30.11.2006

Полина Журавель

ГОЛОДОМОР ИЛИ ГОЛОД?

Доктрина «геноцида украинской нации» – это оружие сознания, направленное против России

По чисто психологическим причинам в споре между большой и малой страной симпатии мирового сообщества всегда качнутся в сторону миньона. Опыт недавней истории показывает, что как только политические вектора какой-нибудь бывшей советской республики и Российской Федерации начинают расходиться, первая сразу припоминает бывшей сестре по Союзу некие имперские «грехи», которые та обязана немедленно искупить. Сколь бы дикими и надуманными ни выглядели эти провинности, можно быть уверенным, что найдутся международные институты, которые с готовностью примут иск, предъявленный крупнейшему в мире государству. Как откровенно высказался бывший грузинский министр Георгий Хаиндрава, «мировое сообщество как бы пытается обезопасить себя на случай возможных проблем с Россией». Одной из кнопок «россо-безопасности», которая в последние годы усиленно подключается к аппарату давления, является история – история «угнетения» большой Россией каких угодно бывших народов Союза. Эта история творится on-line, в режиме телевизионного ток-шоу, когда аплодисменты срывает не тот, кто владеет вопросом, а тот, кто подыгрывает настроению публики.

Сейчас президент Украины Виктор Ющенко практически лишился рычагов реальной власти, что толкает его срочно добирать очки по шкале популизма. Именно здесь следует искать причину подписания им 29 ноября, ранее утвержденного Верховной Радой, закона о Голодоморе 1932-1933 годов. Отныне Голодомор считается «геноцидом украинского народа», а его публичное отрицание приравнивается к уголовному преступлению. «Большой ошибкой» назвал это решение глава думского комитета по делам СНГ Андрей Кокошин, однако и он, видимо, еще не достаточно глубоко осознает подоплеку происходящего.

Дискуссия о Голодоморе велась давно: сначала в среде историков, теперь – законодателей. Три года назад в ходе голосования в Верховной раде, признавать ли Голодомор актом геноцида, депутаты коммунистического блока покинули зал заседаний, протестуя против подобной постановки вопроса. Но не успел истечь 2003-й год, и 58-я сессия ООН определила голод 1932-1933 годов на Украине, как «трагедию, вызванную действиями тоталитарного режима». Постановления Коммунистической партии и Советского правительства, в результате которых погибли миллионы людей, были осуждены, а делегации Украины, США, Канады, Казахстана, Беларуси и других членов ООН, в частности и России, это заявление одобрили. Не геноцид, конечно, не «этнический», тем паче, но уже теплее…

 

ПЕРВЫЙ ПАТРОН ИЗ ОБОЙМЫ

Вряд ли стоит рассматривать закон 29 ноября как случайную ошибку «украинских коллег». Это лишь первый патрон из обоймы, которая в ближайшие годы будет выпалена по историческому имиджу России – ведь именно она в данный момент является правопреемницей СССР. Позволю себе заблаговременно сообщить г-ну Кокошину, что следующими «ошибками» его коллег из Киева станут законопроекты об осуждении коллективизации как программы по уничтожению украинцев, о «насильственной русификации», о геноциде крымских татар (со стороны России, разумеется), о Чернобыльской катастрофе как уже об «атомном голодоморе», «москальском» аналоге бомбардировок Хиросимы и Нагасаки…

Невероятно? Чудовищно? Да. Но отнюдь не «контрпродуктивно». На Украине хорошо усвоили теперь, что историк, кропотливо обрабатывающий архивы в поисках геноцида, не зря ест хлеб и не хуже бизнесмена способен приумножить свой капитал. По крайней мере, политический.

Ведь пришлось же самой Украине каяться перед Польшей за уничтожение поляков на Волыни в 1943 году, хотя ситуация со взаимным геноцидом этнических поляков и украинцев далеко не однозначна. Стоит вспомнить хотя бы разгром Украинской повстанческой армии на Лемковщине, который стал дебютом для Министерства государственной безопасности «Народной Польши». В ходе этой акции гибли далеко не только бойцы УПА, но и мирные украинские селяне. Однако на Украине все историки оказались призваны на «антиимперский» фронт, посему данных о геноциде со стороны Армии Крайовой собрать не успели, а потому сокрушительный (и очень хорошо документированный) удар со стороны «дорогого соседа» пропустили…

Слушая проникнутые скорбью высказывания Ющенко, можно подумать, что его мотивы чисты, а пафос действительно продиктован заботой о памяти по безвинно погибшим. Признайте, наконец, что голодомор это наш украинский холокост, словно взывает он. После стольких лет сокрытия и замалчиваний, почтите память усопших. Мы ни к кому не в претензии. Но в простодушие украинского президента, даже в таком поистине страшном вопросе, верится слабо. Превращенный Виктором Ющенко в продукт политической пропаганды, Голодомор имеет две версии: для внутреннего и внешнего употребления.

На Украине тема «этногеноцида» стала одной из главных в русофобской агитации. Поэтому то, что Ющенко предлагал сажать в тюрьму всех, кто отрицает голод 1932-1933 гг. как геноцид, направленный против украинцев, падало длинной тенью, к примеру, на выборы мэров, предстоящие в Полтаве, Кировограде и Чернигове.

Теперь несколько слов о внешнем употреблении Закона от 29 ноября. Оно, понятное дело, абсолютно бескорыстно. У придворных историков пана Ющенко давно комментарий наготове. Если есть Голодомор, поясняют они, есть и виновные в преступлении. Виноват СССР, ну, а кто его наследник – и без историков известно. Правда, другая половина близких к президенту экспертов, на чистом глазу твердит, что неплохо было бы Украине тоже считаться правопреемницей Союза. Конечно, не в смысле ответственности за его политику – здесь за все пусть отвечают «кляты москали». А, к примеру, загрансобственность бывшего СССР – совсем другое дело. Она для экономически «успешной» Украины совсем не лишняя.

 

ПРИВАТИЗАЦИЯ БЕДЫ

Но что же на самом деле происходило на Украине в 1932-1933 годах? В нынешней ситуации ждать объективного ответа от украинской стороны не приходится. Официальные киевские историки открыто отстаивают свое право говорить, в первую очередь, о советском преступлении на территории их «суверенного государства», а потом – о преступлениях на территории других государств, а не валить все в одну кучу. Позиция, безусловно, достойная и даже вполне современная в смысле постмодернизма. Для того чтобы делать широкие обобщения и глобальные выводы, требуется локальное накопление информации. Вопрос лишь в том, как она затем интерпретируется. И даже в том, по какому принципу собирается, в какую сетку изначально закладывается.

Здесь надеяться на интеллектуальную честность и непредвзятость теоретиков «этногеноцида» бесполезно. Они с порога утверждают, что коммунисты (точнее, российские коммунисты) провели над украинцами «уникальный эксперимент по уничтожению». Чтобы постулировать уникальность, как уже говорилось, требуется привлечение других данных, а их-то российское государство в силу «непопулярности» в академических кругах вопроса о вызванном коллективизацией голоде на территории всего СССР пока предоставлять не спешит (или во всяком случае не обеспечивает нашим ученым, способным полемизировать с теоретиками «голодомора», достаточной информационной поддержки).

Но если воспользоваться даже украинской версией трагедии 1932-1933 годов, то совершенно очевидно, что вина укробольшевиков (руководителей УССР, проводивших политику «украинизации», включавшую в себя принудительную дерусификацию сферы образования и делопроизводства) в произошедшем никак не меньше, чем присылавшихся из центра русских «украинофобов», куда записывают, к примеру, Павла Постышева. Так, уже 6 декабря 1932 года ЦК КП(б)У с гордостью сообщало своим московским коллегам, что на этот период арестовано 340 председателей колхозов, 750 членов правления, 140 бригадиров, 265 завхозов и т.д. В этом плане профессор Полтавского сельскохозяйственного института М. Якименко отмечает, что именно укробольшевики руководили репрессивными действиями ГПУ, причем заранее устанавливали ориентировочное количество лиц, подлежащих аресту. Надо заметить, что все это относится к периоду до приезда на Украину Кагановича и Постышева, тем более до снятия с постов и массовых арестов самих укробольшевиков, которые начались уже после апогея Голодомора в 1933 году. Отдавая себе отчет в невозможности замолчать во всей этой истории роль укробольшевиков («коллаборационистов» – по одной украинской версии, и «национал-патриотов», пытавшихся даже выйти из состава СССР, – по другой), популяризаторы «голодомора» признают горький факт: «украинский Холокост делался руками своих же украинцев» (В. Звигляныч). Правда, другие все же пробуют игнорировать и это: «То, что много украинцев стало помогать большевистскому режиму, – отнюдь не повод переложить часть вины на украинский народ в целом, представив ситуацию так, что он чуть ли не сам себя уничтожал» (И. Луценко). Странное, честно говоря, опасение: по-моему, кроме самих украинских историков никто ни в России, ни за рубежом не пытается обвинять народы в целом в грехах их верхушки. Что, впрочем, не отменяет принадлежности верхушки к народу.

 

В ГЕНОЦИДЕ ОБВИНЯЮТ «МОСКАЛЕЙ»…

Следующий аргумент защитников версии этногеноцида еще хлеще. Среди российских территорий они выделяют лишь Кубань, доказывая, что из-за преобладания украинцев (!) в отдельных ее частях она подверглась искусственно созданному голоду. Об остальных же частях Союза (в первую очередь БССР и РСФСР), даже вплотную прилегающих к границам УССР, говорят, что голода там не существовало. Это – уже наглая ложь, однако ангажированные украинские историки не стесняются и ее.

Любой житель Ростова-на-Дону, бывший там в 1932-1933 годах, подтвердит, что его улицы были усеяны трупами, люди умирали даже не в силах добраться до дома. Речь об областном центре. Что же говорить о южнороссийских деревнях…

Обосновывая искусственную локализацию голода на Украине, говорят, что в 1933 году все границы УССР были перекрыты, чтобы украинцы не смогли уехать. Это слабо аргументированный миф, но от того, что его регулярно воспроизводят, он постепенно приобретает характер аксиомы. Тем не менее, дальнейшая аргументация куда более отвратительна. Сталин, якобы планировал уничтожить Украину, заселив ее этническими русскими «колонизаторами». Расчет здесь делается на тех, кто вообще не знает историю и способен перепутать конец 1930-х годов (тогда большевики поняли, что помощи от «мирового пролетариата» им не видать и опираться можно только на русский патриотический инстинкт масс) и их начало, когда ВКП(б) все еще готовилась к революции и продолжала арестовывать и расстреливать «великорусских шовинистов».

Сразу возникает вопрос: если Сталин действительно распорядился перекрыть границы республики, чтобы впоследствии отдать ее на откуп русским, то как те же русские (которых на Украине в 1932 году было несколько миллионов) могли не пострадать от голода вместе со всеми? Никакого вразумительного ответа на этот простой вопрос не дается.

Нет ответов и на другие вопросы, которые вызывают основные постулаты защитников «этногеноцида», а те, что в наличии, сложно назвать ответами. Когда некоторые киевские исследователи робко возражают, что в период Голодомора пострадали и другие народы (греки, немцы, болгары, евреи), им, ни минуты не задумываясь, отвечают: тех якобы преследовали за то, что они «с энтузиазмом восприняли украинизацию», «заговорили по-украински» и стали «частью украинской гражданской нации». Однако русских, живших в то время на Украине, в этом списке, естественно, нет.

Трагикомична и процентная статистика, приводимая теми, кто настаивает на «геноциде украинцев» по этническому принципу, в соответствии с которой число украинцев в СССР по переписи 1937 года резко сократилось по сравнению с переписью 1926 года. Разгадка состоит в том, что если в 1926 году комиссары в УССР записывали всех неграмотных крестьян в «украинцы», то потом, уже после ликбеза, многим из них, вполне предсказуемо, захотелось стать «русскими». Слово «русский» (в отличие от «москаля») отнюдь не воспринималось тогда местным населением как чуждое этнической самоидентификации (и не случайно в нынешней официальной версии украинского языка оно передается как «росiянин», а «руськими» именуются исключительно жители Древней Руси).

Кстати, если рассматривать под таким же углом уже относительно недавние периоды истории, то можно обнаружить уже несколько геноцидов, но теперь уже по отношению к русскому населению. К примеру, в 1989 году в УССР жило 22% русских, сейчас только 17%. Куда девалось 5% – больше миллиона человека? Может быть, украинское правительство их тайно уничтожило или депортировало? Поспешим успокоить читателя – все объясняется гораздо проще. В «самостийной» и «незалежной» державе украинцем быть стало намного выгодней, чем «россиянином»-«москалем».

 

ИСТОРИЯ – ЭТО ТОЖЕ ОРУЖИЕ

Что же делать России перед лицом заведомо абсурдных, но зато с параноидальной настойчивостью повторяемых обвинений? Прежде всего – начать собственное расследование всех фактов, данных и источников о событиях 1932-1933 годов. Здесь российские историки, раз уж РФ является правопреемницей СССР, должны взять инициативу в свои руки. Чтобы России не пришлось отвечать в будущем за несуществующие «грехи прошлого», она должна уже сегодня выстраивать линию обороны, а еще лучше – атаковать и не стесняясь уличать фальсификаторов во лжи. Работать на этом направлении должен не только МИД РФ, который заставляют бесконечно отдуваться за чужие просчеты, но, к примеру, Министерство образования и науки РФ, которое должно позаботиться (и если надо – стимулировать грантами) о привлечении исследователей в государственные архивы. Мифологии «геноцида украинской нации», совершенного «по приказу из Москвы» с целью «русской колонизации украинских земель», нужно противопоставить правду (правду страшную и хорошо документированную) о трагедии крестьянского сословия на территории всего бывшего СССР. В противном случае нас ожидают судебные процессы в международных инстанциях и иные мероприятия, чреватые большим ущербом для нашей внешнеполитической репутации.

Количество показов: 3962

(Нет голосов)