24.11.2010

Константин Черемных

НЕПОСЫЛАЕМАЯ СТРАНА. Часть 1

Центробанк повысил прогноз оттока капитала втрое. Отчего бы это?

НОЯБРЬСКОЕ РАЗДУМЬЕ

В 2009 году, в разгар кризиса, страна заранее знала, когда глава государства выступит с посланием парламенту. И даже догадывалась, о чем пойдет речь, поскольку самой речи, адресованной не только депутатам, но и нации – как и в США, откуда заимствована эта традиция, – предшествовала программная статья с динамичным и воодушевляющим названием.

В 2010 году, когда экономика, по заверениям самого преданного главе государства вице-премьера, восстановилась и пошла в бурный рост, уместно было ожидать еще более оптимистичного программного текста с основными тезисами нового месседжа обществу. Тем более что в течение года глава государства настойчиво культивировал коммуникативную открытость, прилюдно обзаведясь сверхсовременным устройством для общения и подав пример нижестоящим чинам в административной вертикали. Тем более что существенной ротации подверглась и сама вертикаль – от силовых ведомств, включая их структуру и распределение полномочий, до губернаторского корпуса, где произошли такие перемены, на которые не решался прежний президент, ставший премьером.

Но осень наступила, высохли цветы, кое-где уже прошли метели, а Германа, сиречь докладчика, все нет. То есть он есть, и даже в избытке, но месседж подзадержался, причем о причинах задержки обществу ничего сказано не было. И как всегда бывает в подобных случаях хоть в закрытом, хоть в открытом обществе, отсутствие информации стало заполняться слухами. Просочились сведения о смене команды спичрайтеров, хотя при этом назывались вовсе не новые, а еще год назад известные имена. Утверждалось, что Институт современного развития, где готовился прошлогодний текст, почему-то отодвинут от разработки послания. Что было странно: первые лица ИНСОР не только не были в опале или забвении, но как раз накануне, вместе с лондонским Институтом международных отношений, подготовили обстоятельный документ, излагающий новую повестку дня отношений России с НАТО.

Именно с саммитом НАТО в Лиссабоне и связывали задержку президентского послания, что было также странно. Ведь в отличие от докладов Политбюро на съездах КПСС, ежегодное послание касалось больше ситуации в стране, чем в мире, причем его внешнеполитический раздел все таял и таял. Само же лиссабонское мероприятие, равно как и конференция Россия–НАТО в его рамках, не предвещало никаких сюрпризов и было куда более предсказуемо, чем, к примеру, прошлогодний климатический саммит в Копенгагене. Другое дело, что предсказуемый итог приближает Россию не к равноправному членству в Европе, а к функции двустороннего проходного двора для чужого транзита в Афганистан, а из вонючей арки в салон не приглашают.

БРАКОВАННЫЕ МЫСЛИ

Согласно первоначально распространившимся сведениям, текст послания не должен был наталкивать граждан на неприятные контрасты между нынешним местом страны в мире и прежним. Текст, как сообщалось, сосредоточен преимущественно на социальной политике, а эта тематика волнует широкие массы граждан больше, чем участие страны в престижных международных клубах, и даже, не побоюсь этого слова, больше, чем нанотехнологии. Что воспринималось вполне естественно. И более того, близко к оригиналу: американские лидеры предпочитают в разговоре с нацией начинать с проблем, насущных для большинства, а потом уже переходить к вопросу, например, о стволовых клетках.

Однако прошел слух, что первоначальная версия послания отвергнута, и что центральным пунктом нового текста будет передел карты России из 83 регионов в 20, с лишением статуса городов всех населенных пунктов менее 100 тысяч жителей – то есть не по европейскому, а скорее по китайскому эталону. Во всяком случае, так можно было понять публикацию в газете «Ведомости» в тот самый день, когда ожидалась президентская пресс-конференция, но не состоялась – якобы из-за «негативного информационного фона». Осталось только гадать, какие позитивные сдвиги в информационный фон могла внести невиданная в истории перекройка карты. И кто должен был возрадоваться больше – житель уже перенаселенного мегаполиса, куда нахлынет – раз «не надо идти против течения» – народ из окрестных провинций, или свежепереименованный селянин из добывающего Нефтеюганска, атомного Билибино, новой столицы Ингушетии Магаса или древнего, но запустевшего Дербента. Последние два случая особо показательны, поскольку указанные города совсем недавно отдали под Пятигорск – то есть, по новым меркам, под натуральное село – специально чтобы отмежевать от Олимпиады, а сейчас, если просочившийся перечень не выдумка, весь Кавказ должен «агломерироваться» в Краснодар.

То ли на чело краснодарского губернатора слишком густо легла кущевская тень, то ли на президента произвели впечатление малые города Португалии, но не прошло и недели, как перекройку карты стали называть «забракованной разработкой одного из мозговых центров», а долгожданная телеконференция президента сосредоточилась на уже до боли знакомых приборах учета, с одним лишь инновационным уточнением: их надо внедрять не только в городских, но и в сельских многоквартирных домах. При этом президент настолько натурально заверял собеседницу в материальном выигрыше от установки счетчика тепла, что было очевидно: профессионалы ЖКХ так и не успели объяснить главе государства, что жители хрущевок (каковыми являются все сельские многоквартирные дома) после установки приборов учета платят больше, чем раньше. Потому что хрущевки дырявые.

Похоже, к заседанию Госсовета на тему ЖКХ президента все же посвятили в проблемы этой сферы несколько более подробно: во всяком случае, он оперировал реальными цифрами. Но сказанное собеседнице слово он назад не взял. А ведь наивных людей много, и установив к 1 января 2012 года счетчики, к июню того же года они могут и разочароваться в своем выборе.

Другое дело, что навык раздумывать о том, «как слово наше отзовется», в течение года вообще как-то плохо тренировался. Вот, например, газете «Коммерсант» кто-то наболтал про шпиона по фамилии Щербаков. Притом с высоких трибун никто не опроверг версии об измене человека с такой фамилией. А фамилия настолько распространена, что в любой службе ее носителей с полковничьими званиями немало. И можно себе представить, какой вакуум возник вокруг каждого из них, пока не выяснилось, что сеть агентов в США сдал не абстрактный Щербаков, а конкретный Потеев. Однако перед оболганными Щербаковыми не извинились ни с газетных полос, ни с высоких трибун.

Куда большее количество чиновников разного уровня, от министерского до сельско-муниципального поперхнулось обедом в момент, когда диктор телеканала «Россия-24» с некоей снисходительной интонацией произнес:

«А премьер-министр встретился сегодня со СВОЕЙ “Единой Россией”». Перед многими губернаторами и депутатами, должно быть, промелькнула в этот момент вся их многолетняя исправная карьера, от комсомола до последней летучки на тему о внедрении энергоэффективности. Невидимому инструктору, подсказавшему 2 октября (спустя три дня после отставки мэра Москвы с формулировкой «в связи с недоверием Президента») поставить ударение на слове СВОЕЙ, было невдомек, что перед миллионами представителей политического класса в этот момент разверзлась бездна тщеты и иллюзорности их стараний, устремлений, расчетов, амбиций, временных и материальных затрат, в один миг унесенных в водоворот вопроса: а кто я? Не тварь ли дрожащая? Если Президент отказался от правящей партии, что мне делать – задрав штаны, бежать в «Яблоко» или стремглав учреждать оргкомитет партии «Россия, вперед», которая уже, помнится, когда-то была, но растворилась?

И именно те люди, на которых волею ранее сложившихся обстоятельств возложена ответственность за претворение в жизнь верховных указаний – от внедрения доступного жилья до его оснащения полезными, но затратными устройствами, от либерализации уголовного права до повышения налоговой дисциплины, от отмены ввозных таможенных пошлин до поддержки отечественного производителя, – ждут с самой высокой трибуны такой инструкции, которая наконец расставила бы все на свои места, и объяснила толком, чего именно власть хочет от своих готовых к применению приводных ремней. Особенно после распространения слуха о перекройке карты, в равной степени поставившего вопрос «кто я?» перед Рамзаном Кадыровым и назначенным его контролировать Александром Хлопониным.

Отдельные нестойкие главы регионов пытались дорваться до премьера Путина. Но премьер Путин занимался в это время судьбой уссурийских тигров. Была ли это попытка уйти от ситуации или предстать в благостном свете перед Всемирном фондом дикой природы, тем самым оправдавшись за Химкинский лес, осталось неизвестным. Но было ясно, что он скорее займется впридачу гориллами или попугаями, чем вмешается в противоборство околопрезидентских мозговых центров.

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ВЕРТИКАЛИ

Либеральная журналистика к концу ноября отважилась на совсем нетрадиционную и даже, можно сказать, предательскую для своей социальной группы мысль: никакой вертикали власти не существует, она куда-то делась, и из этого прямо следует произвол на микроуровне и падение конкурентоспособности страны в мировом масштабе.

К такому открытию, разбивающему в пух и прах догмат о царящей в стране «чекистской диктатуре», пришел политический публицист Владимир Тодрес. В своей колонке на gzt.ru он, впрочем, прикрылся на всякий случай наблюдениями внешнего источника, анонимного знакомого из Лондона отечественного происхождения. Суть наблюдения состояла в том, что если до недавних пор в России, как и в иных постсоветских обществах, можно было «наладить дружбу с эмиром (хоть барашком в бумажке, хоть борзым щенком) и рассчитывать, что приказ о содействии будет спущен по вертикали вниз, и внизу исполнен», то теперь – нет, ибо «сюзеренство осталось только номинальное, и всякий вассал в своем уделе – полный господин». Автор утверждает, что спорил с этим тезисом, покуда не убедился в правоте вышесказанного у обыкновенной московской станции метро. Где в один ветреный ноябрьский день вдруг как ветром сдуло все ларьки, ибо так было приказано новым сюзереном. Несчастный Тодрес не мог больше купить газету – он мог купить только халяльную шаурму, ибо на ее производителя почему-то приказ сюзерена не действовал. Однако уже через день на прежнее место вернулись овощные палатки, а еще через день – боязливые дистрибьюторы свежей прессы.

Но вместо того чтобы по-мелкобуржуазному возрадоваться жизненной силе малого бизнеса, воплощающего картину из песни Цоя конца 80-х: «Через час она просто земля, через два на ней цветы и трава, через три она снова жива», колумнист задается вопросом: «А как работать, если вместо вертикали власти выстроился штакетник из отдельных полосатых палочек, и у каждой палочки свой продавец?» Он допускает, что «механизмы защиты можно отладить и в такой системе» – но только они получаются «дорогими и сложными», и слава об этом «складывается в общий образ страны». Иллюстрацию автор видит ни больше ни меньше как в свежей статистике Центробанка, который повысил прогноз по объему оттока капитала втрое – по данным третьего квартала года, когда ожидался приток хотя бы спекулятивных средств, но даже они, канальи, нашу экономику осчастливить не захотели.

Американские обозреватели, глядя на Россию в привычный медиа-прицел и не смея перечить сюзерену-издателю, долбят совсем про другое. В престижном и общеизвестном Christian Science Monitor факт избиения журналиста Кашина расценивается как «сигнал о надвигающейся битве Медведева и Путина». В том же ряду бдительный автор Фред Уэйр рассматривает и «угрозы в адрес банкира Лебедева», который финансирует «Новую газету» и, следовательно, является жертвой ФСБ. По Уэйру, непрочная свобода прессы в России находится на грани исчезновения – разумеется, из-за Путина, «создавшего авторитарную систему власти». Немудрящие выкладки г-на Уэйра вполне гармонируют с тезисами выступления либерала Немцова в Конгрессе США, где он недвусмысленно указывал, кого именно из российского истэблишмента не надо пускать в США, и даже диктовал помощнику президента Макфолу не садиться ни с какой целью рядом с Сурковым и Якеменко, а то хуже будет. И Макфол так пугался, что даже отказывался обсуждать этот вопрос с корреспондентами «Коммерсанта» по телефону.

Однако Владимир Тодрес отличается от Фреда Уэйра и Бориса Немцова тем, что работал не только в прессе, но и в двух серьезных американских банках. И потому, хотя и не рвется в первые ряды партии «Союз правых сил», исподволь смотрит на ситуацию глазами крупного бизнеса.

Этот взгляд сугубо рационален. Прежде чем принять любое решение, он оценит риски. Если новый мэр Москвы считает, что дорожное движение можно улучшить путем сужения полос на дорогах, крупный инвестор скорее обратит свой взор на какой-нибудь другой город. Если в стране за два года до выборов один из кандидатов перекраивает федеративное устройство кверху дном только для того, чтобы «продемонстрировать, что страна не в застое» (интерпретация авторитетного политтехнолога Минченко), а один мозговой центр срывает проект магистрального автобана, чтобы нагадить другому, такой инвестор выберет другую страну – в которой, может быть, борются с воробьями и притесняют сепаратистов, но единственный мозговой центр не создает системных рисков ради чистой демонстрации.

А ВОТ КОМУ ТРОТУАР?

Интересно, что с противоположного социального полюса ситуация смотрится не более и не менее безрадостно, чем с высокой капиталистической колокольни.

На противоположном полюсе колышутся волны потребительского рынка действительно доступных товаров. Разумеется, чтобы получить разрешение на торговлю у метро, мелкий торговец обращается к местному вассалу – чиновнику или менту, которому плевать на сюзерена. Но только эти отношения между торговцем и вассалом не возникли бы без рыночного спроса. Овощи, носки, зонтики, подтяжки, вроде бы французские духи, вроде бы лицензированные диски и вроде бы халяльная шаурма бойко продаются в подземных переходах и палатках с пластмассовыми крышами не от жадности покупателей, которые могли бы приобрести более качественный аналог в образцово энергоэффективном торговом центре класса А через дорогу, а от недостатка средств на действительно французские духи и действительно качественную жизнь.

Но подземные переходы – это в мегаполисе. В провинции на волнах дешевого рынка колышутся не только подтяжки и трусы, но и куда более масштабные, только утратившие всякую ценность объекты. Поскольку, вопреки заявлениям вице-премьера Шувалова о полном восстановлении экономики и ее неудержимом стремлении ввысь, эпидемия финансовой несостоятельности не прекращается, о чем можно судить по прежней увесистой толщине рубрики официальных сообщений в «Коммерсанте». А в последнее время – не только по толщине, но и по номенклатуре перечисляемых мелким шрифтов разнокалиберных объектов, оказывающихся предметом торгов.

Можно не сомневаться, что реквизит ресторана в городе Хабаровске, включая фритюрницу, печь СВЧ и бокалы «олд фэшн», кто-нибудь да приобретет – не из Хабаровска, так из Владивостока, где «пятна» у супермоста на остров Русский просятся под энтертэйнмент для гостей форума АСЕАН. И даже в райцентре Мышкино Республики Башкортостан заезжий любитель отдыха прихватит по дешевке снегоход «Буран». Чего не скажешь о тротуаре на улице Кирова – другом выставленном на торги объекте обанкротившегося МУП «Мышкинское». В подземном переходе вам могут предложить все что угодно от чайника до заводной лягушки, но представить себе коробейника, бегающего с криками «А вот кому тротуар?», достаточно сложно.

Помимо тротуаров, дорожных покрытий и водопроводных сетей вдоль улиц несчастного башкирского поселка, любым желающим юридическим и физическим лицам предлагается котельная при местном доме престарелых. Можно с инженерными сетями, можно просто так. Судьба самого дома престарелых вроде бы более благополучна: на балансе МУП он не числится, благо пребывает, очевидно, в региональной, а не муниципальной собственности. Но поскольку глобальное потепление пока до Башкортостана не добралось, поневоле возникает вопрос о качестве жизни, если этот термин здесь уместен, в интернате поселка Мышкино без котельной.

Несложно догадаться, что в поселке Мышкино и других тысячах таких же поселков обитают не только недееспособные и потому электорально пренебрежимые инвалиды I-II групп, но и вполне активная публика разных национальностей, возраста и пристрастий. И что даже на улицах с торгуемой мостовой есть домохозяйства, снабженные услугами интернета, помимо домохозяйства арбитражного управляющего и главы районного отделения «Единой России». А если даже нет, то наверняка есть ламповые телевизоры, продолжающие ловить государственные каналы. В эфире которых самый преданный Президенту вице-премьер отчитывается о семимильных шагах прогресса инноваций, а не самый лояльный, но зато самый влиятельный в части принятия бюджетных решений его коллега рассуждает о том, когда бы лучше на французский манер повысить пенсионный возраст и ввести адекватный налог на частную собственность.

У жителя поселка Мышкино есть возможность переключить телеканал, если вышеприведенный месседж его как-то не очень греет. Он переключает и видит там Ксюшу Собчак в натурально французском прикиде. И можно догадаться, что у мышкинского телезрителя любого вероисповедания возникают в этом общем коленкоре вовсе не обязательно жизнеутверждающие эмоции, отражающиеся в не обязательно печатных словах. Ему неведомо, как смотрят на страну банкиры, ему неизвестно, где перекредитовывался горемычный МУП, но после того, как родина с ним обошлась как с неликвидным товаром, он точно так же, как и иностранный банкир, не хочет ничего делать. Если его будут пытаться принуждать – например, к переезду в более урбанизированный микрорайон Уфимской агломерации, он не примет всерьез никакие посулы более достойной энергоэффективной жизни. Свинская жизнь крепко отучает верить на слово – тем более когда говорящие слишком явно не отвечают за свои слова. А с революционной перекройкой карт, ведомств и бюджетов жизнь станет только более свинской, потому что революция – не только десять тысяч вакансий, но и десять миллионов голодающих Поволжья.

Полпред Хлопонин еще недавно ратовал за то, чтобы посылать безработных кавказских юношей на заработки в Сибирь. С тех пор, как пущен слух об агломерациях, он никого никуда не пошлет. Пошлют его. Те самые юноши. Что ты, дескать, за нас решаешь, если ты никто и звать никак. Нет больше Хлопонина как источника власти, как авторитета или как личного примера. Вот Саакашвили – есть. Примечательно, что визы он для нашей кавказской «деревни» открыл как раз когда в Минрегионе начали болтать про 20 агломераций.

ЗАТО У НАС ЕСТЬ ГЛОНАСС

Глава Института современного развития Игорь Юргенс считает, что инвестиционную привлекательность страны можно повысить посредством освобождения Ходорковского. Премьер Путин мог бы напомнить, что инвестиционный бум у нас начался как раз после посадки этого олигарха. Но ему, похоже, лень спорить. И чем больше о Путине говорят как бы уже в прошедшем времени, тем беззаботнее его вид. То про тигров расскажет, то походя обсудит с китайским коллегой перспективы его валюты. И похоже, он вовсе не прочь, чтобы кто-нибудь вместо него взял на себя ответственность за наши собственные хозяйственные дела.

Чиновники рангом пониже такую беззаботность позволить себе не могут, особенно когда в мозговых центрах оспаривается необходимость существования их должностей. Сообщают, что офис полпреда Президента в Уральском федеральном округе уже предусмотрительно приступил к найму как бы независимых оптимистичных блоггеров для воздействия на неустойчивые умы.

В свою очередь, в центральном аппарате «Единой России» высказана крамольная мысль о нежелательности чрезмерного общения губернаторов в блогах, поскольку это общение не обязательно повышает авторитет власти. Приводимые примеры, в частности из города Пскова, в самом деле демонстрируют, что если губернатор начнет на требуемом лексическом и полемическом уровне отвечать на каждый веб-плевок в рожу, ему некогда будет не то что внедрить энергоэффективность, но и просто почистить зубы.

При этом каждый губернатор так воспитан и обучен, чтобы считать и рекламировать свой город как средоточие эксклюзивного инвестиционного благоприятствования, а при появлении на горизонте долгожданного гостя из чужих краев, как признался в телеэфире один из глав регионов, плясать перед ним польку-бабочку. К этому его приучил и Градостроительный кодекс, в соответствии с которым он обязан не позже 1 января 2012 года разрисовать каждый обанкротившийся МУП перспективными планами, и указания Минрегиона о повсеместной разработке региональных стратегий. А ведь помимо затрат на проектные фантазии, из того же бюджета надо и социалку обеспечить, и пособия выплатить, и выкроить хоть что-то на эксплуатацию основных фондов, не говоря уже о такой роскоши, как строительство дорог и мостов.

Продвинутые региональные чиновники, впрочем, уловили фишку. В бюджете относительно благополучной Ленинградской области не зарезервировано средств на строительство новых дорог. Зато все снегоуборочные машины обеспечены ГЛОНАССом, что и демонстрируется как признак инновационности. Повезло и главе Башкирии: в эфире президентского приемного дня был отобран вопрос не старика из отсталого Мышкина, а миловидно молодой мамы из прогрессивной Ново-Березовки, где осталось заменить на светодиоды только 30% лампочек.

Управление по вертикали отличается от других способов тем, что вначале делается главное, а потом второстепенное, что даже скудный уровень благ достигает и Ново-Березовки, и Мышкина. Ныне качество управления оценивается вовсе не по удовлетворению нормальных человеческих потребностей, а по неким иным, случайным параметрам. В такой ситуации самое главное искусство – не управлять (отсюда и пресловутое исчезновение вертикали), и даже вообще не быть, а казаться. Не гадать на ромашке, плюнет Кремль или поцелует, а научиться впаривать ту или иную придумку.

Неудивительно, что многие крупные государственные чиновники, от министра образования до губернатора, приглашают на постоянную работу психологов: люди этой профессии, как недавно объясняла главный психолог Российского футбольного союза мадам Гюльазизова, знают, как надо впаривать. Их востребованность столь велика, что у них даже появился профессиональный праздник, с которым чуть было не совпало оглашение президентского послания...

(Окончание следует)

Количество показов: 5271

(Нет голосов)