18.02.2007

Виталий Аверьянов

РАССЫПАВШАЯСЯ МАТРЕШКА (IV): НАЦИОНАЛИЗМ ЛЬВА И НАЦИОНАЛИЗМ ШАКАЛА

Лучше возложить на себя бремя державности сегодня, чем потом – под давлением внешних угроз

(Продолжение. См. первую часть РАССЫПАВШАЯСЯ МАТРЕШКА (I): ИТОГИ 4 НОЯБРЯ,
вторую часть РАССЫПАВШАЯСЯ МАТРЕШКА (II): ЭКСПАНСИЯ ИЛИ КОМФОРТ?
и третью часть РАССЫПАВШАЯСЯ МАТРЕШКА (III): ИГРА НА ПОНИЖЕНИЕ)

БИЗНЕС-ПЛАН ПО ОТСРОЧКЕ ДИКТАТУРЫ

Отсрочка национальной диктатуры – это нечто вроде искусственного прерывания беременности (или всего лишь «отложенных родов»?). В частности, это проект возврата к «золотому веку» РФ, который до поры до времени ассоциировался с именами Березовского, Ходорковского и Касьянова, но теперь все больше и больше присваивает черты «как бы националистические». В этом проекте бросается в глаза готовность порвать, «если понадобится», с демократической процедурой, с конституцией. Но, естественно, не корысти ради, а во имя самих же идеалов демократии и «цивилизованности». Фактически это повтор удачного опыта спасения России от нее самой в 1993 году.

В форме идеологической речи бизнес-план по отсрочке диктатуры в его втором – оппозиционном – варианте был озвучен недавно Виктором Милитаревым, сотрудником Станислава Белковского. Сделал он это в докладе «Состояние и перспективы русского национального движения» на совещании ЦК «Родина – КРО» в самом конце 2006 года. Доклад этот, что любопытно, раздавался участникам презентации «Русского проекта», стартовавшего в феврале под эгидой «Единой России» как важнейший аналитический материал (то ли в качестве источника вдохновения, то ли в качестве информации об активности конкурентов). Сам Милитарев – фигура не менее колоритная, чем Белковский. Претендент на роль «крестного отца» нового «кулуарного русского национализма», Милитарев при этом большой социал-демократ (партийный соратник Кишенина, К. Титова и самого М. Горбачева), видный деятель Социнтерна, продвигающего проект политической глобализации слева. Он очень колоритен и внешне, располагая к общению многих молодых аналитиков своим доверительным тоном и редкой невинностью глаз.

Несмотря на пересуды злопыхателей, Милитарева (так же как и Белковского) не смущает обсуждение его происхождения. Он прямо говорит о том, что его персона нужна националистам, чтобы уходить от обвинений в антисемитизме – и с готовностью им ее предоставляет. Более того, в интимных беседах с единомышленниками в своем ЖЖ он юродственно называет себя постмодерной кличкой «жидоупырь Милитарев», обезоруживая с помощью этого виртуозного хода многих юдофобов. (К слову, даже Александр Севастьянов, до этого третировавший Милитарева в своих карикатурных зарисовках с Русского марша-2006, в недавнем интервью, «разобравшись», кто есть кто, характеризует Милитарева как «редкий тип еврея, проникшегося болями и проблемами русского народа».))

Но перейдем собственно к делу.

В своем докладе Милитарев представляет, как я уже отметил, бизнес-план или вернее тезисы политтехнологического бизнес-плана, слегка прикрытые словами о рождении новой русской нации и возрождении Российской империи. Милитарев строит свое выступление вполне в духе «вечевых националистов», прямо называя искомую идеологию социально-ориентированным национализмом, идеологией национал-демократов. В тезисах Милитарева присутствует, во-первых, инвентаризация привлекаемых под бизнес-проект политических ресурсов, отражающих протестный потенциал общества: это «волонтерские протестные группы, такие как борцы с незаконной миграцией, борцы за права русских в национально-территориальных автономиях, обманутые вкладчики и дольщики, борцы с уплотнительной застройкой, борцы за восстановление православных храмов, борцы за сохранение памятников культуры и архитектуры». Милитарев развернуто излагает, во-вторых, те действия, которые должны получить максимальный пиар-резонанс – это в основном правозащитная деятельность, в первую очередь защита русских офицеров (Эдуарда Ульмана, Сергея Аракчеева, Евгения Худякова и Владимира Буданова), что, конечно, не может не получить отклик в широких слоях общества. Понимая, что на легальных выборах у националистов, несмотря на все задействованные средства, мало шансов против партии власти и официального «преемника», Милитарев представляет, в-третьих, на суд товарищей запланированный вариант форс-мажора: «Если наши усилия не достигнут своего результата, и выборы будут все же сфальсифицированы, нам ничего не останется, как призвать наших сторонников к выходу на улицы для выражения протеста против фальсификации итогов выборов». Важным элементом в реализации такого сценария должны стать «альтернативные местные Советы», которые необходимо создавать заранее и которые в нужный момент заблокируют и заменят официальные местные органы власти.

Ключевым из тезисов бизнес-плана, озвученного Милитаревым, является обоснование привлекательности проекта для инвестора (сиречь условия самих инвестиций): «Уже на сегодняшний день видно, что среди социалистов, коммунистов и либералов появляются лидеры второго эшелона, готовые отказаться от традиционной для этих политических сил неприязни к русским националистам, и даже вступить с ними в союз. К 2008 году эти настроения будут только усиливаться, особенно, если мы уже сейчас начнем политическую работу по выстраиванию деловых и товарищеских отношений с лояльно настроенными к нам активистами левых и либеральных движений. Все эти тактические и стратегические союзы помогут нам легитимировать нашу победу на Западе и обеспечить лояльность небольшого, но весьма активного и влиятельного либерального истеблишмента к нашей победе».

Именно в последнем тезисе Милитарева содержится горячий пафос его выступления, которое, возможно, является долго вынашиваемым плодом коллективного творчества. На такую мысль наводит тот факт, что в одной из реплик С. Белковского, опубликованной в газете «Московский комсомолец» в тот же день, когда состоялось выступление Милитарева, многие фразы из доклада на совещании ЦК КРО повторяются дословно, с той же пунктуацией. Главная же фраза и в докладе, и в газете, фраза, которая отражает давнюю и заветную мысль Белковского, такова: «Национализм будет конструктивным и позитивным лишь в случае его осознанного долгосрочного альянса с либералами и социалистами».

Честно скажу, я никогда не понимал этой мысли. Вернее, я не понимал, почему ее авторы не обременяют себя длинными и изощренными обоснованиями этой мысли. Ведь в ней на поверку нет ничего очевидного. Не говоря уже о том, что союз наших нынешних националистов (настоящих, коренных, осознанно выбравших свой идеал) с подавляющим большинством псевдо-правых (либералов) и псевдо-левых (социал-демократов и альтерглобалистов) является противоестественным. В одной из последних статей я предлагаю назвать это направление политического скрещивания, которым так увлечен г-н Белковский, политсодомией.

Сколько могу судить, лидеры КРО (Рогозин, Глазьев, Андрей Савельев) относятся к предлагаемой «случке» с плохо скрываемым отвращением, но, тем не менее, что-то заставляет их не отметать эту перспективу напрочь. Вряд ли это аргументы вроде «легитимации на Западе» или лояльности отечественных либералов. Думается, главным аргументом является все-таки интерес инвестора (одного из инвесторов?) – а это та материя, в которой Белковский разбирается получше большинства заслуженных русских национал-патриотов.

 

НАЦИОНАЛ-ТРОЦКИЗМ И ПОЛИТСОДОМИЯ

Судите сами: что могут дать националистам для политической борьбы жиденькие группки стареющих представителей классической «демшизы» и диссидентства и секточки молодежных «новых левых»? Неужели эти дистрофические уличные пропагандисты представляют какой-то интерес для политиков, выступающих с лозунгами «Россия для русских» и «Россия должна быть устроена по-русски»? Под эти лозунги КРО и ДПНИ может собрать огромное число боеспособных сторонников – без услуг либералов и социалистов, которые в критический момент наверняка окажутся услугами «медвежьими». Технически они совершенно бесполезны.

Другое дело – финансы и инвестиции, собрать которые не так легко. И если вынужденная политсодомия с каспаровыми, сатаровыми и «красной молодежью» помогает найти деньги – тогда все понятно. И дополнительная аргументация при таком раскладе действительно не нужна.

Однако в политическом фандрайзинге нужно быть более разборчивыми и осторожными. Настораживать должен уже тот факт, что в последние годы во всем мире отрабатываются и оттачиваются новейшие подрывные технологии, которые как раз строятся на синтезе протестных потенциалов чрезвычайной пестроты (последние примеры образца осени 2006 года – венгерский «сброд» и таиландская «модель» общественной поддержки госпереворота). Нашим националистам нужно быть готовыми к тому, что в процессе формирования подрывной колонны им подложат в качестве «союзников» самые неприглядные меньшинства, в том числе и тоталитарные секты, и гей-сообщество. Тем более что современная «цивилизованная» западноевропейская социал-демократия без последнего оттенка просто немыслима. Так что от политсодомии не так уж далеко до прямой содомии и свального греха. Но самое неприятное – участников процесса инвесторы используют с некоей не вполне очевидной целью. Это тот самый случай, о котором говорится, что деньги бесплатно не достаются.

Сказанное не означает, что Белковский и Милитарев являются прямыми агентами импортеров подрывных технологий. Сказанное означает, что они осуществляют тщательную бизнес-разведку и следующим этапом – предпродажную подготовку субстрата политической оппозиции. А такой субстрат и есть главный товар на международной бирже политтехнологий. Потому Белковский так настойчиво и повторяет тезис: Путин уйдет, Путин устал от власти, Путин не надолго – что тезис этот является непременным условием его бизнеса. Иными словами, ребята не враги России. Они «просто» пытаются, как умеют, деньги зарабатывать.

Впрочем, в случае с Милитаревым можно разглядеть и определенную идейную подкладку. Не углубляясь в далекое прошлое и не погружаясь в личное, достаточно процитировать относительно старое его выступление на одном из «круглых столов». Возражая Фурсову и Дугину с их неприятием Смутных времен, Милитарев тогда беззастенчиво обнажил изнанку своей «националистической» души: «Значительная часть современников считает Гитлера и Сталина тиранами и людоедами, хотя, честное слово, их режимы мало чем отличаются от режима Людовика XIII или Алексея Михайловича Тишайшего. Нормальный одинаковый фашистско-тоталитарный режим, какими бы мы как историки ни пользовались различениями». В Смуте Милитарев видит выход из этого «нормального тоталитаризма»: «Европейская цивилизация – не как локальная цивилизация, а как некоторая отличающаяся от других систем система – возникла благодаря тому, что смута в какой-то момент стала институционализированным механизмом продолжающегося устойчивого неравновесия».

В общем, революция готовится не по старому доброму Марксу, а по «Шмоэлю нашему Эйзенштадту». Мерилом же, как подобает, выступает европейская постреволюционная парадигма, она же образец и эталон. «Цветная революция» мыслится как постпросвещенческая деконструкция устаревших и неэффективных институтов и государств. Так что крестные отцы нового русского национализма вовсе не намерены собирать нацию, а вполне удовлетворятся ее деконструкцией.

Можно, конечно, отказываться от старых слов и говорить о том, что все люди со временем меняются. Однако Милитарев на том «круглом столе» выдал очень уж задушевные свои мысли. Не будет большим преувеличением видеть в этом мироощущении аналог троцкизма – с идеей перманентной революции, которая за 100 лет ушла далеко вперед. Новые национал-троцкисты благословляют 91-й и 93-й годы и молчаливо констатируют, что в наметившемся «реванше» Путина – смерть Смуты, этой «живой энергии обновления общества», оседлать которую, как это сделали на Западе, столь необходимо. Для национал-троцкизма преодоление Смуты означает сползание обратно в «азиатскую формацию» (Михаил Пожарский), в московскую гиперцентрализацию («вечевики», Вадим Штепа, Дмитрий Верхотуров и др.), в гипнотическое состояние завороженности «имперскими химерами» (Валерий и Татьяна Соловей, многочисленные критики «имперства»).

В последнем случае с известным политологом, экспертом «Горбачев-фонда» Валерием Соловьем наблюдается показательная метаморфоза, произошедшая в последние годы. В растущем низовом национализме, стихийном протесте против засилья иноэтничной иммиграции, против отсутствия сколько-нибудь внятной национальной политики Соловей парадоксальным образом увидел свой «свет в конце тоннеля». Кондопога создала иллюзию – вот он волшебный эликсир русской революции. Смута может вернуться, а с ней вернется шанс на перехват власти. Эта тема – как раньше чеченский конфликт – стала своего рода подарком для ищущих естественные слабые места современной России.

В своей статье «Апология национализма» (которую было бы правильнее назвать «Проклятие империи») Валерий и Татьяна Соловей не столько обосновывают разновекторность имперского и националистического начал внутри русской цивилизации, сколько выдвигают этот разрыв двух векторов в качестве аксиомы, которая по-разному, то в одном, то в другом ракурсе обыгрывается, создавая иллюзию обилия аргументов. «Континентальная полития, – читаем в этой статье, – могла существовать, только питаясь русскими соками, русской витальной силой и поэтому (sic!) даже равноправие (не говоря уже о преференциях) русских с другими народами исключалось. Говоря без обиняков, русское неравноправие составляло фундаментальную предпосылку существования и развития континентальной политии в имперско-царской и советско-коммунистической формах». Теоретики предлагают утопию некоего «правильного» русского национализма, которого, как они сами признаются, в России никогда не было. Тем не менее, этот недо-национализм, хотя и в превращенных формах, выступал как двигатель разрушения империи всякий раз, когда она разрушалась (черносотенцы в 1917-м и группы, близкие обществу «Память» в 1991-м годах). Авторы «Апологии национализма» вынуждены согласиться с тем, что нынешнее «нарастание русской этнофобии вызвано слабостью, а не силой и имеет защитный характер». Однако они пытаются зафиксировать необратимость постсоветской ситуации и искренне надеются, что русские в России согласятся смириться с постимперским состоянием, с существующими границами РФ, что компенсационной экспансии в виде имперского реванша не произойдет.

Интеллектуальный интерфейс этой разновидности идеологов строится на смешении «малой правды» этнонационализма, о которой я писал в «Рассыпавшейся матрешке-II», с «большой ложью» узаконения Смуты и деконструкции исторической России. Они хотят повторить революцию, но совершить ее «правильно»: исправить ошибки прадедов-большевиков и старших братьев-демократов. Для них история России и русского народа – некое до-историческое состояние, а настоящая История делается сейчас, на наших глазах. У кого-то из публицистов этого рода ярче, у кого-то тусклее, но у всех, несмотря на псевдо-националистический флер, присутствует ощущение истории русской нации как «варварской скверны». Наши как-бы-националисты в этом смысле больше напоминают американских «советологов», чем русских мыслителей. Как выясняется, обличителей «империи зла» можно выращивать целыми колониями прямо здесь, внутри этой самой империи.

Итак, национал-троцкисты подают в красивой обертке русофобскую идею увековечивания Смуты. Они хотят оставить Смуту хозяином, приучить русских жить в своем доме с Матушкой-Смутой, кормить ее из своего котелка, спать с ней под одним одеялом. В конечном счете, расщепить свою душу и впустить Смуту внутрь своего «Я». Внешне социальный их идеал может показаться виртуальным анархо-националистическим раем. Русь будущего представляется наиболее недалеким и наивным адептам национал-троцкизма как нескончаемый праздник киевского майдана, вечное новгородское вече, непрестанная запорожская сечь, где Лимонов возляжет рядом с Новодворской, Карпов и Каспаров выпьют на брудершафт, а воинский салют раздастся над могилами Литвененко, Черкизова и Кормильцева.

 

КТО МЫ: ЛЬВЫ ИЛИ ШАКАЛЫ?

Но чего хочет национал-троцкизм на деле? На этот вопрос не составляет труда дать взвешенный ответ. Он хочет того же, чего хотят все идеологи отсрочки диктатуры развития, отсрочки нашего национального прорыва в «свой XXI век». А именно – эффективного и интенсивного до-встраивания России в мировой глобальный рынок, в криминальную систему перераспределения собственности и ресурсов, стремительно создаваемую транснациональными монстрами.

От рекреационных националистов, национал-троцкистов и регионал-анархистов исходит резкий запах. Это запах «мародерства» – тот же, что у крупных ТНК, зарабатывающих миллиарды на деконструкции старых государств и институтов и на международных аферах. Только после подавления политического вожделения Ходорковского у наших это мародерство – сплошь несамостоятельное, услужливо-вторичное. В понятии «нация» подрывники увидели еще один удобный инструмент для расчленения России.

Пафос моего цикла статей в том, что Россия, страна и нация – это вся матрешка, а не только ее оболочка или сердцевина. Осуществляя редукцию (усечение) России до одной ее составляющей, национал-троцкисты выступают с позиций эмансипации русских вовсе не от имперского долга, а от собственной шкуры. Ведь империя, даже в ее нынешнем, свернутом и спящем состоянии, – это не тяжелая броня, сковывающая движения, а органический покров большой нации, отделить который от «мяса» можно только в процессе разделки убитой туши. Точно так же «расчленительной» логикой руководствуется и идеология «либеральной империи». Наиболее влиятельные политики в России упорно не хотят собирать целую матрешку русской нации. Они надеются отмахнуться от этой серьезной задачи и въехать в будущее на поверхностных лозунгах.

На Востоке есть пословица: «Из одного мертвого льва нельзя нарезать десять живых шакалов». Однако, русский лев скорее жив, чем мертв. И ни десять уязвленных в своих национальных чувствах шакалов, ни сто остервеневших крыс из него не получится. Никакого образа будущего для России у «националистов» такого сорта нет. Их психология – это психология мелких паразитических хищников, мечтающих урвать и утащить свой кусок. Они стараются уверить и себя, и окружающих, что Россия уже мертва. Нация, о которой кричат они, – без государства, без веры и без истории – это труп нации. Даже если такой труп еще не пахнет, то скоро запахнет. Начнет распадаться. И превратится в хаос индивидов, каждый из которых спасает только свою шкуру, в том числе путем обдирания чужой. Собственно, именно эту «истину» несет миф о рождении на развалинах империи новой «конфедерации Русь». Мародерская психология рождается из ощущения, что история отпустила нас на свободу – что все позволено.

Как мне приходилось писать в прошлом году, России нужен один большой национализм, национализм достоинства, а не набор малых национализмов ущербности. Попытка превратить большой львиный национализм в малый, уподобляющийся конструкциям идеологов в малых этнократиях (Латвии, Эстонии, Грузии и т.д.) попросту недостойны России и русского народа. Бесконечные сетования многих публицистов о том, что мы недостаточно берем пример с прибалтов, украинцев или даже со своих меньшинств – гордых чеченцев, своенравных татар, хитрых якутов и т.п. – выдают в этих публицистах не более чем чувство коллективной ущербности, склонность играть на понижение, а не восстанавливать утраченное национальное достоинство и поврежденный национальный дух.

По мнению тех этнонационалистов, что ставят во главу угла чувство коллективной ущербности, больной и ослабевший лев должен и по характеру своему уподобиться паразитам и грызунам. Неспособность выработать единый национализм для всех участников русской цивилизации означает, что на месте льва им грезится стая шакалов, самый крупный из которых назовет себя «русским шакалом». Но русский, усваивающий таким образом дух малых наций, просто перестает быть русским, в нем повреждается, перестраивается, вырождается духовный генный код. Его кровь (последний аргумент этнонационалистов) не имеет значения, если он утрачивает русский дух. Из семени шакала не вырастет льва, даже если кормить его на убой. Вырастет в лучшем случае толстый и наглый шакал.

Но и в критике в адрес этнонационалистов со стороны «антифашистов» тоже нет никакой правды. Ведь основополагающим для либерального мироощущения (мироощущения РФ) является все тот же «шакалий» принцип, принцип Ельцина: берите суверенитета, сколько сможете. Этот ельцинский принцип, доведенный до конца, означает на практике постепенную сдачу России другим «имперским субъектам». Прежде всего, в среднесрочной перспективе, нас ожидает недружественное поглощение Китаем. Поэтому как либералы, сторонники вступления России в ВТО и превращения нас в «сырьевое корыто» для растущих мировых империй, так и псевдо-националисты, сознают это или нет, делают одно шакалье дело – работают на интересы китайского тигра, который придет как новый господин на территорию русского льва. Если же удастся отстоять суверенность в войне, то мы останемся хозяевами России – возможно, ценой сверхпотерь – но опять же через вынужденное превращение в военный имперский лагерь. Так не лучше ли добровольно поднять бремя империи, а не продолжать растворять свою цивилизацию в кислоте вялотекущей Смуты? (Чтобы потом когда-нибудь, как щенки сунутые носом в собственное дерьмо, возвращаться в империю под давлением уже непреодолимых обстоятельств.)

 

НАШИ ЗАДАЧИ (ЧЕТЫРЕ ПРИМЕРА)

Каковы же задачи львиного национализма, национализма достоинства сегодня? На эти вопросы мы пытались дать развернутые ответы в «Русской доктрине» . Назову здесь в качестве важных примеров четыре такие задачи.

Задача первая. Матрешку русской цивилизации нужно собирать в каждой голове – хотя невозможно сделать это одномоментно. Лукавым является тезис, что сначала нужно прийти к национальному возрождению, а затем уже можно будет позаботиться и о возрождении империи, языка, культуры, геополитического влияния. Сказки о «первой» и «второй» стадиях спасения России могут убедить только наивных людей. Ведь Россия не «конструктор», в котором можно произвольно перебирать детальки и тасовать их, как захочется тому или иному идеологу. Формула восстановления четкого национального самосознания должна быть другой: не все сразу, но и ничего не откладывая на потом. Восстанавливать мы будем все уровни всероссийской матрешки, потому что она представляет собой живое целое, каждый слой которого драгоценен и незаменим. Национализм может работать на собирание нации, тогда он изначально проникнут идеей органического синтеза здорового государственного начала. А может – как упадочная и ущербная этнократия – быть направлен на разрушение и ниспровержение, на упрощение политической системы, расщепление ее на демократические элементарные частицы, на сонм эгоцентристов, каждый из которых тянет одеяло на себя и в конечном счете ведет дело к разводу или войне. Здесь как правило за первой стадией вторая не следует.

Задача вторая. Необходимо построение правильной конфигурации сочетания зрелого идеологического национализма и национализма уличного, молодежного, экспрессивного. Дмитрий Соколов-Митрич, автор резкой и правдивой книги о хаосе в межнациональных отношениях под названием «Нетаджикские девочки», четко указывает в своей статье в «Известиях», что у большинства молодых представителей «поколения нац» «их национализм – всего лишь уязвленный патриотизм. Вернуть это чувство в здоровое русло технологически легко». Да, действительно, молодежь, увлеченная националистической идеей, – это, как правило, молодые львы, оставшиеся без должной опеки. Их молодость и незрелость, их заброшенность в «безотцовщину» дает опытным шакалам какой-то шанс. Зрелый и юный львы должны найти общий язык. Идеологическим националистам необходимо спуститься в низы общества, понять тех людей, которые пришли в жизнь в постсоветскую эпоху. Старый должен понять психологию «поколения нац», молодой – напитаться опытом русской политической традиции. Да, действительно, молодежь, увлеченная националистической идеей, – это, как правило, молодые львы, оставшиеся без должной опеки. Их молодость и незрелость, их заброшенность в «безотцовщину» дает опытным шакалам какой-то шанс. Зрелый и юный львы должны найти общий язык. Идеологическим националистам необходимо спуститься в низы общества, понять тех людей, которые пришли в жизнь в постсоветскую эпоху. Старый должен понять психологию «поколения », молодой – напитаться опытом русской политической традиции.

Задача третья. В поле общественной дискуссии нужно ввести элементы нового смыслократического языка – истину о русских как сверхнациональной (сверхэтничной) нации, понятие русских «меньшинств» (этнокультурных, религиозных и прочих), понятие «коренных народов», понятие «убывающих народов» (то есть тех, кто нуждается в компенсации демографических потерь). Предстоит решить столь непростую задачу, как внедрение в сознание всей нации представления о великороссах как соли Русской земли. Рано или поздно (лучше бы пораньше), государству Российскому предстоит решать вопрос выхода из федералистских форм, проводить национально-культурную контрреформацию. Уже сейчас в сознании национализма достоинства должна утвердиться глубоко имперская мысль: великороссы как стержневой этнос России должны не просто сберегаться и подпитываться в этом качестве (качестве стержневого этноса, ответственного, целеустремленного, заряженного на историческое величие России), но и составлять реально-географическое и организационно-политическое ядро. Регионов в унитарной России будет значительно меньше, чем в федерации. В каждом из этих официальных регионов этнических великороссов должно быть не менее половины (а где-то и значительно больше). Не менее половины, соответственно, должно быть их и в органах власти, в том числе региональных. И это правило соблюдения имперских пропорций нужно будет взять за основу и при дальнейшей компенсационной экспансии, возвращении русских в свои отпавшие окраины.

Четвертая задача. Для националистов (невзирая на присутствие в их рядах небольшого числа научных атеистов, неоязычников, «последователей Карлоса Кастанеды» и далее – в порядке убывания) должно стать императивом дальнейшее укоренение русской нации в фундаментальных основах традиционных религий: православия, ислама и буддизма, удельный вес которых в разных регионах разный, но в целом по стране вполне определенный. Националисты должны всячески способствовать именно трем этим традициям участвовать в воспитании, образовании, социальной работе, в культурной жизни, в СМИ, науке (богословские факультеты, издательские программы). Приведу как конкретную иллюстрацию религиозное образование в средней школе. Введение основ православной культуры, основ исламской культуры, основ буддистской культуры (в Калмыкии, Бурятии это нормально) должно стать общим русским делом. Изучение их должно осуществляться на основе письменных заявлений родителей – подобно тому, как выбираются в средней школе те или иные иностранные языки. Если человек хочет изучать два языка (в нашем случае: знать и православие, и ислам), глупо было бы ему это возбранять. Что касается других меньшинств, то желающие могут отвести ребенка в специализированную школу (например, в крупных городах это родители-католики и иудеи). Русские националисты, носители сверхэтничной русской идентичности должны раз и навсегда положить конец тем, кто пытается стравить нас по религиозному признаку.

Список важнейших задач можно продолжить. Но для того чтобы решать такие задачи, необходимо сначала решить одну роковую проблему нынешнего русского национализма. Это проблема центра. Русскому национализму пока не удается найти свой центр тяжести. Кто займет его? Тот, кто вновь соберет живую матрешку России: этническое, имперское, социалистическое, традиционное в ней? Или либеральный демагог, неотроцкист, который, прикрываясь национальной или имперской фразой, выкинет прочь «лишние» части матрешки, пожертвовав величием и сложностью России?

Количество показов: 4367

(Нет голосов)