17.01.2007 

Маринэ Восканян

А НАМ ВСЕ РАВНО

Феномен социального безразличия

УДОБНЫЙ НАРОД

Последние несколько лет одной из модных тем, связанных с проведением административной реформы, было повышение прозрачности работы министерств и ведомств. При этом часто говорилось о необходимости использования новых технологий, специальных информационных систем, которые бы дали возможность гражданам осуществлять контроль над процессами, происходящими в этих госструктурах, практически со своего домашнего компьютера с помощью Интернет. Действительно, системы Электронного правительства, уже успешно функционирующие в ряде зарубежных стран, предоставляют такую возможность. Но то, с какой радостью те, кому предстоит стать прозрачными, отнеслись к этой идее, вызывает подозрения – неужели не боятся, что граждане и в самом деле будут чаще интересоваться тем, что происходит в госучреждениях, раз уж это хотя бы технически будет возможно? А поинтересовавшись, ознакомившись с планами и результатами работы этих учреждений, которые должны стать доступными на их Интернет-сайтах, не захотят выразить свое отношение к ним и даже предъявить какие-то претензии? Осуществить тот самый интерактивный диалог с властью, который, как подразумевается, должен происходить в любой цивилизованной стране?

Нет, не боятся. Скорее всего потому, что понимают – от слов к практике все эти благие начинания будут идти еще годы, а там, может, какая-нибудь новая реформа грянет... Но есть и еще одна веская причина, по которой чиновники абсолютно не опасаются народного гнева – потому что чаще всего этот гнев не идет дальше кухонных жалоб друзьям и родственникам. Удивительная пассивность в отстаивании своих прав и неумение получить от государства (да и не только от него) должное, к сожалению, отличают очень большую часть россиян.

«Себе дороже выйдет» – гражданская позиция не просто прагматическая, но и опасная. И не столько тем, что приучает людей не надеяться ни на какую справедливость и чувствовать себя беззащитными муравьями перед махиной этого самого госаппарата, (пусть и в лице очередного «окна», к которому за необходимой справкой нужно отстаивать часами очереди, или сотрудника ГИБДД, готового сфабриковать фальшивый протокол, если ему не дать взятку). Главное – пока большая часть граждан такую позицию занимает, государство так и будет вести себя по отношению к ним. Все равно ведь не возражают. Не подают в суд с исками о возмещении морального вреда за несвоевременную реакцию чиновников на поступившие жалобы. Не организуют пикетов на американский «хороводный» манер. Лишний раз могут даже не позвонить в ЖЭК с просьбой заменить перегоревшую лампочку в подъезде.

Нашему государству попался очень удобный народ – конечно, если дело совсем плохо, может и революцию устроить, а если жить еще можно, хотя и трудно, – молчит себе и живет. Кроме государства, удобный народ также серьезно облегчает жизнь начальникам-самодурам и назойливым торговцам, хамоватым работникам сферы обслуживания и уличным бандитам-«отморозкам». Одним словом, всем тем, кто пользуется неумением и нежеланием людей отстаивать свои интересы.

 

ВЕРИТЬ НЕЛЬЗЯ НИКОМУ

Всем известно, что первое условие существования гражданского общества – осознание себя гражданином, то есть равноправным участником всех процессов, происходящих в государстве. Отечественные либералы уже много лет говорят о том, что отсутствие активной гражданской позиции является порождением советской системы – у людей, не имеющих возможности проявить собственную инициативу, этот навык попросту атрофировался. Но даже если это и так, то последние два десятилетия только усугубили ситуацию. Вместо декларировавшегося наступления свободы и демократии, где все, якобы, решает свободное волеизъявление граждан, пришла эпоха, где возможность реально влиять на происходящее в стране есть лишь у «имеющих доступ к административному телу» – у чиновников и крупного бизнеса, живущего в тесном симбиозе с чиновничеством.

Обычные граждане вообще не видят никаких механизмов влияния на политическую ситуацию – хотя вся эта ситуация вроде бы зависит от граждан через механизм выборов. Все больше людей демонстративно дистанцируются от политики: «раз я все равно ни на что не могу повлиять, к чему проходить все эти лицемерные процедуры волеизъявления?». Тем более, когда из года в год вместо политической борьбы на экранах телевизоров можно наблюдать монологи одних и тех же «звезд политики», а содержание этих монологов уже давно известно заранее и не имеет никакого отношения к реальным проблемам россиян. К данному моменту разочаровались в системе выборов даже большинство тех, кто когда-то ходил «голосовать за демократию» и составлял основу того самого социально-активного электората, при поддержке которого в свое время пришли к власти отечественные демократы во главе с Ельциным.

Если эксперты, журналисты и просто интересующиеся политикой граждане обсуждают управляемость политического поля Кремлем, перспективы «выращивания» на политической сцене новых партий и всевозможные политические рокировки, то обыватели просто на интуитивном уровне чувствуют, что «сверху все уже решено». И в этом их обывательское мнение совпадает с мнением именитых политологов, основанным на профессиональном анализе происходящих событий. Интересно, что даже бизнес, исключая его наиболее крупный, «олигархический» сектор, не спешит к какому-либо взаимодействию с государством, занимая позицию «не буди лиха, пока оно тихо». Фактически и граждане, и бизнес существуют сами по себе, а политическое поле, в котором они все вроде бы должны находиться, колосится самостоятельно без всякого их участия.

Но отношение к политике – лишь индикатор проблемы намного более масштабной. К сожалению, политика – далеко не единственная область, в которой, по мнению многих россиян, все давно решили без них.

 

И СТАР, И МЛАД

Проблема социального безразличия выходит далеко за рамки отношения людей к политике. Можно не участвовать в выборах, но при этом быть социально-активным на более локальном уровне – в фокус внимания СМИ периодически попадают такие проявления этой активности, как, например, защита жильцами детских площадок от незаконной застройки, активность организаций по защите прав потребителей, обманутых соинвесторов долевого строительства и т.д. Но в целом такая гражданская самоорганизация у нас в стране пока является скорее исключением, чем правилом.

Разочарование в политике и неверие в возможность что-либо изменить, если посмотреть на них более внимательно, имеют разные оттенки у различных социальных и возрастных групп.

Старшее поколение, на глазах у которого бушевали волны истории ушедшего века, убедилось в том, что меняются времена, меняются политические системы, границы и названия родного государства, а у власти на всех уровнях неизменно находится непотопляемая каста аппаратчиков-хамелеонов, умеющих вовремя сменить один партбилет на другой и, несмотря на все политические катаклизмы, крепко держащихся за свои «теплые кресла». Тут и хотелось бы надеяться на перемены, но весь жизненный опыт и здравый смысл говорят, что это бесполезно. Впрочем, пенсионеры, доведенные до отчаяния, вполне способны, как показала история с монетизацией льгот, на какие-то активные действия. Но это активность того, кому нечего терять и некуда отступать, а потому и нечего бояться. Это борьба за то, чтобы не стало хуже, а не за то, чтобы стало еще лучше.

Люди среднего возраста озабочены в большей степени практическими вопросами обеспечения нормальной жизни своей семье – им не до отстаивания прав. Нужно работать, чтобы поддерживать престарелых родителей и поднимать на ноги детей. На «борьбу за мир во всем мире», какой часто представляется практикам любая инициатива на общественных началах, просто нет ни времени, ни сил. Хотя в душе такие инициативы вполне могут вызывать у них симпатию. В реальной же жизни проще «дать на лапу» тому же чиновнику, смириться с очередными неудобствами, которые причиняет наспех принятый закон, махнуть рукой и жить дальше.

Молодежь, традиционно являющаяся наиболее активной с точки зрения стремления к переменам частью общества, дистанцируется от государства сознательно. Поскольку отождествление себя со своей страной неизбежно приводит к вопросу «А что лично ты сделал, чтобы что-то изменить к лучшему?», то проще не отвечать на него: «Ничего», – и чувствовать определенную вину за это «Ничего», а вообще считать себя находящимся вне государства, хотя и жить в нем физически. Лозунг «молодых профессионалов», предлагаемый Западом «Work hard, have fun, make money» (Много работай, получай удовольствие, делай деньги) намного более аполитичен и эгоистичен, чем любимый поколением хиппи «Live fast, love hard, die young». Збигнев Бжезинский в своей работе «Выбор. Мировое господство или Глобальное лидерство» обращает внимание на то, что именно молодежь во всем мире будет являться проводником космополитичной, ориентированной на американскую, модели культуры и потребления, в которой развлечения и материальный достаток должны стать единственными и главными целями. «Мне это неинтересно», «Пусть делают что хотят, пока меня это не касается», «Вы всерьез думаете, что можно повлиять на то, что происходит «наверху»?», «Я вне политики» – вот ответы, которые я получила, задавая вопрос «Считаете ли вы, что можете повлиять на то, что происходит в обществе вокруг вас?» своим знакомым моложе 30-ти. Причем это может быть как пассивность человека, занятого своими хобби – музыкой, спортом, путешествиями, так и сознательное устранение из своей жизни всяких напоминаний о той же политике и вообще любой идеологической или коммерческой пропаганды – так, все больше молодых людей вообще не смотрят ТВ. Но что «молодые профессионалы», что их противоположность – представители «некоммерческой» молодежной культуры – одинаково видят сферу приложения своих сил только в ареале индивидуального: свой круг друзей, работа, сообщества «по интересам».

Если люди с активной жизненной позицией становятся «социально-безразличными» из прагматических соображений, то прослойка культурной интеллигенции отказывается от какого-либо участия в этом «интерактиве» из соображений этических. В России человека высоких идеалов традиционно украшает скромность. Требовать чего-то для себя, да еще и вступая в конфликт (и уж тем более в конфликт с облеченными полномочиями хамством и наглостью, как это часто бывает) – это действительно нескромно, некультурно и неэстетично. Проще промолчать и не опускаться до таких поединков, сохранив лицо. Но где проходит грань между такой интеллигентностью и потерей самоуважения?

 

ПОБЕГ ОТ РЕАЛЬНОГО

Несмотря на рост социального безразличия, есть область, в которой сегодня масса людей на редкость активно реализуют себя, в том числе и как социальные единицы. И приложение сил в этой сфере может быть очень серьезным с точки зрения затрат времени и ресурсов человека. Речь идет о виртуальной реальности. В качестве примера можно привести популярные сегодня сетевые компьютерные игры, где одновременно участвуют сразу много игроков, сидящих за своими компьютерами в разных городах и странах. Для серьезных достижений (например, победы в военной операции) в этом виртуальном пространстве порой требуется консолидация усилий нескольких, а то и нескольких десятков виртуальных персонажей, для чего их «реальные» хозяева вне игрового пространства договариваются о стратегии этих совместных действий, времени одновременного входа в игру, места встречи в ее пространстве, то есть фактически осуществляют в игровой виртуальной форме абсолютно реальное социальное взаимодействие.

Психологи, изучающие проблематику компьютерных игр, отмечают, что сегодня игры стали одним из мощных путей сублимации социальной активности – там можно попробовать себя в любой роли, брать на себя любые стратегические задачи – от руководства государством до управления автомобилем, действовать как в одиночку, так и в составе определенной группы игроков. В результате «и волки сыты, и овцы целы»: и реальность не страдает от попыток вмешательства субъекта, и он чувствует себя вполне реализовавшим свои амбиции. Но не стоит забывать о том, что все это только усугубляет существующую социально-безразличную атмосферу – чем больше людей увлечены «фиктивной реальностью», тем меньше шанс на какие-либо попытки с их стороны к участию в изменении реалий окружающего их мира.

На это существует возражение, что нынешняя реальность по степени своей абсурдности может превзойти любой виртуальный фантазм, а потому требовать к ней более серьезного отношения (в том числе и того самого социального не-безразличия), чем к этим искусственным мирам, неправомерно. Но в последние годы даже те, кто придерживался этой уже традиционной постмодернистской точки зрения, все чаще признают, что в наступившем XXI веке такая позиция начинает морально устаревать – можно сколько угодно говорить о «мире симулякров», отсутствии критериев добра и зла и невозможности найти точку отсчета – но на бытовом уровне эти критерии придется найти, как придется выполнять или не выполнять определенную роль в социуме и взаимодействовать с ним.

Даже существуя как рядовой потребитель массовой культуры с ее постмодернистской логикой, рядовая единица общества потребления, человек, тем не менее не может сегодня самоустраниться из окружающего его этического, юридического и политического полей, какими бы ни были мотивы его «неучастия» – прагматическими или индивидуалистически-эскапистскими. В противном случае, за него все равно выберут – как жить, в каком обществе и по каким правилам. И возражать будет уже поздно. Особенно в ситуации так и не случившегося «конца истории», когда реальность в виде терроризма, новых войн и глобальных социально-экономических перемен сама стучится в дверь даже к тем, кто предпочитает считать себя находящимся в безопасности сторонним наблюдателем.

Количество показов: 3760

(Нет голосов)