14.03.2007

Елена Галкина

СУДАН НА «ВЕЛИКОЙ ШАХМАТНОЙ ДОСКЕ»

Китай побеждает США в битве за ресурсы Черной Африки

«Его народ – игрушка, почва – золото.
Он относится к тем странам, которые следует завоевать.»
Амр бин аль-Ас – халифу Умару, 639 г.

АФРОПЕССИМИЗМ И БОРЬБА ЗА МИРОВОЕ ГОСПОДСТВО

Африка южнее Сахары – это регион, о котором средний европеец традиционно знает очень мало, причем в большей степени знания эти касаются экзотической природы и животного мира. Политические новости оттуда редко добираются до центральных мировых СМИ и обычно посвящены очередной вспышке голода, эпидемий, межплеменной резни – и другим гуманитарным катастрофам, а также благородной помощи Запада голодающим африканским детям и отлову новой порции нелегальных мигрантов на границах Европейского Союза. И почти ничего о политике и экономике, кроме дежурных списаний долгов, которые составляют более 65% ВВП всех стран Черной Африки. В политологии появился термин «афропессимизм», который ясно дает понять, что ничего интересного на этой территории, погрязшей в безнадежной разрухе и неизлечимых заразных болезнях, не происходит.

Но реально Черная Африка представляет собой один из центров схватки за мировое господство, которая продолжается уже полтысячелетия – с эпохи Великих географических открытий и первых колоний. Сначала привлекательность территорий измерялась количеством поставляемых оттуда рабов, позже – вывоза колониальных товаров и возможностью сбыта своей продукции на неравных условиях (так называемый неэквивалентный обмен). Во 2-й половине ХХ века на смену этим критериям пришел другой интерес – потенциал разработки месторождений полезных ископаемых, прежде всего добычи углеводородов. Естественно, то обстоятельство, что экономическое развитие африканских стран находится на ужасающе низком уровне, делает их скорее не субъектами, а объектами мировой политики. Но тем важнее происходящее на континенте как показатель изменения сил в борьбе великих держав.

Не все государства Африки одинаково интересны тем немногим державам мира, которые могут себе позволить заниматься неоколониализмом. Определить приоритетные направления можно косвенно по тому вниманию, которое оказывают некоторым африканским странам международные организации, в первую очередь ООН.

 

ДАРФУР: ВОЙНА ВСЕХ ПРОТИВ ВСЕХ

Сейчас основные усилия этой уважаемой структуры на Африканском континенте направлены на решение крайне важной и насущной проблемы – урегулирование кризиса в суданской провинции Дарфур, который вспыхнул в 2003 году. Поводом к восстанию стало соглашение о разделе нефтяных доходов между регионами Судана. Часть негроидных племен Дарфура (где, кстати, нефтедобыча не ведется) решила, что доходы делятся несправедливо. Затем вскрылись старые межплеменные противоречия, в том числе споры за контроль над водными ресурсами, за территории. Начались этнические чистки, с энтузиазмом проводимые всеми сторонами… Естественно, остановить такое кровопролитие в обществе, где доминирует родоплеменное сознание, крайне трудно.

Согласно оценкам ООН, за время конфликта между повстанцами и проправительственными силами погибло более 200 тыс. человек и около 2,5 млн стали беженцами. Действия неофициального проправительственного ополчения «Джанджавид» на уровне прессы и докладов правозащитных организаций характеризуются как геноцид.

Активную роль в суданском вопросе играют США, постоянно участвующие в «челночной дипломатии». Авторитетный американский журнал Foreign Policy, который уже очень давно служит индикатором приоритетов и позиций Белого Дома во внешней политике, совместно с фондом «За мир» весной 2006 года составил любопытный рейтинг самых нестабильных государств, в котором Судану досталось почетное первое место.

В ООН той же весной был поставлен вопрос о направлении в Дарфур «голубых касок», в мае Совет Безопасности ООН принял резолюцию 1706, которая предусматривает, при согласии Хартума, развертывание более чем 22-тысячного миротворческого контингента. И с этого момента начинается самое интересное.

Справиться с конфликтом самостоятельно Хартум действительно не способен, хотя и пытается. В стране, помимо Дарфура, огромное количество проблем. То в одном, то в другом районе происходят массовые волнения. Но до сих пор правительству Судана удается препятствовать введению «голубых касок» в Дарфур. Между ООН и Хартумом идет интенсивный торг о составе миротворческой группировки, который начался с заявления президента Судана Омара аль-Башира, что силы ООН будут уничтожены, если попытаются войти в мятежную провинцию. Лишь в декабре 2006 года, после многих раундов переговоров, аль-Башир принципиально согласился на присутствие контингента.

Но теперь стоит вопрос о составе миротворцев, и уже есть договоренность, что операция будет проводиться совместно ООН и Африканским союзом, и войска ООН будут играть вспомогательную роль. Суданский президент аль-Башир, похоже, успешно идет к тому, чтобы выторговать опосредованный контроль над миротворцами. Объединенные силы ООН и Африканского союза вполне устраивают Хартум.

 

ЗАЧЕМ СУДАН АМЕРИКЕ?

США в этом вопросе занимают другую позицию и стремятся к введению именно сил ООН, а не Африканского союза. Это объяснимо: суданское руководство сможет обеспечить свой контроль над плохо вооруженными миротворцами Африканского союза, чего нельзя сказать о войсках ООН. В данный момент американская дипломатия ищет помощи Ливии (!) в поддержке своего варианта.

То есть ситуация с Дарфурским кризисом имеет нестандартные черты. Руководство полунищей африканской страны имеет колоссальные внутренние и внешнеполитические проблемы и очень реальную перспективу в ближайшем будущем оказаться минимум пред Гаагским трибуналом за геноцид и этнические чистки. Наличие на территории Судана нефтяных месторождений эту перспективу только усиливает. США активно участвуют в решении проблемы и не раз давали понять и Хартуму, и ООН, какова их позиция. Но обличаемый Западом «кровавый диктатор» аль-Башир позволяет себе торговаться и весьма успешно. Ни Милошевич, ни даже Хусейн не добивались подобных результатов.

Соединенным Штатам же в последнее время приходится все чаще официально опровергать информацию, что целью их «гуманитарной» активности в Дарфуре является отделение этой беспокойной области от Судана. Эти опровержения адресованы не только мировому сообществу, но и руководству Судана, которое не только высказывает открытое недоверие по данному поводу, но и стало позволять себе дипломатические жесты невиданной смелости. Так, в августе 2006 года помощница Госсекретаря США по делам Африки Дж. Фрэйзер прождала встречи с аль-Баширом в течение нескольких дней, но не была допущена к нему в связи с «загруженностью расписания» президента.

Откуда взялась такая уверенность в себе перед лицом «империума»? И с чем связано международное внимание к Судану в последнее время? (Саму проблему Дарфура надо воспринимать именно как часть этого внимания, а не причину, ибо финансирует повстанцев явно не суданское правительство.)

Геополитическое положение Судана делает эту страну очень важной со стратегической точки зрения – и на Африканском континенте, и в регионе Ближнего Востока. Во-первых, исторически Судан находится на стыке арабского мира и черной Африки, а географически и антропологически почти полностью входит в «черную» часть материка. Политически и конфессионально эта страна относится к «аль-Машрику» – азиатской части арабского геополитического сообщества. Не случайно в 1956 году, сразу после создания независимого Судана, США и Великобритания всячески препятствовали установлению дипломатических отношений между Суданом и СССР и советской экономической помощи, резонно расценивая эти предложения «как попытку Советского Союза проникнуть на Ближний Восток через Судан».

Во-вторых, по территории Судана проходит большая часть бассейна Нила – главной реки Африки. Именно близ Хартума, столицы Судана, соединяются воды Белого и Голубого Нила, и великая река через Нубийскую пустыню течет в Египет. Это крайне важный фактор, о котором подробнее будет сказано ниже.

В-третьих, в 1978 году в Судане была обнаружена нефть. Подтвержденные запасы нефти не так велики – страна с 1,6 млрд баррелей находится лишь на 37-м месте в мире по этому показателю. Ряд государств и Северной Африки, но и южнее Сахары занимает в этом списке позиции выше Судана. Это Ливия (10-е место, 42 млрд баррелей), Нигерия (11-е место, 36,25 млрд баррелей), Ангола (13-е место, 25 млрд), Алжир (19-е место, 11 млрд), Египет (30-е место, 2,6 млрд), Чад (34-е место, 2 млрд) Габон (35-е место, 1,827 млрд), Тунис (36-е место, 1,7 млрд). Есть в Судане и разведанные, но пока не разрабатываемые запасы природного газа – 84,95 млрд кубометров (60-е место в мире). Но пока нет реальной альтернативы углеводородам как источнику энергии, пренебрегать такими запасами нельзя.

Эти факторы в совокупности делают Судан едва ли не самой заманчивой страной Черной Африки, составляющей в этом плане конкуренцию Нигерии. Однако чтобы эти привлекательные параметры из пассива перешли в актив, требуются огромные вложения и усилия. Основные препятствия – этнополитические и хозяйственно-экономические. И чтобы эффективно использовать Судан в современных условиях, эти проблемы нужно если не решить, то взять под контроль.

 

ИСКУССТВЕННЫЕ ГРАНИЦЫ И НАСЛЕДИЕ КОЛОНИАЛИЗМА

Как в большинстве постколониальных государств Африки, границы Судана определялись не исторической логикой внутреннего развития, а в конечном итоге – бывшими метрополиями, делившими земли в своих интересах. Поэтому с самого начала существования независимого Судана жизнь этого государства осложняют территориальные споры с соседями, этнические и конфессиональные противоречия внутри страны.

Более 70% населения Судана составляют представители арабоязычной культуры – мусульмане-сунниты, проживающие на севере. Хотя и принадлежит абсолютное большинство их к негроидной расе, но они называют себя арабами, а настоящие арабы признают их «своими» и включают Судан в состав «аль-Ватан аль-Арабий». В жилах северных суданцев течет кровь нубийцев, древних египтян, а также арабов, которые вторглись в эту область в середине VII века. На арабоязычных территориях в Средние века возникали государственные образования, прочно связанные с мусульманским миром (прежде всего, с Египтом и Хиджазом) и занимавшиеся работорговлей. Источником рабов были для них более южные земли, населенные разрозненными племенами – приверженцами местных культов. Именно эти племена сейчас населяют неспокойный Юг Судана. Последняя война Севера и Юга завершилась лишь в 2005 году, но конфликт еще тлеет. В 2011 году на Юге должен пройти референдум о независимости.

Нельзя назвать единой нацией и «арабов», которые разделены на многочисленные племена, кланы, этнические группы и, в первую очередь, осознают свою принадлежность именно к ним. Словосочетание «суданский народ» является для них абстракцией. Мусульманские вооруженные группировки действуют против правительства и своих единоверцев на северо-востоке Судана. В Дарфуре также практически все жители исповедуют ислам и говорят по-арабски, но из-за межплеменных противоречий конфликт легко поддерживается в открытой форме.

Искусственные государственные границы по живому разрезают земли, принадлежащие этническим группам. Многие племена проживают и в Судане, и в соседних государствах: в Уганде, Кении, Центрально-Африканской Республике, Чаде, Эфиопии. Это обстоятельство порождает взаимные территориальные претензии и затяжное состояние между войной и миром.

На развитие экономики Судана огромное влияние оказала зависимость от Великобритании. С 1899 года Судан официально являлся кондоминиумом Британской империи и Египта, хотя реально владела им Британия, иногда отстранявшая Египет от управления Суданом. Аннулировано соглашение 1899 года было только в 1953 году, а через 3 года Судан официально обрел самостоятельность. Но последствия английского господства ощущаются и по сей день.

Аграрная страна (до сих пор 80% рабочей силы задействовано в сельском хозяйстве) с характерной специализацией, сложившейся еще в колониальное время: производя сельскохозяйственную продукцию на экспорт (хлопок, сезам, гуммиарабик, сахар, арахис, домашний скот), Судан зависит от импорта продовольствия. Эта ситуация обычна для многих бывших колоний, которые в прошлом были втянуты в мировое капиталистическое хозяйство, переориентировав производство под нужды метрополий.

К 30-м годам ХХ века Судан превратился в страну монокультуры хлопка. Точно так же более века назад Египет и Уганда были превращены англичанами в сплошное хлопковое поле, а Цейлон – в чайную плантацию. В таких случаях традиционные культуры уничтожались, а страны лишались собственной продовольственной базы, восстановить которую многим, в том числе Судану, не под силу до сих пор. Сейчас доля хлопка в сельском хозяйстве Судана чуть уменьшилась, зато возрастает процент других, также экспортных, культур – арахиса и гуммиарабика, по которым Судан является мировым лидером.

В последние годы доля продуктов питания в суданском импорте сокращается, но пока эти изменения слишком малы, чтобы говорить, что страна встала на путь продовольственной независимости.

 

СУДАН – «КЛЮЧ» К ЕГИПТУ

В последние годы, с тех пор, как в 1999 году Судан присоединился к клубу экспортеров нефти, экономика страны демонстрирует очень неплохие темпы развития. В 2006 году ВВП увеличился на 9,6%. Но связано это с растущей добычей и экспортом нефти. В 2007 году Судан планирует достичь производства нефти в среднем 520 тысяч баррелей в день, а в 2006 году было 365 тысяч. На реальном секторе экономики поступающие в страну нефтедоллары еще никак не отразились. Судан так долго находился в глубокой экономической яме, что приток денег пока лишь усиливает расслоение в обществе и социальную напряженность. Сохраняется высокая инфляция и дефицит бюджета, увеличивается внешний долг; разрушается сеть железных дорог, построенная еще колониальными властями.

Причем те внутренние проблемы, которые поставили бы правящие круги многих других государств на грань политической катастрофы, здесь, в Африке южнее Сахары, мало влияют на устойчивость элиты. Население привыкло к регулярным вспышкам голода, к ужасающему рациону питания, не имеет представления о высококачественных товарах, а потому и не нуждается в них. Но вот за появлением в стране денег через некоторое время неизбежно последует рост потребления. Потребности, как известно, порождают новые потребности. Так что можно прогнозировать, что на смену этноконфессиональным противоречиям в Судане придут социальные, играть на которых гораздо сложнее.

Но та мировая держава, которая установит свой контроль над Суданом и, следовательно, возьмется регулировать весь этот ворох проблем, получит неоценимый «бонус».

Очень важен в плане геополитической перспективы вопрос об отношениях Судана и Египта. Объективно эти страны представляют собой единый субрегион, и многие тысячелетия своей истории находились в неразрывной экономической и политической «связке» еще со времен Раннего царства (нач. III тыс. до н.э.).

Но сейчас АРЕ занимает лишь скромное 4-е место в суданском импорте (5,5%), а доля экспорта Судана в Египет колеблется на уровне статистической погрешности. Ухудшение отношений между странами началось на рубеже 1990-х годов и связано было с гражданской войной в Судане и приходом к власти Омара аль-Башира, поддержавшего С. Хусейна во время войны в Заливе. Последнее привело к международной изоляции Судана и включению его в 1993 году Госдепартаментом США в «список государств, поддерживающих международный терроризм». В 1995–2000 гг. дипломатические отношения между Суданом и Египтом вообще были разорваны, от чего большие экономические и политические потери несли обе страны. В последние годы ситуация улучшается, но восстановить прежний уровень экономических связей очень сложно.

А хорошие отношения с Суданом жизненно необходимы для Египта. Экономическое развитие и социальная стабильность в Египте, как и 5 тысяч лет назад, напрямую зависят от вод великого Нила, в нижнем течении которого располагается Египет, а в верхнем – Судан. Для Египта, который находится в засушливой зоне и при этом экономически развит значительно сильнее Судана, вопрос о распределении вод Нила является важнейшей внешнеполитической проблемой.

Сейчас действует двустороннее соглашение 1959 года, по которому Египет находится в привилегированном положении и ежегодно получает 55,5 млрд куб. м воды, а Судан – 18,5 млрд куб. м. При этом по другому договору, заключенному между Египтом и Великобританией (как метрополией Восточной Африки) еще в 1929 году, ни одна из стран бассейна реки Нил не имеет права возводить сооружения или осуществлять какие-либо другие проекты, которые могут привести к уменьшению квоты воды для Египта. Это положение действует до сих пор, хотя явно устарело и мешает экономическому развитию других государств бассейна Нила, прежде всего – Судана и Эфиопии.

Все чаще поднимается вопрос о том, что необходимо новое соглашение с участием всех десяти стран бассейна Нила. Если таковое состоится, квоты Египта будут уменьшены. Допустить такое развитие событий Каир не может. Население Египта увеличивается с такой скоростью, что, по прогнозам, в 2025 году нынешних 55,5 млрд кубометров будет не хватать. Поэтому ссориться с Суданом египетскому руководству крайне нежелательно. Более того, Египет просто не может себе позволить такой роскоши.

Соответственно, ключ к Египту – такой стратегически важной на Ближнем Востоке державе, к региональному «тяжеловесу», с мнением которого нельзя не считаться, – этот ключ находится в Судане. Это прекрасно понимал еще легендарный египетский лидер Насер, мечтавший объединить два государства: «Египет, объединенный с Суданом, мог превратиться в мощную державу, способную приобрести реальное лидерство не только на континенте, но и во всем Средиземноморье и Востоке. Это позволило бы ему занять особое позиции в Афро-Азиатском блоке».

 

КИТАЙСКАЯ ЭКСПАНСИЯ

Да, сейчас руководство Египта является проамериканским. США – основной стратегический, военный и торговый партнер Каира. Такая ситуация сложилась со 2-й половины 1970-х годов. По американским дотациям Египет занимает 2-е место в регионе после Израиля. Большая часть этой «безвозмездной помощи» идет на техническое оснащение (американской продукцией) и поддержание боеспособности египетской армии. Во внешней политике Египет является, наряду с Иорданией и, в гораздо меньшей степени, Саудовской Аравией, проводником американской линии на Ближнем и Среднем Востоке. Пока является. Потому что ключ к Египту уже в других руках. Это произошло незаметно, пока Штаты занимались бывшим СССР и Восточной Европой, Латинской Америкой, Афганистаном, Ираком...

Всего за несколько лет вдруг поменялась структура внешнеторговых связей Судана.

Еще в 1998 году почти 50% всего экспорта приходилось на четыре страны: Саудовскую Аравию (23,4%), Италию и Великобританию (каждой по 10%), Германию (5,4%). Важнейшими поставщиками продукции в Судан являлись также арабские страны, лояльные США. На них приходилось 28% суданского импорта. Доля Саудовской Аравии составляла 15,5%, Египта – 2,9%. На страны ЕС приходилось 23,5%, это в основном на Великобританию – 7%, Францию – 6,7%, Италию – 6%. Среди прочих стран выделялись Китай (13,8%) и Япония (4,5%). Поэтому Штаты, даже включив Судан в «террористический» список и наложив санкции, особенно не опасались.

Но не прошло и десяти лет, а цифры и участники совершенно иные. Среди импортеров в Судан уже не первый год с большим отрывом лидирует Китай, а соседний Египет лишь на 5-м месте (Китай – 20,7%, Саудовская Аравия – 9,4%, ОАЭ – 5,9%, Египет – 5,5%, Япония – 5,1%, Индия – 4,8%). КНР же поглощает более 71% суданского экспорта (идущая второй Япония – 12%, Саудовская Аравия – 2,8%).

В целом объем торговли между КНР и странами Африки за 10 месяцев 2006 года вырос на 39% и составил почти 20 млрд долларов. Основные экономические интересы Китая приходятся на нефтяную индустрию Анголы и Судана.

Китай является стратегическим инвестором в разработку нефтяных полей Юга Судана. Причем если на рубеже ХХ–XXI веков в инвестировании нефтяной промышленности Судана шла примерно равная конкурентная борьба между Индией и КНР, то сейчас можно констатировать победу Китая, хотя совсем отказываться от индийских и малайзийских инвестиций Хартум не спешит.

Прежде всего поэтому Китай не спешит осуждать суданское правительство за кровопролитие в Дарфуре. Более того, 2-3 февраля этого года в гостях у «кровавого диктатора» с официальным визитом побывал глава КНР Ху Цзиньтао, который публично поддержал вариант урегулирования дарфурского кризиса, наиболее выгодный Хартуму, и предоставил африканской стране немалую сумму в виде беспроцентных займов и грантов.

28 февраля – 1 марта 2007 года Судан посетил неофициальный лидер «оси зла» Махмуд Ахмадинеджад, и в конце его визита состоялась совместная пресс-конференция аль-Башира и иранского президента, на которой суданский глава поддержал ядерную программу ИРИ, а Ахмадинеджад обвинил Запад в попытках дестабилизировать ситуацию в Судане. В совместном заявлении президенты обратили внимание на наличие ядерного оружия в Израиле и призвали к обретению Ближневосточным регионом статуса свободного от оружия массового поражения.

Китай и Иран официально являются ключевыми союзниками Судана. Объемы годовой торговли Судана с ИРИ не так велики – 43 млн долларов в год; в этом году планируется довести эту сумму до 70 млн долларов. Поэтому вернее будет говорить об Иране как о вспомогательном союзнике.

 

КАИР ТОЖЕ БУДЕТ ДРУЖИТЬ С ПЕКИНОМ?

И внешнеэкономические, и политические ориентиры Судана означают одно: сейчас точка невозврата в эту страну для США и их союзников уже пройдена. Именно поэтому американских дипломатов могут просто не пустить на порог резиденции аль-Башира, а ООН поразительно равнодушна к зверствам в Дарфуре.

Это можно не принимать во внимание, если думать, что победоносная египетская армия в любой момент окажется на улицах Хартума, и Штатам нечего беспокоиться. Но бессменный лидер Египта Х. Мубарак в последние годы поддерживает суданское руководство и выступает за создание таких условий, в которых отделение исламского Севера от Юга стало бы в принципе невозможным (в 1999 году США приложили огромные усилия, чтобы «задушить» такой план урегулирования, разработанный совместно Египтом и Ливией). Египет был одним из активных посредников в переговорах между Хартумом и Джубой, принимал участие в миротворческой миссии ООН в Судане. Судан и Египет официально называют друг друга стратегическими партнерами. Каиру нужна не война, а мирная интеграция – культурная, экономическая, а в перспективе, желательно, и политическая, ибо только такими мерами вопрос водоснабжения может быть решен на выгодных Египту условиях.

Каир тяготится ролью американской марионетки. И все чаще руководство Египта заявляет, что имеет планы установить «особые отношения» с Китаем. Это значит – в реальной политической игре рассматривает КНР как центр притяжения, полноценную альтернативу Штатам.

Почти незаметно сейчас в Судане происходит историческое событие. США не просто терпят неудачу. Они практически вчистую проигрывают на стратегически важном поле «Великой шахматной доски» противнику, который играет в ту же игру.

Количество показов: 3181

(Нет голосов)