15.01.2007 

Александр Елисеев

НОВАЯ ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА

Может ли Польша стать союзницей России?

ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ АРХЕТИПЫ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

Когда в Киеве шумел развеселый Майдан, то многим бросилась в глаза суетливая активность Польши, горячо поддержавшей украинских оранжистов. А уж когда рядом с «оранжевыми» лидерами нарисовался президент Литвы, то некоторые политологи на полном серьезе заговорили о проекте возрождения Речи Посполитой, о «Великой Польше от моря до моря».

По мнению этих политологов, «ренессансный» проект был нужен США для того, чтобы создать сильный восточноевропейский блок, способный ослабить как ЕС, так и Россию. И сегодня Польша вполне исправно играет роль американского агента в Европе. Правда, Речи Посполитой так и не возникло: на Украине взяли верх прагматики, не желающие вступать в конфронтацию с соседями по указке из Вашингтона.

При этом надо заметить, что сорвался и другой «ренессансный» проект – воссоздания древнейшей Донецкой Руси. Еще в позапрошлом веке историки с изумлением открыли, что наряду с Киевской Русью в I тысячелетии н. э. существовала еще и Азовско-Донская Русь. Ее территория простиралась от правого берега Днепра до низовий Дона. А центр предположительно находился в верховьях рек Северный Донец, Оскол и Дон.

Именно здесь раннесредневековый автор Псевдо-Захарий Ритор еще в VI в. размещал некий народ «рос». На этой территории располагался народ россаланов, который произошел в результате межэтнических браков русов и алан (предков нынешних осетин). Там же академик О.Н. Трубачев размещает «остров русов», о котором много писали средневековые арабские авторы.

Можно даже предположить, что именно азовско-донские русы дали имя Киевской Руси. Ведь на территории нынешнего Киева жило племя полян – одно из самых сильных среди восточнославянских племен. Древние летописи утверждают, что некогда поляне стали называть себя Русью. То есть народ русов, вместе с именем будущей великой страны, откуда-то пришел в Приднепровье. Откуда? Не из земель ли Азовско-Донской (Донецкой) Руси? Очевидно, так. Старинная «Степенная книга» рассказывает: «Русы Кия пришли из Дикого поля». А «Диким полем» в Московской Руси называли именно те земли, которые располагались на территории азовско-донских русов. Вот оттуда-то и пришло имя «русский», а также и название древней столицы Руси – «Киев» (город Кия, предводителя русов).

Во времена оранжада, когда Донецк стал поговаривать о федерализации Юго-Востока Украины, был шанс ответить на «Речь Посполитую» «Азовско-Донской Русью». Но тамошним элитам не хватило решимости.

Вообще, следует отдавать себе отчет в том, что геополитика живет не только настоящим, имея в виду будущее. Она еще и устремлена в прошлое, воспроизводя некоторые его реалии. Можно даже сказать, что речь идет о постоянном воспроизведении неких геополитических архетипов.

Одним из наиболее ярких примеров подобного архетипа является «Вечный Рим». Его пытались воспроизвести самые разные страны и народы – в самые разные эпохи (в России, например, до сих пор говорят о Третьем Риме).

К сожалению, геополитический архетип чаще всего проявляется на бессознательном уровне, что сообщает ренессансному проекту хаотичность. Между тем, было бы неплохо научиться распознавать симптомы подобного проявления и использовать его в государственных интересах.

Так вот, Польша сегодня упорно воспроизводит свой национальный геополитический архетип «Речь Посполитая». И этим пытаются воспользоваться заокеанские стратеги, поддерживающие имперские амбиции нашего восточноевропейского соседа.

 

НЕУСТРАНИМАЯ ПОЛЬША

Мы же эти амбиции отметаем с порога, рассматривая Польшу как небольшую, но вредную европейскую страну. Многие даже ностальгируют по временам разделов Польши, последний из которых состоялся в 1939 году. Им, однако же, можно напомнить, что уже в 1945 году это «уродливое детище Версаля» (выражение В.М. Молотова) оказалось под покровительством И.В. Сталина, который настоял на солидных территориальных приращениях в пользу «новой Польши» за счет «новой Германии». Хотя это не помешало вождю народов сорвать наметившееся во время войны объединение Польши и Чехословакии. (Договор о создании конфедерации был уже подписан в 1943 году. Саму идею горячо поддерживала Великобритания.)

Итак, Польша неоднократно исчезала с политической карты мира, но неизменно возвращалась. И это свидетельствует о том, что на Польшу есть геополитический спрос, причем достаточно сильный. И этим нужно пользоваться, вместо того чтобы бурчать о заносчивых «пшеках».

Вообще, представляется, что враждебность Польши в отношении нас была, во многом (не во всем, само собой), обусловлена нереализованностью ее имперских амбиций. Как, собственно, и ее враждебность в отношении Германии. Польша оказалась между русским и германским мирами, которые постоянно отталкивали ее геополитические энергии, заставляя их бурлить внутри ограниченного пространства. Отсюда и четко выраженная ориентация на Антанту, на западные демократии – сначала Англию и Францию, а теперь – на США. И это при том, что с Польшей искреннее пытались сотрудничать – как в СССР, так и в гитлеровской Германии. Последнее удивит многих, но, тем не менее, это факт. В начале своего правления Гитлер рассматривал возможность совместного с Польшей военного похода на СССР. Но польские лидеры не хотели серьезного сближения ни с одним из имперских соседей. И так будет до тех пор, пока эти соседи отказываются уважать имперские амбиции самой Польши.

 

ВОСТОЧНО-ЕВРОПЕЙСКИЙ СОЮЗ РЯДОМ С ЕВРОСОЮЗОМ

Как представляется, Россия могла бы, в ближайшем будущем, перехватить восточноевропейский проект у американцев. (Это будет тем легче, чем быстрее Америка провалится в Ираке.) Тогда станет возможным осторожно и гибко поддержать имперские амбиции Польши, способствуя тому, чтобы именно она возглавила Восточно-Европейский союз (ВЕС). В него могли бы войти, помимо самой Польши, Чехия, Словакия, Венгрия (православные же страны Восточной Европы должны войти в византийское содружество наций, возглавляемое Россией). Не исключено, что к ним присоединилась бы и Австрия, а также Хорватия и Словения. Тогда сложился бы достаточно сильный блок католических стран, играющих сегодня далеко не самую важную роль в Европе.

Причем такая комбинация была бы сверхактуальна в случае исламизации Западной Европы, которая очень даже вероятна. Любопытно, что в нашумевшем некогда романе Е. Чудиновой «Мечеть Парижской Богоматери», где описывается исламизация Европы, Польша показана как страна, куда перемещается центр католичества. Следим за фантазией писательницы: «И тогда поляки сделали ход конем – тогдашний президент Польши Марек Стасинский объявил о выходе страны из ЕС и НАТО! О добровольном выходе Польши оттуда, куда она рвалась столько лет! И президента Стасинского чествовали как национального героя… Второй польский финт был еще круче первого. Знаменитый пакт от 5 мая 2034 года поверг бывший соцлагерь в неистовство. Впрочем, и старая Европа впала в оторопь, увидевши в одно прекрасное утро русские войска на германской границе. Понятное дело, Польша не воспылала вдруг любовью к России, но просто в очередной раз показала себя реалисткой. Без русского военного присутствия вооруженное вторжение в Польшу евроислама было бы лишь вопросом времени. Но и России хотелось отодвинуть от себя подальше границы евроислама. Лучше иметь между ним и собой страну-буфер, чем граничить прямо… Поляки остались католиками. Когда наступил зловещий 2031 год и Папа в Риме сложил сан, ровно через месяц над Доминиканским монастырем Святой Троицы в Кракове воскурился белый дымок... Новый папский престол установился в Польше, пусть даже ее границы и сделались заодно границами католического мира».

Что ж, перед нами фантазия, имеющая ценность для русской геополитики. России действительно не помешает восточноевропейский буфер, особенно полезный в случае исламизации Европы. Вот только одной польской территории для этого будет явно маловато. Потребуется полноценное «Большое Пространство» – в категориях К. Шмитта.

 

САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ ВМЕСТО ДИКТАТА

Сейчас необходимо сделать одну существенную оговорку. Речь вовсе не идет о новом издании «Варшавского договора». И не только потому, что моделируемое сообщество будет состоять из одних католических стран. Под ВЕС в данном случае понимается самобытный и достаточно независимый проект, тогда как просоветская Восточная Европа была некоей, если так можно выразиться, внешней периферией СССР.

Почему так произошло – разговор особый. «Холодная война», развязанная Западом, привела к радикализации советского руководства. Первое время Сталин и его окружение не думали ни о какой коммунизации Восточной Европы, рассматривая ее как буфер, заграждение от возможной экспансии. В мае 1946 на встрече с польскими лидерами вождь СССР сказал: «Строй, установленный в Польше, это демократия, это новый тип демократии. Он не имеет прецедента. Ни бельгийская, ни английская, ни французская демократия не могут браться вами в качестве примера и образца... Демократия, которая установилась у вас в Польше, в Югославии и отчасти в Чехословакии, это демократия, которая приближает вас к социализму без необходимости установления диктатуры пролетариата и советского строя... Вам не нужна диктатура пролетариата потому, что в нынешних условиях, когда крупная промышленность национализирована и с политической арены исчезли классы крупных капиталистов и помещиков, достаточно создать соответствующий режим в промышленности, поднять ее, снизить цены и дать населению больше товаров широкого потребления...».

По замыслу вождя, странам Восточной Европы вовсе не обязательно было идти к социализму под руководством коммунистических партий. Коммунисты рассматривались Сталиным в качестве важнейшего, но отнюдь не главного элемента восточноевропейской системы. Он решил сделать ставку на политиков-центристов, свободных от ориентации на марксизм. Так, Сталин считал ключевой фигурой новой Чехословакии патриота-центриста Э. Бенеша, который ратовал за немарксистский вариант социализма («национальный социализм»). Аналогичное отношение у него было к таким немарксистским и нелевым политикам, как О. Ланге (Польша), Г. Татареску (Румыния), З. Тильза (Венгрия), Ю. Паасикиви (Финляндия).

Но потом, в разгар «холодной войны», нервы не выдержали, и восточноевропейские страны были превращены в коммунистических сателлитов СССР, что заложило основы устойчивой русофобии восточноевропейцев, не особо жаловавших коммунизм и русский народ. Собственно говоря, тогда много дров наломали там, где требовалась ювелирная работа. Хотя, конечно, осуждать сталинское руководство задним числом очень легко, продуктивнее осознать всю сложность тогдашнего момента. Понятно, что момент сегодняшний и, тем более, завтрашний, потребует невероятной гибкости.

Количество показов: 6405

(Нет голосов)