Путин и Ольмерт успешно выстраивают новую модель двусторонних отношений, оставляя без внимания давление третьих стран и демарши правых радикалов в Израиле
РЕВ ОСЛОВ И ВОРЧАНИЕ ПАРИЖА
Международная встреча, приуроченная сразу к двум годовщинам, предрасполагает к расслабленной обстановке, похлопываниям по плечу, позированию перед камерами и шутливым тостам. В октябре 2006 года дипломатическим отношениям России и Израиля исполнилось 15 лет, а Московская хоральная синагога праздновала столетие.
Однако визит Эхуда Ольмерта в Москву прошел не в самый удачный период его политической карьеры. Пока политики и публицисты "поджаривают" его слева и справа, а прокуратура таскает его министров по очереди на унизительные личные допросы, в окна его кабинета доносятся с улицы не только крики демонстрантов, но и рев ослов, которых они приводят с собой. За 58 лет истории Израиля такому показному и безжалостному унижению не подвергалось ни одно правительство.
Именно под этим давлением Ольмерт был вынужден понизить статус своего визита. Что не спасло его от очередных наскоков правой оппозиции, подвергшей обструкции само его намерение посетить Москву. Ему внушали, что в Кремле, где засели "русские империалисты из КГБ", ему вовсе нечего делать, но если уж он собрался в эту недостойную страну, то без дипломатических результатов он может вовсе не возвращаться.
К кампании, направленной на срыв визита, неожиданно подключились третьи стороны. Статья "Русский антисемитизм жив" в престижной парижской "Фигаро" была дополнительным ударом ниже пояса - и дополнительным признаком горячего неравнодушия западного сообщества к российской политике на Ближнем Востоке. Эту политику хотелось бы "укоротить", ограничить, свести к примитиву не столько врагам израильского кабинета, сколько недоброжелателям Кремля.
То обстоятельство, что российская еврейская общественность становится заложницей этих инсинуаций, абсолютно не волновало европейских витий. Эту общественность правозащитные витии хотели бы видеть нервной и неадекватной, шарахающейся одновременно от православных и мусульманских радикалов, митингующей и посыпающей голову пеплом, политически изолированной, экономически беспомощной и строчащей жалобы в международные инстанции - какой угодно, но только не самодостаточной и не уверенной в себе.
Такой образ российского еврейства идеально вписывался бы в портрет Кремля, одновременно устрашающе тоталитарного и всецело зависимого от политики Тегерана, равно как и Дамаска. А поскольку в Европе принято считать, что Дамаск, как и Бейрут, и в значительной мере Тегеран, относятся к "ведомству" Франции, то Париж приобретал бы дополнительные козыри на Ближнем Востоке.
Скромная "рабочая поездка" израильского премьера в Москву становилась, таким образом, чрезвычайно удобной костью сразу в нескольких крупномасштабных международных играх, попадала в жернова математического расчета сразу нескольких конъюнктур, в систему отношений, не знающих пощады к презренному обывателю, будь то московский еврей или парижский мусульманин. За разглагольствованиями авторов "Фигаро", раздувшими пресловутый и уже успевший подзабыться эксцесс одиночки в хабадском молельном доме на Большой Бронной до события мирового масштаба, скрывалась целая гамма ощущений парижского правящего истэблишмента, с его очевидной неспособностью к разрешению собственных этнических проблем, а также с претензиями к Москве, политически и экономически слишком явно и откровенно предпочитающей Парижу Берлин.
«ШАЛОМ» С СЕВЕРА
Прием Ольмерта в Москве, как подчеркивалось в московской и иерусалимской прессе, несколько отклонился от заданного сценария. Ровно настолько, чтобы обойти все подводные камни двусторонних отношений, а заодно и пресечь любые интриги с третьих сторон. Глава Федерации еврейских общин Берл Лазар в очередной раз наступил на горло любимой песне так называемых правозащитных кругов, недвусмысленно дав понять, что плакать о горькой судьбе у еврея в России нет никаких оснований. Отмена пресс-конференции лишила возможности для целого ряда медиа-инсинуаций на тему о российской политике на Ближнем Востоке и готовности или неготовности израильского руководства считаться с ней. В легковесных спекуляциях, затрагивающих слишком серьезные вопросы войны и мира, не были заинтересованы обе стороны дипломатии. Кремль намеренно освободил от неудобных вопросов и себя и гостя - от чего выиграли не только обе стороны, но и хрупкая стабильность в регионе.
И наоборот - демарш праворадикальных израильтян в синагоге на Спасоглинищевском косвенно сыграл на пользу как официальной Москве, так и официальному Израилю. О чем говорят и откровенно злобные выпады правой израильской прессы против собственной внутренней разведки Шин Бет, которая за невинный вопрос о том, в каком израильском университете учатся студенты-радикалы, удостоилась сравнения с тоталитарным советским КГБ.
Призывы отменить визит в Москву звучали в Иерусалиме в конце сентября, когда российский МИД на международном уровне в очередной раз указал на легитимность палестинского правительства, сформированного победившей партией ХАМАС. Однако негодующим израильским правым пришлось прикусить язык, когда госсекретарь США в рамках тура по странам Залива потребовала от Израиля освобождения харизматичного и сверхпопулярного среди палестинцев «светского радикала» Мервана Баргути, во многих отношениях куда более опасного для Израиля, чем все лидеры ХАМАС, вместе взятые. Оказалось, что Америка совсем не так ревностно настроена на защиту Израиля от исламистов, как того хотелось бы правым. Оказалось, что Москва, у которой не меньше интересов и обязательств в арабских странах, способна на большее великодушие к еврейскому государству. "Шалом" с Севера был тем более важен, чем меньше в Иерусалиме могли полагаться на поддержку Запада.
Сюрпризом московских переговоров оказалась личная встреча израильского премьера с руководством оборонного ведомства России, включая не только министра и начальника Генерального штаба, но и руководителя российской военной разведки. Она знаменует не только новые перспективны партнерства в военно-технической области, где у российских и израильских производителей имеется общий интерес как минимум на двух обширных рынках - индийском и китайском. Сам факт этой встречи является самым болезненным ударом по позициям израильских правых радикалов.
На израильской сцене медиа-подготовка к московской встрече началась задолго до нее. Местные оппоненты Ольмерта не ограничились попытками давления на премьера. Инсинуации в адрес российского руководства - как политического, так и военного - пересекли любую представимую грань элементарных приличий.
В частности, русскоязычный "Седьмой канал" потряс свою аудиторию военно-политической сенсацией. Утверждалось, ни больше ни меньше, что сирийский город Сидон (Сайда) с начала октября находится под контролем вооруженных чеченцев, подчиненных руководству российского ГРУ и наладивших партнерство с сирийской разведкой, а заодно и с пресловутой "Хезболлах". Эта версия, преподнесенная русским израильтянам, явно диссонировала с сообщениями других местных СМИ о тактике египетской дипломатии, как раз не заинтересованной в укреплении влияния ХАМАС в Палестине и тем более шиитской "Хезболлах" в Ливане. Однако авторы, занимающиеся массированной обработкой русскоязычных израильтян, готовы были разрушить достижения собственной страны в нелегкой дипломатии с Каиром и Эр-Риядом исключительно ради того, чтобы включить Израиль в антироссийскую "дугу", где Иерусалиму вряд ли досталась бы более серьезная роль, чем Вильнюсу или Варшаве.
Встреча Эхуда Ольмерта с руководством российской военной разведки по существу является провалом тех, кто хотел бы сделать Израиль заложником небольшой группы американских "ястребов", которые желают распоряжаться Иерусалимом как собственной безраздельной вотчиной.
Годовщина Московской хоральной синагоги стоила того, чтобы положить конец цепи политических пакостей, меньше всего нужных российским евреям и их друзьям и родственникам в Израиле. Тем более что в рамках этих торжеств Ольмерт получил возможность встретиться с теми представителями евразийского делового сообщества, которые практически заинтересованы в мирном будущем Ближнего Востока и Средней Азии. Прежде всего главой Евразийского еврейского конгресса Александром Машкевичем - одним из немногих "столпов" еврейского бизнеса, непосредственно занимающегося деловыми и политическими контактами с Ираном.
Любопытно, что Александр Машкевич является "отрицательным героем" израильского аналитического института - AXA (www.axisglobe.com), продукт которого характеризуется активными претензиями на внешнеполитическую стратегию в бывшем СССР. В частности, авторы AXA в этом году провозгласили геополитический альянс Израиля с Арменией против одновременно Ирана, Азербайджана и Турции. Нетрудно оценить качество "медвежьей услуги", подкладываемой единственному союзнику России в Закавказье. Не меньшую опасность, впрочем, подобные сценарии сегодня представляют для самого Израиля, потерпевшего политическое поражение в иранской войне и остро нуждающегося сегодня в стратегии добрососедства, а не в воспроизводстве провокаций.
ДИАЛОГ БЕЗ УЛЬТИМАТУМОВ
Пятнадцатилетние отношений России и Израиля являются общим достоинством, а не преимуществом одной из двух сторон. Тот факт, что визит Ольмерта в Москву не только состоялся, но и получил неожиданно широкий политический и общественный формат, говорит о том, что израильская сторона научилась ценить эти отношения, которые сегодня значительно важнее для еврейского государства, чем в 1991 году. Тот факт, что состоявшиеся переговоры обошлись без навязывания условий и выставления ультиматумов, говорит о неудаче третьих сторон, в собственных корыстных интересах подталкивавших израильского премьера к геополитической истерике.
Несомненное великодушие, проявленное российской стороной, расставляет весьма существенные политические акценты. Россия заинтересована именно в таком стиле партнерства с Израилем, который проявился в Москве, и именно с теми силами, которые представляет Эхуд Ольмерт. Россия имеет сегодня право и возможность отстаивать свои интересы в ближневосточном регионе, параллельно развивая дипломатию с разными державами этого региона, и оказывать прямое и разумное влияние на политические процессы. Более того, сегодняшняя Россия, в отличие от России пятнадцатилетней давности, имеет право и прямые основания быть более требовательной к своим партнерам в регионе.
Сегодняшняя нестабильность в Иерусалиме может обернуться сменой власти с существенным изменением политики и риторики в отношении Москвы. К такому изменению Россия должна быть по крайней мере подготовлена - в полном всеоружии тех аргументов, которые она вправе при необходимости предъявить.
Тем русскоязычным израильским политикам, которые в канун российско-израильской встречи пытались оказать влияние на ее результат, Россия может напомнить о некоторых главах их собственной биографии. Исторический период, когда Россия переживала один из самых масштабных в своей истории кризис государственности, волею истории и индивидуальных устремлений стал периодом взлета многих политических и деловых карьер, притом не всегда безукоризненного свойства - с общепринятых в мире позиций. Это в особенности касается Натана (Анатолия) Щаранского, всей своей политической биографией обязанного распаду Советского Союза. Все, кто в то время извлек личный политический и иной капитал из своей активности в "движении отказников", должны знать, что в Москве очень хорошо помнят, какую роль это движение играло не только в расшатывании советского режима, но и в подрыве и разрушении российского оборонного потенциала.
Тем политикам и публицистам Израиля, которые сегодня пытаются извлечь выгоду из сталкивания России с Ираном и Сирией, следует периодически напоминать о том, что именно чрезмерное доверие израильского руководства к третьим сторонам, особенно Вашингтону, и прямое участие этих сторон в политике Ирака и Ливана как раз и привело к нынешней ситуации нестабильности и политической "хромоты" еврейского государства. Это относится в том числе и к итогам президентских выборов в Иране, где Вашингтон и Иерусалим хотели бы иметь еще более податливого партнера, чем Мохаммад Хаттами, и своими действиями способствовали ровно противоположному результату. С которым приходится иметь дело и им самим, и всему мировому сообществу.
Тем израильским общественным деятелям, которые участвуют в антироссийских инсинуациях, следует столь же регулярно указывать на то обстоятельство, что расширенное понимание стратегии безопасности, позаимствованное у Вашингтона, совершенно не оправдывает вмешательства израильских стратегов в чувствительные сферы российской политики, затрагивающие самые основы существования единой России; и что раздробленная Россия более опасна для Израиля, чем единая. Это в особенности касается гражданина Невзлина, который непосредственно участвовал в теневой попытке политического "переформатирования" России, и которому некоторые источники - в том числе израильские - приписывали и сценарий покушения на главу российского государства. Даже те государственные деятели Израиля, которым Москва демонстрирует свое безусловное доверие, должны понимать, что пребывание в Израиле этого "политического беженца" ставит страну в заведомо менее благоприятную роль в партнерстве с Россией, чем многие другие государства, в том числе соседние исламские страны.
Если Россия вынуждена постоянно учитывать угрозу безопасности высшим должностным лицам, исходящую из некоей страны, то этот факт не может не сказываться на двусторонних отношениях. Если Израиль в отношениях со своими соседями постоянно использует "фактор Гилада Шалита", то Россия имеет еще большие основания ссылаться на "фактор Невзлина".
Эти аргументы представляют значение вовсе не для сведения счетов, а для того, чтобы помочь израильской стороне вернуться с неба на землю, в плоскость здравого смысла, покоящегося на слишком серьезных основаниях, чтобы ими было можно легкомысленно пренебречь. Поскольку никому из серьезных израильских политиков не требуется объяснять, что такое Россия, и почему отношения с Москвой не просто важны, но и стратегически бесценны для Иерусалима.
Поскольку, несмотря на недавний срок дипломатических отношений, в российско-израильском партнерстве заложен потенциал, несомненно перевешивающий весь перечисленный "негатив". Если отношения России и Израиля будут развиваться так же успешно, как только что состоявшаяся встреча в Москве, то это бремя обоснованных претензий отступит перед более весомыми позитивными аргументами, история которых выходит за временные и географические рамки существования еврейского государства.
СТРАТЕГИЧЕСКИЙ РЕЗЕРВ
В недавно изданной Российской еврейской энциклопедии, где главным консультантом был ветеран мировой дипломатии сэр Исайя Берлин, львиная доля биографий принадлежит гениям науки и техники, итог труда которых запечатлен в советской индустрии. Инженеры, физики, математики, промышленные директора далеко обходят писателей, писатели - революционеров, а имена либеральных правозащитников и финансовых воротил остаются на последнем месте. Там, где им и следует быть в обновленной России, да и в любой стране, которая не хочет быть разменной картой в чужой игре.
Израиль имеет еще больше оснований гордиться выходцами из России, чем Россия - вкладом евреев в свое развитие. Обе стороны медали составляют общий капитал отношений, которому действительно нет равных. Тот "резерв", о котором говорил Владимир Путин в ходе встречи с израильской делегацией, применим далеко не только в военно-промышленной сфере, но прежде всего в экономике развития. Интеллектуальное партнерство двух стран может найти себя в модернизации замерших производств и строительстве новых, в разработке и воплощении новых проектов транспорта и связи, во внедрении передовых агропромышленных и медицинских технологий, в системах управления и мониторинга...
До адекватной оценки этого капитала обеими сторонами еще далеко. В практической политике приходится иметь дело с грудой предубеждений и наносного хлама. Чтобы справиться с этим, требуется немало времени; чтобы извлечь пользу из общего капитала - еще больше.
На сегодняшнем этапе важнее всего безупречное спокойствие и свобода от навязываемой извне конъюнктуры. Только выставив ее за ворота политики, можно спокойно и достойно, с беспристрастным выявлением объективного общего интереса и объективных расхождений, с безупречными ссылками на международное право и эмоциональным напоминанием о родстве и памяти поколений строить партнерство с государством, которое Советский Союз признал в момент возникновения - что было первым дружественным жестом со стороны Москвы, хотя и не лишенным политического расчета.
Но тут ничего не поделаешь: расчет в политике присутствует всегда, а интеллект и ответственность политиков состоит в том, чтобы уметь им воспользоваться. 18 октября это продемонстрировали Владимир Путин и Эхуд Ольмерт. Им обоим, конечно, будут мешать пуще прежнего. Но теперь двум сторонам значительно яснее, кто именно и из каких побуждений это делает, и как этому противостоять. И не только в обоюдных интересах, но ради мира на Ближнем Востоке, стратегически важного для Москвы и жизненно необходимого для Иерусалима.
|
ENG 
