Власть в Киргизии определяют теперь результаты набегов, а не выборов
С наступлением осени в Киргизии возобновился политический кризис, радикально разведший по разные стороны вчерашних союзников по «тюльпановой» революции. Симптомы кризиса отягощаются тем, что из площадной стадии политический конфликт вновь перешел в подковерную. И все равно это ознаменовалось не меньшими сенсациями, чем радикальный май.
Бишкекское время вообще парадоксально. Недаром один из лозунгов антиправительственных активистов обращает время вспять: «Революция на старт, за апрелем - новый март!».
Это напоминание двусмысленное: март-2005 показал, что здешние площадные стояния предельно утомительны для стояльцев и в психологическом, и в физическом смысле. У их участников развивается агрессивность и двигательная активность. К тому же, сегодня митинговая активность для политической силы остается единственной возможностью продемонстрировать свой потенциал. Парламент теперь окончательно эфемерен, партии - столичные игрушки. Зато десяток тысяч живых людей - это конкретно, это - аргумент.
В кулуарных интригах и закулисных раскладах однозначное преимущество остается за президентской командой. В аппаратной игре и по административному счету Бакиев - единоличный победитель. За год своего президентства он виртуозно вытеснил из реальной политики всех своих реальных и даже потенциальных конкурентов.
Другой вопрос, куда именно? А вытеснил он их в политику митинговую; только в ней у тех остается шанс компенсировать свои поражения и возместить обиды внятными победами.
Но отличие от прошлогодней активности есть. В 2005-м году действовала толпа. Фокусник вызвал джинна из бутылки, но джинн не только не стал слушаться, но и дискутировать со своим чародеем не стал. Открытие клапана разнесло весь механизм, скрученные в протестную пружину манифестанты рассыпалась по городу, переводя происходящее из разряда политической хроники в разряд мародерско-уголовной. У марта-2005 не было идей. Простое, как черный квадрат, «Акаеву нет» - оно легко для запоминания, но из этого «нет» не следует никакого намека на «да» другим лидерам, а именно «да» они не перестают надеяться услышать. Не было не только идей, не было лидеров - захватив киргизский Белый дом, демонстранты убежали от тех, кто их привел.
В сентябре-2006 ситуация иная. Недостаток позитива стал социальной проблемой. Близок критический порог качества и количества недовольных. Объединяются вокруг симпатии тем или иным фамилиям, а не вокруг отторжения других. «С кем ты» - всегда определеннее, чем «против кого». Нынешний конфликт закручен не вокруг противостояния «президенту такому-то», его формирует более-менее понятная политическая программа. Это конституционная реформа, упраздняющая сегодняшний авторитарный крен команды президента Бакиева. Дальнейший переход к парламентско-президентской республике.
Однако с конституционной реформой все получается не так просто. Чем дальше идет отпущенное на нее время, тем очевиднее намерение бакиевской команды тянуть его до бесконечности, иногда проговариваясь о «непредпочительности смены власти в момент переходного периода».
Пытаясь упреждать симптомы кризиса, власть перешла определенную границу приемлемых решений, начав действовать в режиме провокаций.
Выбор в пользу провокаций - лишь одна сторона дела. Вторая сторона - это качество их осуществления, планирование операций прикрытия, вопрос политической ответственности, в конце концов.
Вот пример одной из первых неудачных провокаций, которые только нанесли ущерб имиджу власти и внешнеполитическому рейтингу всей Киргизии.
Весной, одновременно с визитом Бакиева в Москву служба безопасности задержала Бермет Акаеву, дочь первого президента страны.
Поначалу сотрудники спецслужб говорили об «автомобиле, находящемся в розыске». От этого предлога, кстати, они сами и отказались, объявив о принудительном приводе свидетеля. Вообще весь вечер понедельника показания прокуратуры и СНБ путались, а оглашенные версии происходящего не раз дезавуировались или просто дипломатично забывались. Когда стало ясно, что единая правдоподобная версия не выстраивается а информационный резонанс не ограничивается пределами республики, задержанную отпустили, уточнив, что и не задерживали вовсе.
Возможно, организаторы задержания дочери Аскара Акаева не предполагали масштаб резонанса их акции в международных масс-медиа. Однако оно немедленно попало в топ мировых информационных агентств. Ладно бы только мировых, но и для российских СМИ Акаева оказалась более значимым «информационным поводом», чем визит президента Бакиева в Москву. Но, поскольку оба события совпали, они в силу правил событийного формата оказались выстроены в иерархию. И в телевизионном сюжете они были объединены, причем президент оказался на втором месте.
Начало осени совпало с провокацией еще более сомнительного качества. В багаж лидера оппозиционного движения «За реформы!» Омурбека Текебаева была подложена матрешка с героином. Причем «концепция» начала сыпаться буквально сразу же. Депутатская комиссия при поддержке спецназа МВД изъяла в аэропорту видеозапись, из которой можно было сделать вывод, кто и когда подложил политику матрешку. Текебаеву два дня подряд стоя аплодировал парламент. В организации провокации был обвинен брат президента, заместитель руководителя Службы национальной безопасности. Бакиев был вынужден заявить, что виновные, независимо от степени родства, ответят за свои действия. Руководство СНБ в полном составе отправлено в отставку. А на горизонте - сполохи нового кризиса: депутаты начали раскручивать интригу и добывать доказательства тайных переговоров Бакиева с Борисом Березовским, на которого, по их сведениям, президент делает свою ставку, так и не став полноценным партнером ни Москве, ни Вашингтону.
Провокационный стиль отбросил бакиевцев даже от тех политических перспектив, которые еще весной были для них вполне «подъемны». Страдает не только нравственный рейтинг власти, но и рейтинг ее эффективности, ее стратегического мышления. Если все сводится к пресловутой борьбе за власть, то в самом тяжком и банальном смысле такой борьбы.
У киргизского многогранника - бесконечность углов. Решение одного конфликта сеет семена семи новых. Коалиции формируются в стохастической ситуации, напоминающей о детском калейдоскопе.
Те, кто год назад отверг акаевский эксперимент по строительству президентско-парламентской системы демократического типа, опирающейся на политические партии, а не на трайбалистские кланы, создали прецедент. Кажущаяся легкость победы могла внушить им спасительную идею о том, что акаевский режим был слаб (чем-то подобным они и предпочитают утешаться в минуты неуверенности). Но историческая ситуация в Киргизии такова, что здесь слаб абсолютно любой режим.
Отвергнув вектор движения в сторону цивилизованных стандартов, где предполагаются определенные правила игры и допускается само понятие легитимности, они устремили свой народ к совершенно другим ориентирам. Возможно, и даже скорее всего, это было сделано не сознательно. Важность победы тактической просто скрыла сложность стратегической игры.
Под недолговечными лозунгами люмпен-революции и центристски-неконкретных программ к жизни возвращен оставшийся в прошлом, но неплохо сохранившийся стандарт кочевой демократии. Говорить о том, что она «плохая» было бы неверно. Она просто «другая», находящаяся за рамками современной политической культуры. В ней нет понятий легитимности и политического цикла. Есть одна чуткая ориентация на эстетику правильного жеста, правильного слова. Неправым и слабым можно оказаться только один раз. Обязательства условны. Измены несущественны, поскольку присягают силе, а не сильному на данном этапе лидеру. Процессуально она также проста: власть формируют не выборы, а набеги.
«Технология сноса» уже опробована, и нынешней власти никуда не деться от способов ведения политических войн, которые она ранее эффективно применяла сама.
| 
ENG 
