14.03.2007

Ярослав Бутаков

МЕЖДУ БУШЕМ И БУШЕРОМ

Противостояние США и Ирана ставит Россию в сложное положение

В последнее время российские СМИ активно комментируют возникший между Россией и Ираном спор из-за отсрочек в финансировании Ираном работ по строительству атомной электростанции в Бушере. Напомним, что 9 марта безрезультатно, по оценке замдиректора информации и печати МИД РФ А. Кривцова, завершились переговоры в Москве между представителями ЗАО «Атомстройэкспорт» и Иранской Организации по атомной энергии (ИОАЭ). Стало известно, что Россия не осуществит намеченную на март поставку первой партии ядерного топлива в Иран и запланированный на сентябрь пуск первого энергоблока Бушерской АЭС не состоится. Комментируя журналистам итоги переговоров, замглавы ИОАЭ Мохаммад Саиди отметил, что в этом случае проблема выйдет за чисто технические рамки.

По его словам, Иран в срок осуществляет платежи за содействие российской стороны. Однако, по всей видимости, у «Атомстройэкспорта» возникли собственные финансовые проблемы, которые российская организация хочет решить за счет опережающих выплат Ирана. В этих условиях, подчеркнул Саиди, Иран готов осуществить оплату работы вперед, но под гарантии, что Россия в срок выполнит обязательства по поставкам ядерных материалов и строительству энергоблока.

Новый виток событий вокруг иранской атомной программы начал раскручиваться после того, как 21 февраля истек срок, предоставленный Ирану резолюцией Совета безопасности ООН на отказ от программы обогащения урана. Вскоре после этого президент Ирана М. Ахмадинеджад, выступая на митинге в Тегеране, заявил, что никто никогда не заставит Иран отказаться от его ядерной программы, имеющей исключительно мирный характер. Это прозвучало как ответ на требования ООН.

Реакция России не заставила себя долго ждать. В конце февраля – начале марта состоялась поездка председателя Комитета по международным делам Совета Федерации М. Маргелова в США и Иран. По окончании турне российский сенатор сделал ряд заявлений, свидетельствовавших о новой, жесткой, позиции Москвы. Из бесед с высокопоставленными американскими чиновниками, Маргелов вынес убеждение в том, что военная акция США против Ирана весьма вероятна. Комментируя же итоги переговоров в Иране, сенатор публично предположил, что под прикрытием мирной атомной программы Иран создает ядерное оружие. Такого рода заявление из уст высокопоставленного российского политика прозвучало впервые.

Поэтому в возникшем споре под предлогом недофинансирования нет ничего удивительного. Россия еще неделей раньше перевела в политическую плоскость вопрос о техническом содействии строительству АЭС. Тот же Маргелов 13 марта призвал иранскую сторону возобновить финансирование работ по АЭС, так обосновав при этом свою позицию: «В свое время Советский Союз был прямо-таки измотан партнерами из числа независимых и освободившихся из-под колониального ига стран, которые под дружескими отношениями понимали исключительно благотворительность со стороны Москвы, то есть выворачивали карманы скромно живущих советских граждан». Сенатор отметил, что до сих пор России как преемнику СССР приходится прощать «кучу безнадежных долгов».

Сравнение Ирана с недавними колониями, мягко говоря, некорректно, так как Иран, во-первых, ничьей колонией никогда не был (как и Россия), во-вторых, развивающейся страной он тоже не является и «безнадежных долгов» России наделать не успел (см. историческую справку). Все это очень сильно напоминает привычный для части российской элиты прием, когда для обоснования сугубо политических решений притягиваются спорные аргументы меркантильного свойства.

Характерно, что еще 28 февраля министр стратегического планирования Израиля А. Либерман в интервью газете «КоммерсантЪ» высказал убеждение, что Россия поддержит введение жестких санкций против Ирана. «Россия и Израиль находятся по одну сторону баррикад», – уверенно заявил израильский министр. По его мнению, признаком изменения российской позиции уже тогда стало то, что Россия не начала поставки ядерного топлива Ирану в установленные сроки.

Автор статьи в «Коммерсанте» полагает, что под демаршами Москвы скрывается желание во что бы то ни стало смягчить неизбежную жесткую резолюцию ООН в отношении Ирана. «За работу по спасению Ирана от санкций, сопряженную с риском окончательно испортить и без того сложные отношения с США, она (Россия) не получила от Тегерана никакой компенсации... В этой ситуации Москва, предпочитающая предупреждать Иран уже в открытую, а не привычными дипломатическими средствами, стремится предотвратить не только ужесточение в отношении него санкций. В России понимают, что если Тегеран не пойдет на разумные уступки, администрация Джорджа Буша может решиться на военную операцию против Ирана. Это для Москвы еще менее приемлемо, чем игра по сценарию Ирана против США».

На днях в информационных каналах промелькнула новость о том, что некий «информированный источник в Москве» весьма жестко и недвусмысленно высказался по поводу Ирана: «К большому сожалению, иранцы злоупотребляют нашим конструктивным отношением и ничего не сделали, чтобы помочь нам убедить коллег в последовательности действий Тегерана». «Мы несем издержки, потери внешнеполитического характера, имиджевого. Они гнут свое. Иран с ядерной бомбой или потенциалом ее создания неприемлем для нас», – заявил источник, добавив, что Москва «ни в какие антиамериканские игры играть не будет». Эти слова 13 и 14 марта активно цитировали СМИ. (Показательно, однако, что некоторые ресурсы, как, например, «Интерфакс», перепечатав данное сообщение, затем убрали его из открытого доступа.)

Попробуем разобраться во всем этом. Совершенно очевидно, что вопрос с финансированием – только предлог для изменения политической позиции. Если Иран, как это теперь утверждает и российская сторона, действительно создает атомное оружие, что «неприемлемо для нас», какое отношение к этому имеет сотрудничество по линии Бушерской АЭС? Ставя одно в зависимость от другого, Россия может выставить саму себя в невыгодном свете.

В самом деле, если невыполнение поставок ядерного топлива и срыв пуска энергоблока призваны не допустить военного характера иранской атомной программы, остается только предположить, что, вопреки всем прежним заверениям как России, так и Ирана, российская помощь Ирану в атомной сфере может быть использована Ираном не только в мирных целях. И Россия, получается, открыто теперь в этом признается?

Если же Бушерский объект не может быть применен в военных целях, каким образом отказ от его строительства сумеет помешать Ирану создать атомную бомбу? Кроме России, есть еще Китай, который крайне заинтересован в развитии иранского потенциала. Характер и масштабы его сотрудничества с Ираном гораздо меньше подконтрольны Западу, чем российско-иранское партнерство. Если Россия уходит с иранского атомного рынка, это будет иметь только одно следствие – освободившееся место займет Китай. Целиком. Не эту ли скрытую цель имеют заявления информированных анонимов?

Наконец, есть еще один вариант. В качестве основного сценария развития ситуации вокруг Ирана однозначно рассматривается военная операция США. В этих условиях, конечно, получив деньги, нет смысла реально вкладываться в Бушерский объект, обреченный на скорое уничтожение. Но очевидно, что, если есть хоть небольшой шанс предотвратить войну, такой политикой сделать это будет невозможно. Отказ доводить до конца Бушерский проект может быть воспринят Штатами как дополнительное поощрение к силовому решению иранского кризиса.
 

СПРАВКА:

Леонид Гусев

МОСКВА – ТЕГЕРАН: СОХРАНИТСЯ ЛИ ПАРНТЕРСТВО?

В результате революции 1978–1979 годов в Иране был свергнут монархический режим, и отношения с другими государствами начались с чистого листа. Коснулось это и Советского Союза, имевшего длительный опыт сотрудничества с шахским Ираном. Двусторонние контакты были практически свернуты после ввода советских войск в Афганистан. Аятолла Хомейни в своих посланиях назвал СССР «малым шайтаном» (в отличие от «большого шайтана» – США). Начавшаяся в конце 1980 г. ирано-иракская война (считалось, что СССР помогает Ираку) в еще большей степени провоцировала взаимное охлаждение. В течение нескольких последующих лет связи между нашими странами не получали дальнейшего развития. Товарооборот между Россией и Ираном в стоимостном выражении сократился с 766 млн руб. в 1982 г., до 484,1 млн руб. в 1984 г. и до 347,9 млн руб. в 1985 году. Ввиду того, что эскалация ирано-иракских военных действий стала угрожать безопасности советских специалистов, работавших на экономических объектах в Иране, граждане СССР были отозваны из этой страны.

Ситуация стала меняться в лучшую сторону в конце 1988 – начале 1989 гг., после вывода советских войск из Афганистана и завершения ирано-иракской войны. Тогда, в 1989 г., СССР посетили представитель аятоллы Хомейни с личным посланием к руководителю СССР М.С. Горбачеву и председатель собрания исламского совета Исламской республики Иран А.А. Хашеми Рафсанджани.

Своеобразным откликом на послание Хомейни стало возобновление связей СССР и Ирана в военной сфере, что было особенно важно для Тегерана. Оно осуществлялось в рамках четырех межправительственных соглашений на общую сумму в 5,1 млрд долларов. Соглашение от 5 ноября 1989 г. предусматривало поставки 24 истребителей МиГ-29, двенадцати Су-24МК, по две ЗРС С-200ВЭ и «Вега-Э» на сумму 1,3 млрд долл. По соглашению от 17 мая 1990 г. выполнялись поставки подводных лодок проекта 877 ЭКМ и другого имущества. В соглашение от 24 апреля 1991 года говорилось об оказании технического содействия в создании и дооборудовании шести объектов берегового базирования подводных лодок с поставкой специмущества. Соглашение от 13 ноября 1991 г. предусматривало передачу лицензий и оказание технического содействия в организации производства в Иране 1000 танков Т-72С и 1500 боевых машин пехоты БМП-2, а также боеприпасов к ним на общую сумму 2,2 млрд долл.

После развала СССР сотрудничество между Россией и Ираном снова было сведено до минимума, хотя «советские» контракты продолжали выполняться. Однако в июне 1995 г. между Россией и США был подписан известный меморандум Гор–Черномырдин. В «памятной записке» к нему Россия обязалась завершить выполнение всех своих контрактов с Ираном по поставкам обычных вооружений и военной техники (ВВТ) и оказанию услуг военного назначения до 31 декабря 1999 г. и в дальнейшем не заключать новых. Формальным поводом для такого решения послужили выдвинутые Вашингтоном обвинения против Ирана в поддержке международного терроризма. Одновременно с поставками вооружений и военной техники были свернуты и военные контакты между российскими и иранскими вооруженными силами.

Между тем, уже в 1998 г. иранская сторона подтвердила свою заинтересованность в продолжении и расширении военного сотрудничества с Россией и в приобретении восьми дивизионов ЗРС С-300ПМУ1, 1000 ПЗРК «Игла», 25 военно-транспортных вертолетов Ми-17-1В, восьми самолетов Су-25, а также ЗРС С-300ВМ, радиолокационных станций «Гамма-ДЕ», «Каста-2Е2», другой продукции военного назначения на сумму около 2 млрд долл.

В свою очередь, российская сторона пыталась внести определенные коррективы в меморандум Гора–Черномырдина. Однако администрация Ельцина опасалась, что односторонний выход из договоренностей с Вашингтоном мог бы повлечь за собой введение санкций США, прежде всего против российской космической отрасли, существовавшей тогда в основном за счет американских заказов.

Положение стало меняться после прихода к власти Владимира Путина. А в ноябре 2000 года американская сторона была уведомлена, что РФ выходит из режима «памятной записки» Гор–Черномырдин. Месяц спустя Иран посетила российская военная делегация во главе с тогдашним министром обороны РФ маршалом Игорем Сергеевым. Этот визит основным своим итогом имел возобновление военного и военно-технического сотрудничества между двумя странами, приостановленного в 1995 году. Чуть раньше в Тегеране побывали Сергей Иванов (тогда – секретарь Совета Безопасности РФ) и начальник Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны России генерал-полковник Леонид Ивашов.

После этого российско-иранский диалог стал развиваться как по широкому спектру глобальных и региональных проблем, так и по актуальным вопросам двусторонних отношений, российские компании начали активно проникать на энергетический рынок Ирана. Например, ГПВО «Технопромэкспорт», который поставляет энергетическое оборудование и занимается строительством электростанций. Качественное улучшение взаимоотношений в этой сфере деятельности произошло в связи с приходом на иранский рынок РАО «Газпром». Совместно с французской компанией Total оно участвует в освоении 2-й и 3-й фазы месторождения «Южный Парс». У «Газпрома» подписано более 20 соглашений с Министерством нефти Ирана по различным направлениям сотрудничества (проекты создания подземных газохранилищ, экспорта иранского газа, поставки российского и иного оборудования, предоставление услуг в области нефти и газа, научно-техническое сотрудничество и др.). Планируется участие «Газпрома» в 4-й и 5-й очередях месторождения «Южный Парс». Интерес к иранскому рынку проявили и российские компании в области электроэнергетики – АО «Энергомашэкспорт» и «Энергомашиностроительная корпорация».

Огромное значение Тегеран придает сегодня российско-иранскому сотрудничеству в ядерной сфере, важнейшим объектом которого является строительство первого блока АЭС в Бушере. Первоначально стоимость российско-иранского контракта на строительство первого блока АЭС в Бушере составляла около 800 млн долл., но по последним данным, эта цифра уже приближается к 1 млрд. Контракт предусматривает поставку в Иран ядерного реактора ВВЭР-1000, ядерного топлива, направление российских специалистов. Первая партия ядерного топлива для АЭС в Бушере массой около 90 тонн уже изготовлена, но пока остается на территории РФ. Планировалось, что строительство завершится к концу 2007 года и Бушерская АЭС войдет в единую энергосистему страны.

Перспективным считается развитие сотрудничества в области военно-космических технологий. 27 октября 2005 года с космодрома «Плесецк» был запущен первый иранский спутник для видовой разведки «Снах-1». Он был разработан омским КБ «Полет» по контракту «Рособоронэкспорта» с Ираном стоимостью 8 млн долл. Стоимость запуска составила еще 1,6 млн долл. Российское НПО прикладной механики в Железногорске (Красноярский край) по иранскому заказу от января 2005 года стоимостью 132 млн долл. ведет разработки для Телекоммуникационного геостационарного спутника «Зорех», запуск которого запланирован на 2007 год.

Как заявил в середине января этого года тогдашний министр обороны России Сергей Иванов, Россия будет развивать и военно-техническое сотрудничество с Ираном. «Мы поставили современные комплексы противовоздушной обороны малого радиуса действия в соответствии с контрактом. Иран не находится под какими-то санкциями, – отметил министр. – По крайней мере, та резолюция ООН, которая была принята, не распространяется на заключенные ранее контракты между РФ и Ираном», – добавил он.

Сегодня Россия последовательно выступает против изоляции Ирана и старается ограничить действие введенных против него санкций. Однако вряд ли она сможет пойти против общего течения, если в США и основных странах Западной Европы возобладает агрессивный подход к решению надуманной «ядерной проблемы» Ирана. В этом случае Россия будет вынуждена свернуть сотрудничество с Ираном по многим направлениям. Еще больше ущерба России нанесет возможная военная оккупация Ирана каким-либо иностранным государством. Как показал пример американского вторжения в Ирак, в подобном случае России нечего надеяться на какое-то участие в экономике разгромленного государства.

Количество показов: 2647

(Нет голосов)