|
 Очередной проект интеграции арабского мира могут возглавить исламские лидеры
ТУПИКИ ИСКУССТВЕННЫХ ГРАНИЦ
Причины сложности современной обстановки на Ближнем Востоке, делающей этот регион “пороховой бочкой” для всего мира, коренятся в исторических условиях возникновения здесь ныне существующих государств. Дело в том, что все их границы искусственны и в основном сформированы исходя из интересов великих держав, колониями или полуколониями которых были в прошлом эти земли.
Территория, на которой сейчас располагаются Сирия, Ливан, Иордания, Палестинская автономия и Израиль, арабской традицией всегда представлялась как единое целое. В письменных источниках эта историко-культурная область известна как страна аш-Шам. Естественными пределами ее на севере являются отроги Таврских гор, на западе – берег Средиземного моря, на юге – Синайский полуостров, на востоке – Великая Сирийская пустыня. Природно-климатические границы способствовали этнокультурному единению жителей этой области, в которой, несмотря на наличие обособленных районов (горные местности Ливана и Сирии), на протяжении веков внутренние связи доминировали над внешними.
В 1917-1918 г. произошла арабская революция, освободившая Ближний Восток от власти стремительно слабевшей Османской империи. Движущей силой этой революции были арабские племена, а направляющей – Британия и Франция, уничтожавшие Турцию как противника в Первой мировой войне. После революции арабы имели планы образовать единое государство аш-Шам. Обещания поддержать этот проект щедро раздавали англичане через своих агентов, в т.ч. знаменитого Лоуренса Аравийского. Но после войны великие державы, неожиданно для арабов, добились от Лиги наций введения в арабских территориях “от берегов Средиземного моря до границ Ирана” мандатного управления. Мандат на Сирию и Ливан получила Франция, мандат на Палестину и Трансиорданию – Англия.
В период Второй мировой войны Сирия и Ливан после долгой борьбы обрели формально-юридическую независимость, а в 1946 г. с территории этих государств были выведены иностранные войска. Но если Сирия как относительно крупное и конфессионально однородное образование смогла обрести реальный суверенитет и проводить в дальнейшем самостоятельную внешнюю политику, то расколотый на мусульманские и христианские общины маленький Ливан оказался в менее благоприятном положении. Сложная конфессиональная ситуация, откровенно прозападная позиция части населения, которой казалось, что разрыв с Западом повлечет утрату их религиозной идентичности, – все это “наслоилось” на географическую близость Ливана к зоне интересов вновь образованного Израильского государства и его покровителей. При главенстве в общественном сознании религиозных приоритетов над национальными, сам по себе конфессиональный состав Ливана гарантировал отсутствие внутренней стабильности, а следовательно, предоставлял возможность внешнего контроля над этим формально независимым государством.
Сейчас в Ливане около 30% населения – христиане, 70% – мусульмане, среди которых наиболее влиятельна шиитская община. Уже более полувека Ливан является ареной ожесточенной политической и военной борьбы: внутренней – христианской и мусульманских общин и внешней – вокруг проблемы Палестины, Израиля и даже шире.
После событий т.н. “кедровой революции” “мировое сообщество” вынудило Сирию вывести войска из Ливана – войска, которые поддерживали относительную стабильность в стране. Баланс сил в Ливане таков, что существовать без чьего-то фактического протектората это государство не может в принципе (таковым оно и было создано в свое время). Нетрудно было просчитать, что после вывода сирийских войск противостояние правохристианских и мусульманских партий перейдет в “открытую” стадию, а “Хезболлах” не удержится от акций на израильской границе – ибо считает, что Израиль ушел не со всех земель, с которых обязан уйти.
ПАЛЕСТИНЦЫ И ИОРДАНИЯ: КОНФЛИКТ НЕ ИСЧЕРПАН
Развитие ситуации в Палестине и Трансиордании оказалось еще более сложным, что было связано, в первую очередь, с реализацией сионистского проекта на арабских землях. Эмират Трансиордания возник в 1921 г., объединив чуть более 200 тысяч кочевников волей арабского эмира Абдаллы бин Хусейна и британского правительства, которое таким образом формально отделяло Палестину от Иорданской пустыни и начинало выполнение Декларации Бальфура http:///www.il4u.org.il/press/psarticle.php?reqdate=1999-11-13 о создании “национального очага для еврейского народа” в Палестине. То есть Трансиордания становилась своеобразной буферной зоной между Палестиной и остальным арабским миром, категорически противившимся появлению такого “очага”. От Британии усилия по созданию нового государства предпринимал У. Черчилль, который любил потом говаривать: “Я сделал эту страну в воскресный полдень”.
С конца 1920-х гг. король Абдалла, сосредоточив власть над кочевниками Трансиордании в своих руках, пытался опровергнуть слова Черчилля и не раз выступал против исполнения Декларации Бальфура. Но вопрос о создании еврейского национального очага был к тому времени уже решен… Возникли и другие проблемы. Соседние кочевые общества, на землях которых обнаружили черное золото, превращались в нефтяные монархии, а владения Абдаллы оказались бесплодны. Не было в Трансиорданской “глуши” ни промышленного производства, ни развитого сельского хозяйства и ремесел. В 1940-е гг. Абдалла решил добиваться расширения своих земель за счет Палестины – с ее традиционно развитой торговлей, рынками, капиталами и священным для всех мусульман городом аль-Кудс (Иерусалимом).
Решающую роль в появлении независимой Иордании сыграла дипломатическая борьба вокруг образования государства Израиль, а также политические таланты и амбиции эмира Абдаллы. В 1948 г. он оказался в первых рядах борьбы с сионизмом, однако при этом он боролся против объединения палестинских арабов под эгидой других арабских стран, в частности Сирии. В 1948-1950 гг. трансиорданскому королю удалось добиться присоединения палестинских территорий Западного берега реки Иордан. Кроме того, в результате 1-й арабо-израильской войны, с земель, захваченных Израилем, начался наплыв беженцев на Западный берег и в Трансиорданию. Население страны за два года утроилось, причем 2/3 составляли уже не иорданские бедуины и полукочевники, а палестинцы, значительно более обеспеченные и политически активные.
В 1967 г. Израиль оккупировал Западный берег Иордана, и это вызвало новый приток беженцев уже на Восточный берег. Потеря Западного берега чуть не стала для Иордании катастрофой: эти земли давали более 70% сельскохозяйственной продукции страны, там находилась половина промышленных предприятий. При этом Хашимитское королевство приобрело “взамен” вооруженные формирования палестинцев чуть ли не в каждом населенном пункте.
Борцы палестинского Сопротивления выступали за свержение монархии в Иордании, провели серию покушений на тогдашнего короля Хусейна, который пытался уладить последствия 1967 года мирными переговорами с Израилем и западными державами. Те оказывали давление на иорданское правительство, требуя разобраться с палестинскими отрядами. Неравная битва палестинцев и регулярной армии Иордании состоялась в сентябре 1970 г. и получила известность как “черный сентябрь”. http://www.judea.ru/article.php3?id=970&view=print После этого ООП обязалась соблюдать иорданские законы, были ликвидированы базы сопротивления в населенных пунктах. Через год последние базы ПДС были силой выдавлены из Иордании.
События Черного сентября поставили иорданское руководство перед выбором: либо внутренняя консолидация (“примирение”), либо эскалация конфликта с палестинцами с перспективами распада Иордании и очередной арабо-израильской войны. США стали тогда основным кредитором Хашимитского королевства, предоставляя ему ресурсы для налаживания с палестинским населением таких отношений, чтобы не допустить объединения иорданских палестинцев с теми, кто остался на Западном берегу и других оккупированных территориях.
В Иорданском Хашимитском королевстве сложилась уникальная для современного мира этносоциальная структура: около 65% населения составляют палестинцы, из которых лишь одна пятая обладает равными правами с “коренными жителями” – иорданскими арабами. Но при этом почти весь частный сектор экономики находится в руках палестинцев.
В 2002 г. король Абдалла II объявил доктрину “Иордания превыше всего” (“Аль-Урдун аввалян”), http://www.iimes.ru/rus/stat/2003/20-06-03.htm смысл которой – сплочение общества вокруг интересов страны в противовес клановым, этническим, а также панарабским интересам. Но в Иордании невозможна единая общегражданская нация (не говоря уже об этнической). Прежде всего потому, что большая часть населения страны нацией уже является. И это – палестинцы, неразрывными историческими и родственными узами связанные с Палестинской национальной автономией. http://terror.strana.ru/stories/02/08/23/3134/264648.html) Они так же четко отделяют себя от иорданских арабов, как осознают общность с палестинцами – жителями Западного берега реки Иордан. В глазах палестинцев полуангличанин Абдалла II (http://www.trud.ru/Arhiv/2001/08/29/200108291580401.htm) не является ни сакральной, ни даже просто уважаемой фигурой.
Между тем, палестинцы вполне могут сплотиться для реального действия, которого уже заждались. Новая война с Израилем способна подтолкнуть панарабское объединение, планы которого постоянно теплятся в умах арабских идеологов (http://www.evrazia.org/modules.php?name=News&file=print&sid=2046). И израильская агрессия в Ливане нынешним летом вплотную пододвинула Ближний Восток к реализации такой перспективы.
“ХЕЗБОЛЛАХ” ПОЙДЕТ ПО СЛЕДАМ БААС?
Пресловутая “Хезболлах”, действия которой недавно дали Израилю повод для агрессии в Ливане, – детище революционного шиитского исламизма, которое, однако, в силу объективных причин действует и в интересах панарабской идеи. Это вооруженная шиитская организация, созданная в июне 1982 г. в первую очередь – для сопротивления израильской агрессии. Во вторую – для создания в Ливане фундаменталистского государства наподобие ИРИ. Мысль сделать из Ливана шиитский форпост на Ближнем Востоке появилась у иранского руководства в начале 1980-х гг. В 1982 г. Иран направил в Ливан в помощь движению “Хезболлах” около 3 тыс. бойцов элитных подразделений “Корпуса стражей исламской революции”. Иран так настойчиво стремился утвердить свое влияние в Ливане, что лидеры “Хезболлах” были даже вынуждены формально дистанцироваться от Ирана.
Вторым покровителем “Хезболлах” является Сирия, которая в свое время (1988-1989 гг.) спасла эту организацию от разоружения и уничтожения, грозивших ей в ходе ожесточенного конфликта с “АМАЛЬ” – другим крупным шиитским движением Ливана. “Хезболлах” смогла восстановить свой военный потенциал и продолжить борьбу на юге Ливана против правохристианских фалангистов (Армии Южного Ливана) и израильских войск.
Если Иран оказывает поддержку “Хезболлах” как шиитской организации, то Сирия с ее помощью надеется возвратить Голанские высоты, захваченные Израилем в 1967 г. Сирийской Арабской Республикой фактически управляют алавиты (одна из шиитских сект). Однако это светское государство, и главной целью правящей партии БААС (Арабского Социалистического Возрождения) задекларировано арабское единство. В решении этой задачи движению “Хезболлах” тоже должна отводиться немалая роль. На “Хезболлах” надеются и 400 тыс. палестинских беженцев, проживающих в Ливане и составляющих более 10% населения страны: ведь “Хезболлах” также борется и за создание независимого Палестинского государства со столицей в Аль-Кудс (Иерусалиме).
К началу 1990-х “Хезболлах” стала главным военным ресурсом ливанского сопротивления. Именно “Хезболлах” выдавила из Ливана оккупационные израильские войска, находившиеся там 19 лет (1982-2000). После вывода израильских войск “Хезболлах” продолжила свое существование уже не столько в качестве проводника шиитских интересов, сколько как форпоста антиизраильских (исламистских и панарабистских) сил. С 1992 г. она стала реальной политической силой, регулярно получая на выборах места в ливанском парламенте. Сейчас это не только военная структура, но и социально-гуманитарная организация, которая содержит школы и больницы, строит дома и дороги в Ливане.
В арабском национальном строительстве четко обозначаются две тенденции. Одна, не состоявшаяся, – это общеарабское объединение. Вторая – это формирование наций в границах каждого из государств, образовавшихся после развала классической колониальной системы. Хотя эта вторая тенденция преобладает, ее нельзя считать окончательно и навсегда возобладавшей. Идея Арабской Родины (аль-Ватан аль-Арабий) как государства, включающего все области, жители которых идентифицируют себя как арабы, до сих пор жива. Карту этого виртуального (пока?) государства можно увидеть во многих арабских домах, учебных заведениях и даже официальных учреждениях арабских стран.
Мечта о едином арабском государстве была выгодна империалистическим державам, пока она способствовала краху Османской империи. Дальше эта идея стала опасной и грозила потерей контроля над Ближним Востоком, который, к тому же, оказался сказочно богат энергоресурсами. Западу приходилось прикладывать усилия, чтобы попытки такого объединения погибали на начальной стадии – разжигались противоречия между местными элитами, между религиозными группами. Поэтому воссоединение аш-Шам не состоялось ни в составе Иордании, как планировал основатель этой страны Абдалла, ни в рамках Объединенной Арабской республики конца 1950-х.
Именно против реализации такой тенденции и теперь направлены основные усилия США на Ближнем Востоке. Штатам не выгодны ни Великий Израиль “от Нила до Евфрата”, ни панарабское государство со светской идеологией. Накануне вторжения израильских войск в Ливан в Armed Forces Journal появилась публикация, снабженная картой “справедливых границ” (http://www.apn.kz/publications/article4667.htm). Согласно ей на Ближнем Востоке должны быть, в частности, созданы “Великий Ливан”, отрезающий Сирию от моря, “Великая Иордания”, расширенная за счет сопредельных территорий Саудовской Аравии, “Священное государство мусульман” на землях вокруг Мекки и Медины, независимый Курдистан на смежных территориях Турции, Ирана, Ирака и Сирии. Сам Ирак делится на два государства – суннитское в западной части и шиитское. Последнее включает в себя часть территории юга Ирана и полосу Аравийского полуострова вдоль Персидского залива.
В ОЖИДАНИИ ЛИДЕРА
Возможна ли в принципе реализация такого проекта – вопрос далеко не первостепенный (хотя она совершенно невозможна). Главное – поднята действительно актуальная проблема, которая пока не имеет решения: возможны ли такие границы государств Ближнего и Среднего Востока, которые могли бы обеспечить мир и стабильность на этих неспокойных территориях?
Представляется, что реализация проекта арабского объединения, хотя бы в ограниченном масштабе, например – в рамках региона аш-Шам (Великой Сирии), за исключением территории Израиля (определение этой территории – отдельный вопрос, которого здесь нет возможности касаться), наиболее адекватно отвечала бы этим задачам. Агрессивные действия Израиля и Штатов (“Большого Израиля” в понимании арабов) вполне способны подтолкнуть реализацию данного проекта и сделать возможным то, что не удалось арабам в прошлом веке. Важен и идеологический момент: у арабов уже четко оформился единый образ врага.
Конечно, все это зависит от очень многих факторов, а самое главное – от наличия в арабском мире сплоченной силы, которая целенаправленно стремилась бы к данной цели. Нужен лидер. В качестве такого лидера до кризиса в Заливе мог рассматриваться Саддам Хусейн, который воспринимался арабами как защитник всего арабского мира от шиитского Ирана и прозападного Израиля. Но Хусейн сам зачеркнул себе подобные перспективы, напав в 1991 г. вместо Израиля на братское арабское государство – Кувейт. За этим, как известно, последовала сокрушительная операция Штатов “Буря в пустыне”, политическая изоляция и экономическая блокада Ирака, которые закономерно закончились в 2003 г. вторжением США. В развязывании кризиса в Заливе, кстати, Штаты приняли самое деятельное участие. Кроме заинтересованности в прямом контроле над нефтяными ресурсами, действия США были обусловлены и опасением перспективы панарабского объединения под властью светского харизматического социалиста Хусейна. Попытка аннексии Кувейта вновь сильно расколола арабский мир, а Хусейн потерял статус общеарабского вождя. Но арабы сейчас напряженно вглядываются в лица новых руководителей антиамериканского и антиизраильского сопротивления – будь то Муктада ас-Садр в Ираке или Хасан Насрулла в Ливане – в поисках лидера “Арабской Родины”. То обстоятельство, что оба политика являются шиитами, неслучайно: у других сил нет такой мощной поддержки, какую оказывает Иран. США сейчас активно разогревают фундаменталистские настроения, рознь между суннитами и шиитами в Ираке, дабы окончательно превратить сопротивление оккупантам в гражданскую войну и поставить крест на возвращении Ирака к статусу светского государства. Таким образом, объективно выигрывает Иран, как усилил он свои позиции и после последней войны Израиля в Ливане. Но прямой контроль Ирана над арабскими землями Ближнего и Среднего Востока нереален – этого не хотят ни сунниты, ни арабы-шииты.
Для России же создание объединенного Арабского государства в Юго-Западной Азии представляло бы выгоду по нескольким причинам. Во-первых, оно объективно снизило бы террористическую угрозу, так как значительная часть неспокойного региона оказалась бы под контролем консолидированного светского режима. Именно такую роль до американской оккупации в Ираке выполнял режим Хусейна, после свержения которого эта страна теперь превратилась в один из основных рассадников терроризма. Далее, это создало бы очень важный прецедент международного свойства, которым можно было пользоваться при реализации разных реинтеграционных проектов на постсоветском пространстве. Наконец, объединенное Арабское государство смогло бы более эффективно, чем разрозненные квази-национальные государства, решать многочисленные социально-экономические проблемы этого важного региона Земли, что в целом содействовало бы оздоровлению международных отношений и, в частности, резкому снижению миграционного потенциала данных территорий.
Короче, речь идет о возвращении России к простой и понятной советской внешнеполитической линии: поддержке светских арабских режимов (особенно отстаивающих модель “арабского социализма”), содействуя их утверждению как реальной альтернативы прозападным и религиозно-фундаменталистским режимам в регионе.
Елена Галкина, кандидат исторических наук, доцент
|
ENG 
