит. Сами или, как минимум, из весьма красочных описаний старшего поколения. И готовы на все, чтобы никогда туда не вернуться.

Существует красивая теория о том, что страдания облагораживают человека, что кризис – это момент истины, что вот теперь-то мираж потребления спадет с глаз нашего общества и, потеряв его атрибуты в виде достатка и комфортной жизни, обуржуазившийся средний класс увидит новые горизонты. Где-то уже звучит термин «честная бедность». Если бы это было так просто! Только бедность не бывает честной, иначе беднейшие регионы мира не были бы одновременно регионами с самыми высокими показателями преступности, проституции, детской смертности. Увы, достаточно взглянуть на такие регионы той же Индии или Латинской Америки, или посмотреть не гастарбайтеров из соседних стран СНГ, чтобы понять – бедность никого еще морально не облагородила. Когда становится нечем кормить семью, не происходит новых духовных прозрений. Вместо этого появляются озлобленность и безысходность. Готовность преступить закон, вырвать «кусок» из рук ближнего, согласиться на жизнь и работу в самых беспросветных условиях. Именно там расцветает социал-дарвинизм, который намного страшнее своей экономической разновидности «утопи конкурента». Когда продают уже не принципы за конверт с деньгами, а собственного ребенка на панель, чтобы прокормить остальных.

Может ли Россию ждать такая судьба? До последнего времени казалось, что даже если Россия не сможет вернуть себе прежний статус сверхдержавы, вполне вероятен вариант партнерских отношений с другими центрами силы, пусть и в статусе «сырьевого» партнера. Партнера, который сможет строить внутри свою суверенную демократию, постепенно обеспечить населению кусок хлеба с маслом, а главное, исправно поставлять на внешние рынки энергоносители. При всех недостатках этого сценария, он не был катастрофическим. Кризис актуализировал другой, куда более жесткий сценарий. Падение цен на нефть вместе с так и не реализованной стратегией развития собственной экономики (которую было логично ожидать от модели госкорпоративного капитализма) не сулят россиянам ничего хорошего. Министр финансов Кудрин еще в марте этого года призвал Россию приготовиться к тому, что период низких цен на нефть будет долгим: «Я думаю, россиянам не стоит ожидать, что следующие пять-десять, а может быть, двадцать или даже пятьдесят лет, они смогут жить в таких же комфортных условиях [что и раньше]». Заметим, что «комфортные условия» – это более 40% населения, живущего за чертой бедности, это Путин, заявлявший, еще будучи президентом, что борьба с бедностью – вопрос государственной важности. А теперь выясняется, что это был невиданный комфорт, какого теперь не повторится в следующие полвека. Каким же будет в таком случае «дискомфорт»?

НЕОЛИБЕРАЛЬНЫЙ ФЕОДАЛИЗМ – ВПЕРЕДИ НОВЫЕ 90-Е?

Вырваться из бедности любой ценой, что бы ни пришлось делать и через что бы ни пришлось перешагнуть – вот установка, с которой живет человек, видевший настоящую нищету. И он пойдет не за теми, кто пообещает ему туманные очертания очередной идеологии, а туда, где без всяких идей пообещают кусок хлеба, желательно с маслом. В этом таится опасность реванша неолиберализма на фоне резкого падения уровня жизни населения. Точнее даже уже некого «нового феодализма», в который он может превратиться в худшем варианте развития событий. Это, кстати говоря, хорошо понимают некоторые левые силы. Например, на Всемирном Социальном Форуме (см. «Пришло время идти в атаку») выступал Эйтор Сезар (Heitor Cesar), член национального совета Бразильской компартии, говоривший о том, что с большой вероятностью кризис завершится по всему миру ухудшением положения простых работников, ослаблением профсоюзов и усилением капиталистических схем. Еще бы. Если сегодня работникам еще нужно предложить соцпакет и своевременную выплату пусть и сокращенной зарплаты, то в случае пессимистичных сценариев они окажутся в положении бесправных рабов, которые будут вынуждены соглашаться на любые условия.

Реализация этого «дискомфортного» сценария у нас будет представлять собой «неолиберальный ренессанс» а-ля 90-е, но только куда более бескомпромиссный, и означает реальное превращение России в страну «третьего мира». Пока еще россиянам усиленно обещают сохранение социальных обязательств со стороны государства. Но если правда то, что экономический спад в России будет сильнее, чем в 90-е, то на это просто не будет средств. Поскольку все это будет происходить на фоне такой же тяжелой ситуации в других странах, население будут призывать потуже затянуть пояса, потому что наступили тяжелые времена для всего мира. Если при этом удастся избежать социальных взрывов (повторяя мантру об исчерпанном лимите на революции) и сохранить в экономике либерально-монополистические механизмы, на выходе получится модель еще более «дикого капитализма», нежели в 90-е. С беспросветной нищетой, криминализированным бизнесом, новыми «братками» и кучкой «новых феодалов», которым «на себя» и «прислугу» в виде обслуживающего их сектора хватит и 20 долларов за баррель. Вот такая банановая республика с 2/3 территории на вечной мерзлоте.

А что же будет с идеологией потребления? Она никуда не пропадет, просто сменятся его форматы. То, что сейчас дорого, станет недоступной роскошью, а то, что доступно – подарком по праздникам. Кажется, что такую жизнь никто терпеть не станет, и это обернется какими-то катастрофическими социальными потрясениями. Увы, сотни миллионов людей по всему миру голодают и живут менее чем на доллар в день, но мировая революция из-за этого не происходит.

УДАР ПО СРЕДНЕМУ КЛАССУ

Падение уровня жизни для тех 15% россиян, которые сейчас считаются новым средним классом, страшно не тем, что этим людям будет не хватать денег. Для них кризис – это, главным образом, крушение надежд на возможность здесь, в России, честно заработать для себя и своей семьи на тихую буржуазную гавань. О том, что кризис в первую очередь ударит по среднему классу, еще осенью говорил генеральный директор российского социологического института ВЦИОМ Валерий Федоров: «Прежде всего это удар по амбициям, по личным представлениям. Потому что эти люди считали, что они многого добились, и будущее им представлялось если не безоблачным, то скорее позитивным. И это люди, которые вложились в Россию, если можно так выразиться. Это люди, которые стали рожать детей, строить долгосрочные планы, связанные с работой в этой стране. И конечно, глобальный кризис – это удар прежде всего по их представлениям о том, как строить свою жизнь, и по представлениям о том, правильными ли были стратегии, с которыми они свою жизнь связали».

Средний класс составляют достаточно разные люди. Это и 40-50-летние, которым удалось в 90-е годы создать свой бизнес или просто, как минимум, найти себя и успешно профессионально реализоваться, и относительно молодые 25-30-летние, строившие жизнь и карьеру в эпоху 2000-х по оптимистичным сценариям успеха на волне роста сервисных и информационных секторов экономики. Первые имеют опыт жизни в трудных условиях, вторые – нет. Замдиректора Института социологии РАН, завкафедрой социально-экономических систем и социальной политики ГУ–ВШЭ Наталья Тихонова полагает, что именно это поколение ждет серьезная экзистенциальная драма. «Социальное становление этого поколения прошло в тепличных условиях “тучных” лет, с постоянным повышением цен на нефть, хроническим дефицитом кадров и безудержным ростом зарплат, не подкрепленным сопоставимым увеличением производительности труда. Иными словами, они привыкли легко находить и менять работу, много зарабатывать, при этом не сильно напрягаясь, и считают, что такое положение дел – норма. К сожалению, молодая часть среднего класса выработала свои поведенческие практики в 2000-х годах, и им до сих пор кажется, что пройдет несколько месяцев, и все будет как раньше. Но так, как раньше, не будет никогда, и это серьезная психологическая драма, к которой не готовы ни сами люди, ни власть», – констатирует она .

При этом именно молодой средний класс социально активен, нацелен на то, чтобы «работать и зарабатывать». Какой выбор он сделает, если начнет реализовываться описанный выше сценарий «неолиберального ренессанса»? «Поправеет» или «полевеет»?

ВЫБОР СЕРЕДИНЫ

С одной стороны, часть этих людей поддержит неолиберальный сценарий, несмотря на то, что он вовсе не гарантирует им сохранения привычного образа жизни. Почему? Существует известное золотое правило нравственности – поступай с другими так, как хочешь, чтобы они поступали с тобой. Вроде бы идеальное правило, защищающее общество от «людоедского» поведения. Но только оно не работает в случае с теми, кто живет по социал-дарвинистской схеме «победитель или лузер». Такие люди искренне верят в то, что надо или добиться успеха или сойти с дистанции. Они готовы идти по трупам, но не обидятся, если завтра кто-то оттолкнет на обочину их. Они скорее признают «неэффективными» себя, нежели свою теорию. Часть бизнес-сообщества уже сегодня, как ни странно, испытывает определенную эйфорию – кризис дает возможность очистить бизнес от «неэффективных» сотрудников и направлений, обоснованно сократить зарплаты, увеличив рабочую нагрузку. Они не боятся, что «очищающие» волны кризиса могут смыть и их самих – если и так, значит они тоже не справились.

Есть и другая перспектива. Хотя «молодые профессионалы» живут, руководствуясь достаточно жесткими современными установками на успех, живут они все же в России. Где, как известно, с каждым может случиться переоценка ценностей и духовное прозрение. Кто-то не захочет признать себя «неэффективным» и подлежащим утилизации. А признает таковой систему и захочет изменений в ней. Так, экономист Андрей Кобяков полагает, что сегодня в России для среднего класса может стать приемлемой и разновидность левой диктатуры, если он увидит в ней воплощение своих чаяний.

Но готов ли средний класс в принципе делать какой-то политический и мировоззренческий выбор? Понимать свои экономические и жизненные интересы – это одно. Перевести этот интерес во внятную политическую позицию – другое, а особенно в ситуации, когда, во-первых, любая политическая партия и лозунг воспринимаются как фальшивка, а во-вторых, и любые собственные убеждения «офисного планктона» на поверку могут оказаться фальшивкой уже иного рода – скорее пригодны для виртуальных битв на просторах интернет-форумов, нежели для осязаемых действий и тем более борьбы за что-то и против чего-то. 2000-е годы были не только годами, когда молодой средний класс в России получил «путевку в жизнь», но и годами, приучившими его жить в «обществе спектакля». Разноцветный пиар, рекламные вирусные технологии, башорговский сленг и бесконечный виртуальный карнавал. И вот во все это сейчас вторгается самый что ни на есть реальный кризис. Приведет ли это к появлению новых целей и новых идей, которые смогут заменить нынешнюю единственную идею потребления, для российских «середняков» и не только для них? Об этом – в следующей части статьи.

(Продолжение следует)

Количество показов: 5338

(Нет голосов)