 Нам пора отказываться от устаревших стереотипов политической игры на постсоветском пространстве
СТОИТ ЛИ ЦЕПЛЯТЬСЯ ЗА ФИКЦИЮ?
Глубокий кризис СНГ, давно предсказывавшийся некоторыми аналитиками, по-видимому, настал. Во всяком случае, именно так склонна оценивать последние события и тенденции часть экспертного сообщества.
Напомним предысторию. В июле текущего года президент Казахстана Нурсултан Назарбаев приехал на неофициальную встречу глав СНГ в Москву с пакетом предложений по масштабному реформированию этой организации. Не секрет, что СНГ за годы своего существования не продвинулось заметно по пути интеграции, а, напротив, превратилось, скорее, в этакий дискуссионный клуб для первых лиц государств, входящих в него. Есть точка зрения, что СНГ и создавалось как своего рода инструмент цивилизованного развода бывших советских республик, и история Содружества в значительной степени ее подтверждает.
Политически интегрирующая функция СНГ, и первоначально-то очень слабая, была за последние годы фактически сведена к нулю. Пожалуй, единственным фактором, способствовавшим до сих формальному сохранению Содружества, была ностальгия большой части населения новых независимых государств по временам Союза и связанным с ним удобствам: свободе передвижения и перемещения товаров из республики в республику, меньшей напряженности межнациональных отношений и, для очень многих республик, гораздо более высокому, чем ныне, уровню жизни и потребляемых благ. Каких-либо реальных механизмов интеграции в рамках СНГ создано не было, большинство договоренностей, направленных на это, оставались на бумаге.
Для многих республик членство в СНГ превратилось в ненужную фикцию. Как следствие, они стали отказываться даже от формальной поддержки этой фикции. Первым о выходе из СНГ в прошлом году объявил Туркменистан устами президента Сапармурата Ниязова. Руководства Грузии и Украины, пришедшие к власти на волне «разноцветных» революций, также неоднократно выражали желание пересмотреть вопрос о своем участии в СНГ. Для них заявления такого рода стали своеобразным инструментом давления на Россию.
В самой России также раздаются голоса о ненужности СНГ для нашей страны. Однако российскому руководству, бывшему одним из инициаторов создания Содружества и долгие годы ориентировавшему свою политику на постсоветском пространстве на поддержание этой во многом фиктивной организации, резкий поворот в отношении к ней до сих пор, по-видимому, представляется неприемлемым. Выход той или иной страны из СНГ по-прежнему рассматривается как своеобразный удар по престижу России на мировой арене, как подрыв формальной позиции России в качестве главного интегратора постсоветского пространства. Поэтому шантаж России угрозами выхода из СНГ со стороны таких стран, как Грузия, Украина, Молдова, в целом удается.
ЛУЧШЕ, ЕСЛИ СНГ УМРЕТ САМО
Между тем, России следовало бы пересмотреть на официальном уровне свое отношение к Содружеству независимых государств, давно пережившему те мотивы и цели, которые лежали в основе его создания. Сделать это необходимо по следующим причинам (помимо холостой работы данной организации).
Во-первых, Россия уже не является монопольным претендентом на положение консолидирующего центра постсоветского пространства. На юго-западных рубежах России сложился ГУАМ, чья координирующая роль для экономического сотрудничества входящих в него государств за последнее время явно возросла (а выход Узбекистана из этой организации только придал ей геополитическую законченность). Очевидным центром нового объединения выступает Украина, а недавние события (о них речь ниже) создают объективные предпосылки для вхождения в его орбиту также Беларуси, что, несомненно, сделает будущий ГУБАМ намного более жизнеспособным, чем ГУАМ. К юго-востоку от России естественным интегратором становится Казахстан, играющий, благодаря своему экономическому весу, доминирующую роль в организации Центрально-Азиатского сотрудничества. Таким образом, складываются региональные блоки (в первую очередь, благодаря экономическим связям), которые и политически объединяют многие бывшие республики Союза, минуя Россию. Причем антироссийская направленность одного такого блока уже очевидна, а другого - существует потенциально («многовекторность» политики казахского и узбекского президентов) и вполне может проявиться при определенных обстоятельствах.
Во-вторых, на постсоветском пространстве реализуется ряд интеграционных проектов, разноуровневых и функционально гораздо более специализированных (а следовательно - действенных), чем СНГ. Это, в первую очередь, организация Евро-Азиатского экономического сотрудничества (ЕврАзЭС). В военной области - Организация Договора о коллективной безопасности. Наконец, в ходе дискуссии о целесообразности вступления России, Казахстана и Беларуси в ВТО, формируется обоснование идеи создания Таможенного союза этих трех государств и последующего вхождения их в ВТО не поодиночке, а союзом. Данные проекты имеют, как правило, больше благоприятных перспектив и больше выгод для России, чем СНГ, политическая дееспособность которого весьма сомнительна, а практическая польза близка к нулю.
Удержать постсоветские страны в сфере российского влияния с помощью механизмов СНГ, которые создавались вовсе не для этой цели, невозможно. История организации это наглядно подтверждает. Утопично также реформировать Содружество таким образом, чтобы оно превратилось в такой пророссийский инструмент. Поэтому можно уверенно предположить, что напрашивающиеся логические шаги в отношении СНГ будут, так или иначе, сделаны российским руководством. Другое дело - надо суметь выбрать момент, чтобы извлечь из них какую-то дополнительную выгоду. Разумеется, нет нужды сотрясать воздух заявлениями в «беловежском» стиле о роспуске СНГ или выходе из него России. Надо предоставить этой организации умереть естественной смертью. И вполне возможно, что перенос очередного саммита СНГ на более поздний срок, предпринятый президентами России и Казахстана, вполне укладывается в такую схему.
СЦЕНАРИЙ НАЗАРБАЕВА: РОССИЯ + КАЗАХСТАН = СНГ-2
Вернемся к предложениям Н. Назарбаева о реформировании СНГ, озвученным в беседах «без галстуков» глав государств на неофициальном московском саммите. Президент Казахстана выступил за то, чтобы политические решения, принимаемые в рамках Содружества, были обязательными для всех государств. Разумеется, это должны быть консенсусные решения, принятые с согласия всех членов СНГ. Принятое решение должно исполняться. Недопустима такая ситуация, когда какая-то страна сначала вроде бы соглашается с принятым решением, а потом отказывается от его выполнения.
При этом президент Казахстана предложил четко определить те сферы, в которых необходима координация усилий стран СНГ и механизм обязательных решений. По его мнению, это миграционная политика, транспорт, образование, реагирование на вызовы сегодняшнего дня и гуманитарная проблема. На неофициальном московском саммите в ходе обсуждения было также предложено добавить единые подходы в международных вопросах и общую оборонную политику.
Понятно, что в новом формате СНГ если роль России и увеличится, то не ее одной, а вместе с ролью других экономически ведущих стран (таких, как Казахстан). Пока мы можем только гадать, каковы были действительные причины переноса официальной встречи глав Содружества и не кроются ли они именно в том, что российский президент довольно серьезно отнесся к предложениям своего казахского коллеги, и группы интеллектуальной поддержки обоих вырабатывают некий общий пакет инициатив, который президенты намерены вынести на обсуждение предстоящего саммита. Это кажется весьма вероятным.
В любом случае, сохранится ли название СНГ для партнерства постсоветских стран или нет, это может быть только принципиально новое объединение. Оно будет ориентировано не на поддержание ностальгии об общем советском прошлом в клубе элитариев, а на получение взаимных выгод от сотрудничества в разных отраслях. Теоретически, это и перемещение товаров, услуг и рабочей силы, и распределение энергоресурсов, и вопросы коллективной безопасности, и многое другое.
Многие социально-экономические тенденции на постсоветских просторах требуют более тесного взаимодействия заинтересованных государств. К примеру, республики бывшей советской Средней Азии в силу нестабильности происходящих там политических процессов могут стать источником массовой миграции в более благополучные государства, в первую очередь - Казахстан (благо он совсем рядом) и Россию. Причины миграционного всплеска могут быть и чисто экономические, а также экологические, характерные для данного региона. Уже сейчас Россия и Казахстан, испытывая потребность в импорте рабочей силы, нуждаются, в то же время, в упорядочении этого процесса. Обе страны заинтересованы в создании системы контроля над иммиграцией в самом ее источнике. Кроме того, решение данной проблемы невозможно без экономического подъема государств Средней Азии, который бы мог поглотить избыток трудовых ресурсов региона. Этому подъему также могут и должны поспособствовать Россия и Казахстан. В таком аспекте слово «протекторат» не имеет негативного колониального отзвука и приобретает свой изначальный позитивный смысл - покровительство во благо.
Таким образом, Россия и Казахстан имеют общие интересы на значительной части постсоветского пространства - в Средней Азии, заключающиеся в экономическом проникновении туда и стабилизации там социальных и политических процессов. Успешное достижение этих целей не может быть обеспечено без создания своего рода совместного протектората двух стран над этим пока еще отсталым регионом. Это объективная задача, и вполне вероятно, что в ближайшее время мы будем свидетелями попыток установить систему доминирования первой и третьей по экономическому потенциалу стран СНГ в Содружестве (в противовес стремлению к доминированию второй страны - Украины). При этом главным доминатором на центрально-азиатском направлении станет именно Казахстан. Россия же, гарантируя это его положение, будет пытаться непосредственно влиять, в первую очередь, на свои юго-западные лимитрофы.
МЕЖДУ АСТАНОЙ И МИНСКОМ
Сам факт инициативы, исходящей от президента Казахстана, указывает на такую вероятную цель будущего реформирования СНГ, как закрепление политически ведущей роли наиболее развитых стран постсоветского ареала. Однако смогут ли Россия и Казахстан добиться этого за счет других государств СНГ? А подозрение, что именно к этому клонится обдумывание президентом России идей Н. Назарбаева, возникает у лидеров других постсоветских государств.
К примеру, Александр Лукашенко выразил явное недовольство откладыванием саммита. Постоянно провоцируемый российскими энергосырьевыми монополиями, обещающими то повысить цену на газ, то сократить объемы поставок нефти, «батька» недавно в большом интервью представителям российских СМИ резко и однозначно выразил свою позицию: Беларусь не собирается вливаться в Россию, но требует равноправного Союза. В контексте текущих событий, в переводе с политкорректного на обычный язык, это может означать только одно: не надо на меня давить в энергетической сфере и игнорировать мои интересы при реализации новых интеграционных проектов.
Во исполнение этой идеи белорусский президент ищет альтернативные источники снабжения и успешно находит их, чему примером служит недавнее соглашение с Азербайджаном. Учитывая, что такое снабжение может осуществляться только через Грузию и Украину, Беларусь, если и дальше будет отталкиваться Россией, окажется в тесной экономической связке со странами, входящими в ГУАМ. А это - прямой путь под политическое влияние Запада. (Впрочем, не исключено, что это и есть невысказанная цель Лукашенко - заслужить таким образом «амнистию» со стороны Европы и США, обеспечив себе ненасильственный характер политической кончины).
Но наполнение трубы Баку-Тбилиси-Джейхан (с ее ответвлением на Поти и трубой Одесса-Броды), ставшей для многих стержнем «энергонезависимости» от России, зависит от Казахстана. Это объективно усиливает позиции Казахстана в любых проектах экономической интеграции постсоветского пространства, оставляя ему более широкое пространство для политического маневра, чем России. Так что перенос саммита СНГ, в свете пока еще дословно не обнародованных предложений Нурсултана Назарбаева, может иметь и второе объяснение. Именно - реформирование СНГ по схеме казахского президента направлено на максимальное использование Казахстаном этих выгод своей «многовекторности», в ущерб возможностям России, и потому показалось в таком виде неприемлемым российскому руководству. И сейчас Москва с Астаной заняты выработкой компромиссного варианта.
Как бы то ни было, обе версии однозначно свидетельствуют о том, что:
1. Интеграционная модель любой части постсоветского пространства может быть выстроена в первую очередь на основе общей экономической заинтересованности, добровольности и равноправия участвующих сторон.
2. Наиболее экономически развитые члены объединения имеют в нем соответственный политический вес; в то же время политические механизмы препятствуют использовать его для экономической эксплуатации менее мощных стран.
3. В Кремле осознают новые реалии и стремятся (насколько оперативно и эффективно - другой вопрос, связанный не с принципиальным направлением политического курса, которое в целом верно, а с техникой исполнения) выстроить формат объединения в соответствии с ними, не забывая в то же время и о российских интересах.
РЕАЛЬНАЯ ИНТЕГРАЦИЯ ВМЕСТО ДОНОРСТВА
Последнее обстоятельство очень важно, а между тем, замечают его редко. Создание полноценного Евразийского экономического союза вовсе не означает, что страны не должны торговаться между собой, например, о ценах на поставки сырья. Напротив, подобный торг и возникающие при этом коллизии - само собой разумеющееся дело. Без трений и разногласий не строился и Евросоюз. Там и сейчас никак не могут утвердить, казалось бы, уже согласованную общую конституцию, но это никак не отменяет общего поступательного движения по пути интеграции. Вполне естественно, что Россия не спешит завлечь бывшие советские республики в новый союз какими-то экономическими преференциями, отлично понимая, что это не даст ей ответных политических преференций. Строить новое объединение на идее политического доминирования России в обмен на ее экономическое донорство - значит, в перспективе снова повторить судьбу Союза ССР.
Поэтому очень странно встречать в интернет-сообществе высказывания некоторых людей, еще недавно называвших себя «русскими националистами» (и часто продолжающих называть): они нередко сетуют на то, что Россия и в составе Союза, и после его развала кормила национальные республики; но стоит пройти сообщению, что «Газпром» в очередной раз повысил цены для Грузии или Украины, они начинают отыскивать в этом решении кучу негатива и доходят до того, что российские сырьевые монополии своим стяжательством целенаправленно топят любые интеграционные проекты. Где же логика?
Конечно, требования к Беларуси платить за газ больше, чем платит, скажем, весьма недружественная к нам Прибалтика, объективно несправедливы и не способствуют взаимной интеграции. Но нужно в большой степени обладать воображением (или страдать недобросовестностью), чтобы усматривать в отдельных выплесках корпоративного эгоизма сознательный-де «вредительский» курс Кремля.
Еще страннее наблюдать истерику по поводу того, что Россия, якобы, скоро может оказаться в полной политической изоляции на просторах СНГ. Эта «изоляция» - не есть ли она тот самый отказ от российского донорства, которое кое-кто осуждает в прошлом, но требует от нашего государства в настоящем? Рынок есть рынок. Если наши соседи не смогут найти достаточных альтернативных источников снабжения, они все равно будут вынуждены покупать российский газ. Захотят подешевле - пусть делают нам скидки в другом. Не в плане отказа от части суверенитета, нет, а в плане ответных экономических преференций. А найдут - вольному воля, и тогда тот же «Газпром» будет вынужден умерить свои аппетиты, чтобы не терять покупателя. Высказывания менеджеров «Газпрома» дают лидерам некоторых постсоветских государств хороший повод (а лучше его, конечно, не давать!) предъявлять свои встречные условия торга (впрочем, что здесь первично - большой вопрос), не останавливаясь перед откровенным политическим шантажом.
Если российское руководство не поддается на провокационные призывы постсоветских лидеров - «Я же свой, я хочу Союза с Россией, только дайте мне то-то и то-то задаром, а не то уйду на Запад!» - значит, времена российского донорства действительно прошли или проходят. И разговор ведется с экономических позиций, исключая политические сантименты о «вечной дружбе» и т.п. романтических материях, с межгосударственной политикой несовместимых. Кстати, позиция мнимого союзничества выглядит непригляднее позиций тех, кто откровенно объявляет о своей ориентации на Запад.
НАТО НУЖНО «ПУШЕЧНОЕ МЯСО»
А чем так уж привлекательна ориентация на Запад для некоторых постсоветских лидеров? Иногда возникает впечатление, что такая позиция - просто хорошо проплачиваемая антироссийская истерия, поскольку она совершенно не соответствует интересам народов этих стран. Кому сделал плохо Саакашвили, взяв курс на конфронтацию с Россией? Только собственному народу, лишив его дешевого российского газа и в последнее время доведя дело до депортации грузин из России. Грузия слишком мала, чтобы всерьез суметь навредить России. От плевков Саакашвили Россия утрется, но в плевке России грузинский президент рискует утонуть.
Или взять Украину, где, по крайней мере, президент Ющенко и его люди изо всех сил рвутся в НАТО и Евросоюз. Запад обнадеживает украинское руководство, поощряя его к антироссийским высказываниям и действиям, но превратить свои посулы во что-то реальное не торопится. Да и зачем? Украина - необходимое Западу средостение между Россией и собой, и уничтожать этот буфер, превращая Украину в часть себя, Европе невыгодно.
До распада Союза многим казалось, что сохранение военной структуры НАТО обусловлено только «холодной войной» и с ее прекращением военная роль НАТО должна отмереть. Однако с установлением однополярной модели мира военная составляющая НАТО лишь усилилась. Интеграция по-западному обернулась для многих народов Восточной Европы тем, что они оказались вынуждены платить «дань кровью» за честь быть включенными в НАТО.
Можно возразить, что НАТО - это лишь оборотная сторона европейской интеграции. Фасадом же ее является Европейский Союз, вступление в который автоматически несет многочисленные выгоды. Вот только Евросоюз за последние годы все больше превращается в закрытый клуб, и вход новых членов туда предельно затруднен. После принятия в ЕС стран Балтии, Словении, Хорватии, Кипра и Мальты, рост этой организации прекратился.
Видный немецкий политолог, специалист по России и СНГ, член Совета по внешней политике Германии Александр Рар в интервью «Белгазете» от 16 октября 2006 г. отметил, что «несколько лет назад брюссельские бюрократы совершили катастрофическую ошибку, отказавшись от идеи расширенной Европы. С тех пор такие страны, как Беларусь, Украина, Молдова, Армения, Грузия рассматриваются наряду с государствами Северной Африки... Европа закрывается. Те, кто не успел в нее вступить, остаются на обочине». Это происходит потому, что Европа очень эгоистична и стремится, в первую очередь, закрыть собственный рынок.
Политики в Киеве, Кишиневе и Тбилиси могут сколько угодно обманывать себя и свои народы иллюзиями по поводу вхождения в Евросоюз. Их никогда не пустят в этот элитный клуб. Другое дело - НАТО. Там потребуется пушечное мясо для новых американских авантюр где-нибудь в Иране или Северной Корее. И поскольку, как уже показал иракский опыт, старые и сильные европейские члены НАТО - такие, как Германия и Франция, - уже не склонны платить «дань кровью» большому заокеанскому дяде, последнему остается надежда на неофитов - прибалтов, поляков, венгров. Украина уже и теперь стала добровольным поставщиком пушечного мяса для США, согласившись участвовать в оккупации Ирака в надежде, что эта жертва когда-нибудь зачтется, и дядя Сэм милостиво соизволит принять Украину в НАТО.
ПРЕДЛОЖЕНИЕ РОССИИ: ТОРГОВАТЬ, А НЕ ВОЕВАТЬ
Ситуация, складывающаяся на постсоветском пространстве, парадоксально отличается от ситуации времен «холодной войны». Россия явно не стремится к гегемонии, предлагая своим соседям модель отношений, основанную на тесном равноправном экономическом партнерстве. По сути, Россия говорит: «Давайте торговать, а не воевать», чем разительно отличается от США и некоторых европейских стран. Для них интеграционные проекты на востоке Европы - это, в первую очередь, привлечение новых государств к участию в насильственном распространении «демократических ценностей» по всему миру. Лоялен к демократии по-западному? Докажи это готовностью пролить свою и чужую кровь за идеалы демократии! Россия же требует не столько политической лояльности к себе, сколько просто честной торговли.
Этот новый образ России пока еще только складывается. Он настолько не вяжется с тиражируемым имиджем «русского медведя-империалиста», что на Западе даже еще не знают, как на него реагировать. Ни для кого не секрет, что президент Путин очень популярен среди населения европейских стран. Имиджевое противопоставление «нормального президента Путина» «животному Бушу» характерно для европейцев. В принципе, это очень удобный момент для России, чтобы усилить свои внешнеполитические позиции.
До недавнего времени российская политика в отношении стран СНГ болталась между двух крайностей: от боязни, что «бывшие советские» непременно уйдут на Запад из-под нашего влияния, и вытекавшего отсюда стремления всеми путями их задобрить, забывая о собственных интересах, до внезапно появлявшегося странного убеждения, что «никуда они от нас не денутся» и возникавшего отсюда чувства, что страны СНГ будут торговать с нами на любых наших условиях. И только в последние годы российская политика стала обретать реалистические черты, хотя говорить о том, что она уже устоялась, пока рано.
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ КАК ПОЛИТИЧЕСКИЙ КАПИТАЛ
Реализм состоит в понимании того, что для внешней политики постсоветских государств существуют альтернативные векторы ориентации - не только на Россию. Но это не означает, что эти альтернативы неизбежны. Также должно быть понятно, что ответная лояльность покупается не уступками, а реальной заинтересованностью в сотрудничестве. К созданию такой модели сотрудничества на постсоветском пространстве сейчас и движется Россия, последовательно реализуя такие проекты, как ЕврАзЭС, Таможенный союз и, видимо, реформирование СНГ. В этой политике не все складывается гладко, случаются и досадные срывы, как, например, недавнее недоразумение с ценами на газ и поставками нефти для Беларуси. В подобных ситуациях возникает ощущение, что это сознательные попытки определенных кругов затормозить объективные процессы интеграции. Как отмечает уже упомянутый А. Рар, в Европе больше всего опасаются объединения России и Беларуси, и перед этой угрозой проблема демократии и соблюдения в Беларуси прав человека отступает для европейских политиков на задний план. Лукашенко, настроенного недружелюбно и даже враждебно по отношению к Кремлю, Европа будет всячески пестовать. То же - и с главами других постсоветских государств.
Запад неизменно будет лоббировать идею создания региональных блоков на постсоветском пространстве в обход России. Один из таких блоков - это расширенный за счет Беларуси ГУАМ. Другой блок, по-видимому, будет сколачиваться в Центральной Азии. Ключевыми государствами в этих процессах станут Украина и Казахстан. Для них роль региональных лидеров, причем в противовес России, может оказаться весьма привлекательной. Надо признать, что эти проекты, направленные на изоляцию России, имеют высокие шансы осуществиться.
Что этому можно противопоставить? Проект интеграции, основанной на заинтересованности постсоветских государств в координации действий в разных областях. Необходимо всячески способствовать тому, чтобы политические элиты наших соседей четко осознали - двери в элитный западный клуб для них закрыты. Их будут соблазнять всевозможными выгодами, которые якобы принесет отдаление от России и сближение с Западом, но никогда не станут держать там за равных. Вместо иллюзий нужно предлагать реальные выгоды, не забывая, конечно, о российских интересах.
Позиция монополиста, диктующего условия и убежденного, что покупатель никуда не денется, - в данном случае ложна, как мы уже неоднократно имели возможность убедиться за последний год. Свои интересы надо отстаивать жестко, но при этом не забывать, что, например, больной вопрос цены на газ в данном случае имеет политическое значение. Российский экономический потенциал, в первую очередь - энергосырьевой, следует рассматривать как политический капитал, инвестируемый в интеграционный проект и авторитетное положение в нем России. Также следует учитывать, что такие страны, как Казахстан и Украина - состоявшиеся региональные лидеры. Однополярное доминирование России, по-видимому, больше невозможно, и было бы вредной утопией к нему стремиться. Кроме того, нужно осознавать, что какие-то государства неизбежно останутся в стороне от интеграции по объективным геополитическим причинам. Упор должен быть сделан не на количественную, а на качественную сторону интеграционного проекта.
Сам проект неизбежно будет многоуровневым. Таможенный союз, валютный союз, оборонный союз, союз экспортеров нефти и газа - все эти образования не будут совпадать по составу участников. Механизмы межгосударственного взаимодействия должны строиться для решения конкретных задач в каждой области. В то же время общеполитический уровень, формально существующий в СНГ, может и отсутствовать - в СНГ он давно превратился в фикцию. Личные встречи президентов отнюдь не гарантируют общности позиций по вопросам мировой политики. Значительно больше здесь способно сделать реальное экономическое сближение.
Концепция нового Евразийского союза, по-видимому, только складывается в российской элите. Во всяком случае, она со всей очевидностью еще не стала основой для политики России по отношению к соседям. Но это - жизненно важный вопрос. От его решения зависит - сможет ли Россия вернуть себе положение авторитетного лидера на постсоветском пространстве или же окажется на нем в политическом одиночестве, притом не блестящем.
|
ENG 
